— Я сейчас принесу. Иди, посиди с Мэлори, — добавила Зоя шепотом.
Дана плюхнулась в кресло, сжала губы и посмотрела на Мэлори долгим, тяжелым взглядом.
— Ты выглядишь ужасно.
— Ну, спасибо.
— Эй, не рассчитывай на объятия и поцелуи, когда ты вытащила меня из постели и вынудила быть здесь уже через двадцать минут и всего одну чашку кофе. Разве что несколько утешает мысль, что, только встав с постели, ты не выглядишь так уж идеально. Что случилось?
Мэлори взглянула на Зою, когда та вернулась с тремя полными белыми кружками с кофе на подносе.
— Мне приснился сон.
— Я и сама чертов десятый сон смотрела. По-моему там был Спайк из «Баффи победительницы вампиров» и огромная бочка темного шоколада, и тут звонишь ты и все портишь.
— Дана. — Зоя укоризненно посмотрела на нее, потом села на подлокотник кресла Мэлори. — Ночной кошмар?
— Нет. Не совсем… нет. Как только я проснулась, я все записала. — На этот раз она встала и взяла со стола листок бумаги. — У меня никогда не было снов с таким количеством деталей. По крайней мере, я никогда не могла так ясно вспомнить детали после пробуждения. Я все записала, чтобы быть уверенной, что ничего не забуду. Но и без этого я все хорошо помню. В любом случае, будет проще, если вы обе прочтете это.
Она протянула им исписанную страницу, а сама взяла кофе и подошла к двери патио.
Похоже, будет хороший день, рассеянно подумала она. Еще один прекрасный день закатного лета с ясным небом и теплым бризом. Люди будут гулять по городу, наслаждаясь погодой, или идти по своим делам. Обычный день в обычном мире.
Она же никогда не сможет забыть свист ветра из своего сна, это внезапное ощущение холода с привкусом горечи.
— Ну ничего себе. Я могу понять, почему тебя это так взбудоражило. — Дана отложила листок. — Но ведь яснее ясного, откуда это все взялось. Флинн рассказывал мне, как вы, ребята, вчера ездили, чтобы снова взглянуть на картину. Вот все это и застряло у тебя в голове, а твое подсознание просто спроецировало все это во сне.
— Это ужасно. — Зоя быстро дочитала последние несколько предложений, перед тем как подняться. Подойдя ближе, она положила руки на плечи Мэлори. — Не удивительно, что тебя это так потрясло. Я рада, что ты позвонила нам.
— Это не был просто сон. Я была там. — Она пыталась согреть свои замерзшие руки о чашку кофе. — Я находилась внутри картины.
— Ладно, милая, спустись на землю. — Дана подняла руки. — Ты слегка увлеклась и только. Впечатляющий, яркий сон действительно может ввести в заблуждение.
— Я и не рассчитывала, что ты мне вот так сразу поверишь, но у меня самой нет ни малейших сомнений.
Она вспомнила, как проснулась, дрожа от холода, все еще слыша жуткое завывание этого пронизывающего ветра.
— Я была там. Я чувствовала аромат цветов и ощущала зной. Потом холод и ветер. Я слышала, как они кричали. — Она закрыла глаза в попытке побороть новую волну паники.
Она до сих пор слышала их крики.
— И я чувствовала это, это волнение в воздухе, это напряжение. Когда я проснулась, оно все еще звенело в моих ушах. Они говорили на гаэльском, но я их понимала. Как я могла знать гаэльский?
— Ты просто думала…
— Нет! — перебила она Зою, в отчаянии тряхнув головой. — Я знала. Когда налетел шторм, когда все вокруг обезумело, я слышала, как они звали своего отца. Chi athair sinn. Отец, помоги нам. Я нашла эти слова в словаре сегодня утром, но я знала. Как я могла знать? — она медленно выдохнула, чтобы успокоиться. — Их звали Венора, Нинайн и Кайна. Как я могла это узнать?
Она села обратно в кресло. Почувствовав облегчение от того, что высказала все это, она немного успокоилась. Ее пульс выровнялся, как и ее голос.
— Они были так напуганы. Минуту назад они просто играли со щенком и радовались жизни. Мир казался таким идеальным. А в следующее мгновение то, что делало их людьми, было вырвано из них. Им причинили боль, а я ничего не могла сделать.
— Не знаю, что и думать обо всем этом, — сказала Дана после недолгого молчания. — Я пытаюсь рассуждать логически.
— Как я могла понять гаэльский? Как я могла узнать их имена?
Дана хмуро посмотрела в свою чашку.
— Я не могу объяснить это.
— Я скажу тебе кое-что еще, что я знаю. Кто бы ни запер души, он темен, и силен, и алчен. И он не хочет, чтобы мы добились успеха.
— Ларец и ключи, — прервала ее Зоя. — Ты видела их. Ты знаешь, как они выглядят.
— Ларец очень простой, очень красивый. Освинцованное стекло, куполообразная крышка, три замка на передней стороне. Ключи похожи на вензель в приглашениях, или эмблему на флаге над домом. Они небольшие. Около трех дюймов в длину, я бы сказала.
— Это по-прежнему не имеет смысла, — настаивала Дана. — Если ключи у них, зачем их прятать? Почему просто не вложить их в руки подходящих людей и не закончить игру?
— Я не знаю. — Мэлори потерла виски. — Должна быть причина.
— Ты сказала, что знаешь имена, которыми они называли пару за деревьями, — напомнила ей Дана.
— Ровена и Питт. — Мэлори уронила руки. — Ровена и Питт, — повторила она. — Они ничего не могли сделать. Все произошло так быстро, так яростно.
Она сделала долгий, глубокий вздох.
— Это все изменило. Я верю в легенду. Мне не важно, как безумно это звучит, я верю. Это случилось на самом деле. Я попала в эту картину, сквозь Завесу Снов, и я видела, как все это случилось. Я должна найти ключ. Во что бы то ни стало, я должна найти его.
После утренней встречи с коллегами, включающей пончики с желе и одну обозленную репортершу, которой на пару дюймов урезали статью, Флинн, наконец, вырвался в свой офис.
Так как в его штат входило чуть больше тридцати человек, включая энергичных шестнадцатилетних подростков, которым он платил за еженедельную молодежную колонку, недовольство одного репортера было обычным рабочим моментом.
Он быстро просмотрел свои сообщения, отложил кое-что для постоянной рубрики о ночной жизни Долины, утвердил пару фотографий для завтрашнего номера газеты и проверил подборку объявлений.
До него доносились случайные телефонные звонки, и даже через запертую дверь он мог слышать приглушенный стук пальцев по клавиатуре. Полицейское радио на шкафу с подшивками гудело и жужжало, телевизор, втиснутый на полку с книгами, был включен в беззвучном режиме.
Через открытое окно был слышен легкий свист утреннего движения, периодический глухой шум от проезжающих автобусов и громкие звуки автомобильного стерео.
Среди прочего шума он услышал громкий хлопок двери и звук выдвигаемого ящика в соседней комнате. Рода, заведующая рубрикой о светской жизни, моде и сплетнях, все еще выражала свое раздражение. Ему не нужно было смотреть через стекло, чтобы представить, как она мечет дартс в его изображение.
