Я зарыдал, как ребенок. Было так много насилия, так много кровопролития. Почему смерть преследует меня, как грозовая туча? Возможно, Уитни сказала правду.
Добро пожаловать домой, Дэвид.
Я не осознавал, что мои глаза закрылись, пока не открыл их в середине крика.
Кто-то лежал на дороге, но я и не подозревал, что он там, пока не увидел размытое движение, отделившееся от снега. Последовал ужасающий стук, тело перелетело через капот и врезалось в лобовое стекло.
Нажав на тормоз, я почувствовал, как задняя часть машины пошла вразнос. Я подрезал руль и держал тормоз, пока не прекратилось резкое вращение. От резкой остановки машина дернулась вперед, затем назад. Тело, все еще остававшееся неясной тенью, унеслось в ночь.
Я сидел, вглядываясь в темноту, следя за светом фар и пытаясь разглядеть хоть что-нибудь за пределами лучей и бесконечных кружащихся хлопьев снега. Я так крепко вцепился в руль, что ладони болели. Я отпустил руль, прислушался к стуку сердца и учащенному дыханию.
Мысль о том, что кто-то мог идти по середине шоссе 6А в разгар метели, казалась в лучшем случае маловероятной, но, с другой стороны, такой снег дезориентирует, особенно когда идешь пешком. Если бы человек остановился и попытался дойти до следующего съезда, он легко мог бы потерять ориентацию и оказаться в центре двухполосного шоссе.
Стеклоочистители скрипели взад-вперед, а мурлыканье автомобильного обогревателя не умолкало. Я вытер пот со лба, распахнул дверь и выскочил на улицу.
Я оставил дверь открытой, чтобы свет в салоне обеспечивал лучшую видимость, а обычно раздражающий сигнал напоминания мог служить в качестве звукового устройства самонаведения, если я потеряю визуальный контакт с машиной.
Лобовое стекло не получило никаких повреждений, поэтому я переместился к передней части машины и прижался к ней. Ледяные частицы били в глаза и облепляли лицо, но я продолжал двигаться и смотрел на небольшой участок дороги, освещенный фарами. Ни на дороге, ни по сторонам ничего не было, никаких следов тела, только снег и темнота. Я прошел еще немного, но все равно ничего.
"Привет!" Мой голос звучал чужой и приглушенный ветром. Я повернулся и пошел обратно к машине.
Собака, похожая на добермана, но значительно крупнее, чем любая другая порода, которую я когда-либо видел, сидела рядом с дверью со стороны водителя и наблюдала за мной. Я остановился, прищурился и посмотрел на нее сквозь бурю. Сдвоенные огненно-красные глаза смотрели в ответ, и ночь прорезало низкое рычание.
Это была не земная собака.
Я услышал отдаленные звуки скуления и лая, когда из снежных заносов вынырнули еще несколько глаз и уселись позади ведущего пса. Их было не меньше пяти или шести. Я слышал их яростное дыхание даже сквозь ветер. Несмотря на то что я замерз, я стоял совершенно неподвижно. Если бы я потянулся за пистолетом 38-го калибра, то знал, что не успею его достать, и бежать было бессмысленно, но рычание становилось все громче, и собаки шарахались от меня, оскалив зубы и оттопырив уши.
Поскольку я стоял лицом к машине, я знал, что справа от меня находится средняя полоса, а затем еще две полосы шоссе. Слева от меня была полоса для разгона, потом лес. Я бросил взгляд в ту сторону, но не смог оценить расстояние в такую погоду.
Я размял пальцы, уже окоченевшие от холода, и медленно поработал ими, пока не почувствовал, что кровь возвращается, а затем повернулся и спринтерским бегом направился к лесу.
Ноги скользили и подкашивались, но я бежал изо всех сил к обочине дороги, завеса снега слепила меня на ходу. Звери следовали за мной - я уже слышал их лай, их челюсти щелкали по моим пяткам.
Я бросился с края полосы разгона в сторону леса, перекатился через провал и вскочил на ноги.
Но они уже были на мне, дергали за руки, вырывали ноги прямо на ходу, рвали зубами и дергали, тянули меня к земле, разрывали на куски. Вспышки белых клыков, летящая слюна, дикие глаза и когтистые лапы взорвались звуками отрываемой от костей плоти, трескающихся костей и моими измученными, булькающими криками агонии.
Я почувствовал, как что-то с силой ударило меня по лицу, словно кулаком, когда одна из тварей впилась мне в щеку и вырвала кусок мяса. Закатившись, я попытался прикрыть глаза, когда жгучая боль взорвалась во мне, а липкие теплые брызги крови смешались с парадоксально красивыми хлопьями снега.
"Дэвид, ты в безопасности, детка, ты в безопасности".
Я открыл глаза и попытался сфокусироваться на окружающей обстановке: маленькая, незнакомая комната, скудный лунный свет просачивался сквозь единственное окно на дальней стене. Мягкие руки ласкали мою шею, спину и плечи, и я повернулась к ним, не обращая внимания на боль, все еще пронизывающую мое тело.
"Джесс?" Ее имя странно звучало на моих губах, словно я не произносил его уже очень давно.
Присев рядом со мной на край кровати, она откинула с моего лица прядь волос и улыбнулась. "Ты ждал кого-то другого?"
"Джесс", - сказал я, и эмоции застряли у меня в горле. Ее кожа смутно пахла тальком. "Там были собаки... они... они..."
"Все в порядке", - произнесла она мечтательно, ее пальцы гладили мои волосы. "Теперь их нет".
Я поднялся, коснулся рукой ее лица, заметил множество колотых ран и засохшую кровь на руке и изуродованной кисти. "Отвези меня в больницу".
"Все в порядке", - прошептала она. "Я позабочусь о тебе, малыш".
Я чувствовал себя слишком слабым, чтобы сидеть, но мои глаза следили за ее руками, когда они доставали с пола рядом с кроватью маленький умывальник. Поставив его на колени, она обеими руками залезла внутрь, достала губку и отжала ее. Она провела ею по моему лбу, и теплая вода показалась мне приятной. "Я пытался найти тебя, - сказал я, - а ты нашла меня".
Джесси молча домыла меня губкой, затем отложила умывальник и встала. Мои глаза закрылись. Когда они открылись, она снова была надо мной, на этот раз накрыв меня драным одеялом.
"Где мы?" спросил я.
Она лукаво улыбнулась. "А где бы ты хотел оказаться?"
"Дома", - сказал я, мой голос надломился. "Я хочу быть дома с тобой, только мы вдвоем, как это было раньше".
Ее рука коснулась моего лица, задержалась на моей щеке, словно впервые ощутив ее. "Ш-ш-ш". Она почти сонно нахмурилась и опустилась на колени рядом с кроватью. Когда она наклонилась ближе, я почувствовал, как ее губы коснулись моих. Ее язык, горячий и влажный, нежно лизнул мои раны.
Она опустилась ниже. За ее спиной сидел пес, молча наблюдая за происходящим из тенистого угла комнаты.
В моих глазах заблестели слезы. "Джесс... Господи...Джесс..."
"Все хорошо, малыш". Она отстранилась. Кровь окрасила ее губы. "Все хорошо".
Она поднялась на ноги и направилась в угол. Не сводя с меня глаз, она открыла дверь, и собака выскочила из комнаты.
Мое зрение все еще расплывалось, я смахнул слезы с глаз и почувствовал, как они покатились по моим щекам.
Джесси закрыла дверь, теперь она стояла ко мне спиной. "Я скучала по тебе, малыш", - сказала она.
Не оборачиваясь, она стянула через голову футболку и бросила ее на пол, затем стянула джинсы и вылезла из них. Оглянувшись на меня через плечо, она улыбнулась той же капризной улыбкой, что и раньше, затем запустила большие пальцы в трусики и стянула их, наклонившись вперед и прижавшись ко мне задом.
Мой взгляд проследил за изгибом ее спины и округлыми половинками ее задницы... и несколькими футами покрытого чешуей хвоста, скользившего у основания ее позвоночника.
"Помоги мне", - прошептал я. "Бог на небесах, помоги мне".
Голоса в моей голове повели меня назад, прочь от галлюцинаций, обмана и ужаса, пока не остались только неуверенность и отрицание. Оказавшись под гильотиной, готовой нанести удар, заблудившись в лабиринте без начала и конца, я понял, что вообще ничего не знаю. Фантазия, реальность, добро и зло слились воедино, разрастаясь во мне, как раковая опухоль, уничтожающая все на своем пути.
