— Надо что-то решать, Серенький, мало мне этих утренников. Хочу с тобой по-человечески спать, в церкви обвенчаться. Только этот старый хрыч меня живой к тебе не отпустит. Еще и тебя закажет, не посмотрит, что мент. Я эту старую бизнес-гвардию знаю. Все детство мне своими разборками испортили. Отец чуть что матери расправой угрожал. Если б мы с Андреем не свалили, и меня б не пожалел. И Андрей такой же…
И садится Варя своей прекрасной попой любимому на грудь.
— И что же, — спрашивает задыхающийся, в том числе и от любви, Сергей, — нам делать? В другой город сбежать?
— Безмазово. Найдет где угодно. И чего вообще нам бегать? Вон у тебя какой красивый пистолет Макарова на стуле висит.
— Что же, ты мне его убить предлагаешь? — удивляется Сергей.
— А ты хочешь, чтобы он нас за любовь нашу грохнул, так, что ли?
— А дети?
— А что — дети? В Москву их отправлю, все счастливы будут. Мама с папой внуков любят.
— А если меня вычислят?
— Не вычислят. Андрей кто? Бизнесмен. А бизнесменов у нас каждый день убивают, работа у них такая.
Убедила-таки Варя любовника. Нашла серьезные доводы. Наступила на горло собственной песне, не пустила его пару дней к телу. «Вот решишь вопрос со старпером, тогда и приходи». Сидит Варя дома одна, дети в школе, Сергей в игноре. Ей звонок на мобильный. Смотрит — муж звонит.
— Варя, ты только не волнуйся. Я в больнице, но со мной все нормально. Какой-то подонок пытался меня застрелить. Я из машины выхожу, а он как из-под земли вырос, выстрелил в грудь в упор и побежал. Я упал, ребята со стройки на выстрел прибежали, да он уже пропал. Дилетант какой-то, хоть и в шапке-маске омоновской, пуля прошла по касательной, чуть поранил меня, придурок. А может, так и хотел, только напугать. Кто послал, ума не приложу. Кому дорогу перешел? Ты, моя дорогая, не волнуйся, врач сказал, что перевяжут и отпустят. Только сейчас понял, как люблю тебя и наших гавриков. Как я вас могу без себя оставить?
Ну и еще килограмм сантиментов Андрей Варе выложил. А у Вари небольшой паралич случился, она только слегка повыть в трубку и смогла, а Сергею послала CMC «ну ты и мудила». С Андреем после покушения такой прилив чувств случился, что он на бизнес забил и неделю дома с женой провалялся. Списал ее заторможенное состояние на шок от возможной потери любимого. А потом и вовсе взял Варю с детьми и увез их из осенней пасмурной Вологды на белые пляжи Доминиканы.
Дети счастливы, а Варе-то курорты экзотические не в радость. Она уже целый месяц с милым не видится и даже по телефону с ним не поговорить, муж все время при ней. Да еще такой активный! А она глаза в постели закроет и участкового представляет. Участковый бестолковый. Извелась вся за месяц, щеки запали, синяки под глазами, а Андрей смотрит на нее довольный, вот как жену молодую уездил — есть еще порох в пороховницах. Ему покушение только на пользу пошло, жить захотелось со страшной силой. Однако и бизнес нельзя бросать. Андрей вернулся на работу, а Варя к адюльтеру. Покатилось все по старой колее. Андрей на стройку, Сергей на Варьку. Варька первую неделю с ним не разговаривала. Давала, но молча. Чтобы понял всю глубину своего позора. Это ж надо так облажаться! И чему вас только в вашей милиции учат! В общем, поставила она Сереге ультиматум. Либо он ее муженька умерщвляет как хочет, либо она Андрею все как есть рассказывает, кается. И будь что будет, не может она так больше жить. Сергей подумал и говорит:
— У меня прапор знакомый есть, он пластидом торгует. Я твоего Андрея взорву. Только вот он теперь охрану нанял. К машине его мне не подобраться. Может, ты сама все заложишь, а я тебе объясню, что куда?
— Господи, что мне за мужик малахольный достался? Как меня в такого козла влюбиться угораздило? Ну давай, тащи свой пластид. Только смотри сам не взорвись по дороге.
Неделю взрывчатка у Вари в туалетном столике лежала. Потом все-таки нашла она возможность все по правилам заложить. Утром машина Андрея, чуть отъехав от дома, взорвалась. В спальне и в гостиной стекла повыбивало, такой сильный взрыв получился. Водитель и охранник сразу погибли, а Андрея на «скорой» в больницу увезли в реанимацию. Трое суток бились врачи над тем, что от него осталось, но сумели все-таки сохранить ему жизнь. Правда, обе ноги и правую руку пришлось ампутировать, глаз один сумели спасти с десятью процентами зрения, а слух так и не спасли.
Варя все трое суток в больнице просидела под дверями реанимации, проплакала. И потом в больнице осталась. Мать ее из Москвы впервые за восемь лет приехала, с детьми сидеть. Отец Варю и Андрея простил заочно, но в Вологду не поехал. Два месяца Варя в больнице с мужем жила и о Сергее не думала, мысли о нем прогоняла сразу. А потом Сергея и вовсе арестовали. Прапора за торговлю пластидом взяли, и он, чтобы себе срок скостить, всех покупателей заложил. В ментовке член к носу прикинули — бизнесмена взорвали на участке у Жучкова, пластид у прапора он покупал — и под белы рученьки его в кутузку. А оттуда на сучью зону, на десять лет за покушение на убийство. На почве личной неприязни. А если проще — из зависти. Про Варю на следствии Сергей ни слова не сказал, только все десять лет письма ей любовные писал. Ни на одно она не ответила, потому как все эти десять лет нянькалась с обрубком-Андреем, практически с ним не расставаясь. И представь себе, чувствовала себя абсолютно счастливой.
Седой замолчал и сел, откинувшись на спинку массивного стула, хитро поглядывая на Следака.
— И зачем ты мне рассказал сию феерию? Или это еще одна моя книжка, сюжет которой я забыл?
— Нет, это не твое творчество. Жизнь великая в своей абсурдности. Любовь прекрасная своей необъяснимостью. Просто история любви и предательства. Двойного причем.
— А, вот оно что! Значит, только ради того, чтобы подразнить меня словом «предательство»! Приемчики ваши сучьи. Что ж, давай, Аркаша, продолжай провокации. Хочешь вывести меня из себя, думаешь, так будет проще? Только хрен тебе, а не проще. Я уже все рассказал.
— Ты чего, Следак? Чего орешь? Какая провокация? Насколько я знаю, никаких предательств за тобой не числится.
А о том, что с тобой случилось с того момента, как ты в Черняевск вернулся, и до того, как ты с якобы демоном тарарам здесь устроил, мне вообще ничего не известно.
— Врешь ты. Все про меня знаешь. Играешь со мной. Не нужны тебе заложники липовые. И рассказы мои не нужны. Тебе Димон нужен. Хочешь через меня до него добраться, вот и играешь в свои глупые игры. Кто ты, Седой?
— А ты кто? Тебя даже зеркало не узнает. Все твои обвинения мне — обычный бред. А вот про Димона — это необычный бред, поэтому я с тобой и вожусь. Хочу до реалий добраться. Глядишь, и тебе помогу.
