хочу говорить ему об этом, поэтому, вместо того чтобы ответить, я проехал через парковку и выехал на главную улицу. Было уже почти одиннадцать, так что людей, передвигающихся пешком, было не так много, но движение все равно было довольно оживленным. «Черт, — сказал я, — эта штука едет как мечта».
«У тебя теперь достаточно денег, иди и купи себе такую же». Крэш глубже уселся на сиденье. «Куда мы направляемся?»
«Пока что к тебе», — сказал я ему.
«Зачем?»
«Мне нужно подумать, и мы должны решить, как нам лучше поступить».
«Лучшим вариантом будет посидеть здесь и насладиться сиськами».
«Похоже, что я трахаюсь?»
Крэш сидел прямо, его лицо светилось в свете приборной панели. «Что, блядь, Адель тебе сказала, чувак?»
Я съехал на боковую дорогу, выбрав короткий путь, который доставит нас туда, куда нужно, но не будет так заметен. А так как дорога была более сельской, то и шансы нарваться на полицейских уменьшались. «Не буду врать, это потенциально нехорошо, ясно?»
«Потенциально нехорошо? Что это значит?»
«Это значит, что этот кот Джио — плохая новость».
«Что за плохие новости?»
«Он работает на Жабу».
Я подумал, что должно пройти по крайней мере несколько секунд, чтобы это дошло до мозга Крэша, пропитанного выпивкой и травкой, поэтому я продолжил ехать и некоторое время ничего больше не говорил.
Через минуту он нехарактерно мягким тоном спросил: «Жаба?»
«Джио входит в его ближний круг, одна из его правых рук. Так что не похоже, чтобы он был каким-то низкоуровневым мудаком, самостоятельно заключающим побочные сделки. Если Джио и замешан, то по приказу Жабы. Так что если Герм с Джио, а Джио с Жабой, это значит…»
«Мы в жопе».
«Всухую и прямо в задницу».
Крэш положил руку на живот. «Я не очень хорошо себя чувствую, брат».
«Оставайся спокойным, мы должны…»
«Нет причин сохранять спокойствие, если мы говорим о Жабе». Крэш посмотрел в окно и подпрыгнул на своем сиденье, как ребенок, у которого муравьи в штанах. «Господи, что мы натворили? Этот тупой ублюдок Кевин-Кит, он, блядь, втянул нас в это дело, Сонни? Ты хочешь сказать, что мы украли у Жабы? Вот что, блядь, ты мне говоришь?»
«Я пока не знаю точно, ясно? Но все выглядит не очень хорошо».
"С чего бы Жабе беспокоиться о бархате и тенях? Это бессмысленно, он…»
«Потому что, очевидно, у Герма там происходит нечто большее, чем картины и солнечные очки, ты, гребаный придурок. Они, должно быть, перемещают через него дерьмо или что-то в этом роде, я не знаю. Но мы должны это выяснить, чтобы знать, как все исправить».
«Ни хрена нельзя исправить, когда речь идет о Жабе».
«Не паникуй, я все еще не уверен, что есть способ связать это с нами, хорошо?»
«Не может быть, чувак, не с Жабой. Черт, только не с Жабой». Крэш согнулся, словно у него начались судороги. «Черт возьми, мой живот, я чувствую это сейчас».
«Просто расслабься».
«Расслабиться? И ты называешь меня идиотом? Если все пойдет наперекосяк, нам конец».
Я прищурился в темноте, ища знак, который мог бы вывести нас обратно в более коммерческую часть города. «Да, скорее всего», — сказал я. «Поэтому наш единственный шанс — сделать правильные шаги отсюда».
«Черт, мне действительно нужно посрать».
Я оглянулся на него, он выглядел так, будто вот-вот потеряет сознание. «Что?»
«Ты меня слышал, мне нужно остановиться и посрать, братан».
«Я только что, блядь, спросил тебя, если ты хочешь в туалет, прежде чем мы ушли. Разве я не спрашивал тебя об этом?»
«Я не думал, что мне придется идти тогда, ублюдок». Крэш схватился обеими руками за живот и беспомощно уставился на меня, когда откуда-то из глубины его души раздалось ужасное урчание. «Ладно, я с тобой не играю. Эти буррито вступают в силу».
«Господи Иисусе», — сказал я. «Если ты не хочешь нагадить рядом с тем деревом, тебе придется потерпеть, пока мы не вернемся на главную дорогу».
«И когда, блядь, это будет?» — спросил он, судорожно оглядываясь по сторонам.
К счастью, я увидел знак и съехал на обочину. «Минуты две, просто держись».
«О , черт возьми, нет», — сказал он, ударив ладонью по крыше. «Я не успею!»
«Послушай меня, Крэш», — сказал я, увеличивая скорость. «Не сри в эту машину».
«Я собираюсь наложить в свои чертовы штаны». Он извивался, словно его било током. «Господи Иисусе, помоги мне, я собираюсь наложить в свои чертовы штаны!»
Мы выехали на перекресток, но мне пришлось остановиться на свет. Впереди был свет и еще больше транспорта. «Держись».
«Какого хрена ты остановился?»
«Красный свет».
«Проезжай! Мне нужно посрать!»
К черту мою жизнь, подумал я. Надо было просто остаться дома.
Свет изменился, и я проскочил его, несясь по улице, пока мы не подъехали к заправке. «Ну вот, приехали», — сказал я. «У них должен быть туалет, на заправках всегда есть туалеты».
«Быстрее! Надеюсь, мне не придется идти за ключом, а то я не успею!»
Я подъехал к зданию, где находились туалеты, и припарковался. «Вот так», — сказал я. «Все в порядке?»
«О, блядь, да!»
Крэш открыл дверь, чтобы выйти, и как раз в это время появилась другая машина и припарковалась прямо перед дверями туалета. Из машины вышел мужчина и побежал в туалет, захлопнув за собой дверь.
«Что, блядь, только что произошло?» Крэш начал танцевать танец «пу-пу-пу» возле машины. «Черт возьми, что за херня только что произошла? Я сейчас обосрусь! Я сейчас обосрусь!»
«Успокойся. Парню, наверное, нужно отлить, дай ему минутку».
«У меня нет ни минуты, сука!»
«Тогда садись. Вокруг полно магазинов, мы найдем другой туалет».
С таким видом, будто собирался заплакать, Крэш осторожно забрался в машину. «Вперед! Вперед!»
Я выехал и нашел небольшой бар в
