сердце подскочило. Мистер Руле лежал на полу, наполовину вывалившись из своей комнаты. Его громоздкая фигура дрожала.
Блядь!
Она действовала мгновенно, бросившись к нему, переворачивая и нащупывая пульс. Сердечный приступ, - только и смогла предположить она. Она не знала, что делать, кроме того, что видела по телевизору. Она сделала короткий вдох ему в рот, затем оседлала его, чтобы сделать массаж сердца. Он раскачивался взад-вперед, словно она оседлала ламантина. Её мысли метались: я не знаю, что делаю! Этот большой ублюдок сдохнет! Но, он, казалось, немного стабилизировался.
- Все будет хорошо, мистер Руле, - пробормотала она. - Я звоню 911...
- Нет! - ахнул он.
Джессика позвонила, затем натянула халат.
- Никаких "если", "a" или "но", - oна снова опустилась на колено, пытаясь его утешить. - Они скоро будут здесь, они приведут Вас в порядок, - все время думая: если бы ты не запихивался икрой и омарами и не пил, как Ёбаный Чарли Шин, ты бы не был в этом говне!
Tяжело дыша, oн указал на открытую дверь спальни:
- Аметист. На цепочке. И кожаный мешочек. На моем комоде...
Какого хера? Вероятно, он был напуган и потерял сознание из-за снижения кислорода в мозгу. Гипоксия, - вспомнила она что-то из тусклых классов CNA. Она нерешительно прошла в спальню - огромную, темную, просторную комнату, состоявшую в основном из теней, полускрытых книжными полками, старыми портретами, безделушками и т.д. Она нашла темный комод. Он сказал: аметист? Какого хера? И мешочек...
Вот они: грубо вырезанный полудрагоценный камень на серебряной цепочке и маленький кожаный мешочек на шнурке. Она засунула в него палец, нащупала порошок и тут же подумала о героине или кокаине. Но он был более гранулированным, и тогда, слизнув несколько гранул с кончика пальца, она поняла:
Cоль.
Джессика помедлила мгновение, прежде чем вернуться к своему поверженному работодателю. Она заметила на комоде небольшой предмет, который ни с чем нельзя было спутать: 128-гигабайтную SD-карту.
Снаружи завыла сирена. Она бросилась в фойе, открыла входную дверь и снова опустилась на одно колено рядом с мистером Pуле. Нетерпеливая рука схватила аметист и мешочек, и он выдохнул:
- Cпасибо, Джессика...
Она схватила его за другую руку.
- А вот и ребята из "скорой помощи", не волнуйтесь, Мистер Руле, с вами все будет в порядке, - и очень быстро в доме появились два молодых санитара, с удивительной легкостью поднимая своего тучного подопечного на складную каталку и выкатывая его на дневной свет, который уже семь лет не касался его лица. Джессика побежала за ним. - Я запру дом и поеду за Bами в больницу, мистер Руле...
- Нет! - захрипел он. - Оставайся здесь! Я позвоню, если, если...
- Никаких "если", мистер Руле. Все будет хорошо. Скоро увидимся...
Каталку втащили в заднюю часть "скорой помощи", двери захлопнулись. Джессика стояла посреди улицы, широко раскрыв глаза, и смотрела, как "скорая помощь" отъезжает, набирая скорость.
Это пиздец какой-то, - подумала она. - И вот мою дойную корову увезла "скорая". И что мне делать, если он умрет?
* * *
Ее первым желанием было немедленно отправиться в больницу и проверить его состояние. Скромные медицинские познания, которые она почерпнула на своих старых курсах CNA, заставили ее думать, что он, вероятно, выживет. Он был в сознании, когда его забрали медики, и не был похож на человека, стоящего у порога смерти. Бизнес есть бизнес, это так, но, несмотря на то, что мистер Руле был жирным, странным алкоголиком-обжорой, он был лучшим парнем в мире, где хороших парней редко можно было найти на полках "гуманитарных супермаркетов". Его смерть вернет ее обратно к веб-камерам и всем тем потокам спермы, которые сопровождают их. Конечно, она надеялась, что он не умрет, не только потому, что это положит конец лучшей "халтуре" в ее жизни, но и потому, что он ей просто нравился.
Но по какой-то причине он не хотел, чтобы она выходила из дома.
Лучше послушаться. Она знала, что звонить в больницу для получения отчета о состоянии дел бесполезно; в наши дни никакая медицинская информация ни о ком не будет передаваться по телефону, если только мистер Руле не предоставит такой доступ.
Она лениво оглядела гостиную со всеми ее старыми книгами и реликвиями. Она знала, что утверждение мистера Руле о том, что все эти вещи бесполезны, было всего лишь притворством. Богатые люди владели дорогими вещами, и некоторые из них, безусловно, были бы ценными. Тем не менее, Джессика знала, что она не настолько дрянь, чтобы воровать.
Вот если мистер Руле умрет... Что ж, это несколько другое дело. И Бог знает, какие ценности у него в комнате...
Его комната.
Дверь в его спальню оставалась открытой. Осмелится ли она войти, чтобы быстро осмотреться? Мистер Pуле не мог возразить...
Не раздумывая, она вернулась в темную комнату. Открытая дверь давала почти достаточно света, но по мере того, как ее зрение привыкало, зернистость начала выдавать детали: высокие полки, стеклянные шкафы, неразборчивые картины в рамках. Огромная антикварная кровать. Очертания других дверей, несомненно, ванной и собственной кухни. В углу за письменным столом располагались широкие компьютерные мониторы, вероятно, рабочий стол мистера Руле и пост наблюдения за его предполагаемо скрытыми камерами, но все мониторы были выключены. На комоде стояла фотография в рамке 11"х14", и она взяла ее, чтобы повернуть к свету.
На нее накатила волна тошноты, она поморщилась, подавилась и положила фотографию на место. Блядь...
Очевидно, это была безумная картина маслом, напомнившая ей знаменитые старинные картины и гравюры Иеронимуса Босха [16] и Густава Доре [17]: графические иллюстрации Ада. То, что Джессика уловила в этом единственном проблеске, было похоже на вакханалию низменного мирского вожделения, на панель триптиха, предлагающую вечные грехи плоти в каком-то глубоком усугублении погибели. Видение закружилось у нее в голове: понятия смешались. Это была пещера, или какой-то грот, освещенный факелами? Но то, что окружали стены пещеры, могло быть только клубом или таверной. Что за ёбнутая идея для картины, - пробормотала она про себя. Однако больше всего "ёбнутыми" были фигуры, населявшие это ужасное произведение искусства. Изможденные и ухмыляющиеся демоны толпились среди обнаженной толпы, по локоть засунув руки во влагалища, прямые кишки и разинутые рты. Другие громоздкие, похожие на скалы, существа без разбора отрывали головы, руки, ноги, груди когтистыми, размером с обеденную тарелку руками, цвета кожи слизня. Рога торчали из их похожих на плиты голов, их
