Гроув удивил его. Он имел все признаки города, выстроенного по линейке — Центр, пригороды по четырем его углам, прямизна улиц, — но архитектура отличалась похвальным разнообразием и, казалось, скрывала за собой какие-то тайны.
Если тайны скрывались и в окружающем город лесу, то в тот день их высматривали очень многие.
Грилло предъявил свой пропуск и задал несколько вопросов полицейскому у заграждения. Нет, не похоже, что тело скоро вытащат; еще не обнаружили, где оно может быть. Нет, Грилло не может побеседовать с командующими этой операцией. Пусть подойдет попозже, если хочет. Совет показался ему дельным. Особой активности поисков он не заметил, поэтому на свой страх и риск решил отойти, чтобы сделать несколько звонков. Он нашел Центр и автомат внутри.
Сперва он позвонил Абернети, доложил, что он прибыл, и попросил поскорее прислать фотографа. Абернети не было, и Грилло оставил сообщение. Со вторым звонком ему повезло больше. Автоответчик начал обычную волынку:
— Привет. Это Тесла и Батч. Если вам нужен пес, то меня нет дома. Если…
Но тут его прервал голос Теслы.
— Алло!
— Это Грилло.
— Грилло? Заткнись, Батч! Прости, Грилло, он пытается… — телефон упал, потом голос Теслы вернулся. — Вот скотина! Ну зачем я его держу, Грилло?
— Он единственный мужчина, который может с тобой жить.
— Пошел в задницу.
— Что ты сказала?
— Я сказала?
— Ты сказала!
— Ну и ладно. Слушай, Грилло, у меня хорошие новости. Мне предложили переработать один из моих сценариев «Затерянные в космосе».
— Возьмешься?
— А почему нет? Нужно же что-то делать. Всем плевать на меня, пока я не сделаю хит. Вот и изготовлю им такое, что они из штанов повыпрыгивают. Черт с ним, с искусством. Только не надо мне твоих высококультурных «фи». Девушка хочет кушать.
— Знаю, знаю.
— Ну, а что у тебя?
На это можно было отвечать долго. Он мог рассказать ей, как его парикмахер, улыбаясь, поведал Грилло о намечающейся лысине. Или как утром, перед зеркалом, он, наконец, решил, что его анемичные черты, которые он всегда считал героически-решительными, просто унылы. Или об этом дурацком сне, в котором он поднимается в лифте с Абернети и с козой, которую он зачем-то должен поцеловать. Но он удержал все это при себе и только сказал:
— Мне нужна помощь.
— Конкретней.
— Что ты знаешь про Бадди Вэнса?
— Он упал в какую-то яму. Показывали по ТВ.
— А насчет его жизни?
— Это для Абернети, да?
— Ага.
— То есть грязь?
— Ну да.
— Знаешь, комиками я никогда не интересовалась. Предпочитаю богинь секса. Но, когда услышала про катастрофу, я подняла картотеку. Шесть раз женат, один раз на семнадцатилетней. Этот брак длился сорок два дня. Вторая жена умерла от избыточной дозы.
Как Грилло и надеялся. Тесла располагала всеми данными о Жизни и Деятельности Бадди Вэнса. Женщины, фильмы, телесериалы, закат славы.
— Про это можешь писать со знанием дела, Грилло.
— Ну спасибо.
— Кого люблю, того и бью. Еще хочешь?
— Очень смешно. Кстати о смешном: Бадди был?
— Кем?
— Смешным. Был он смешным?
— Ну, по-своему. Ты не видел его шоу?
— Что-то видел, но толком не помню.
— У него было такое гуттаперчевое лицо. Смотришь и смеешься. Да и тип довольно странный. Полуидиот, полухитрец.
— А почему ему так везло с женщинами?
— Опять грязь?
— Конечно.
— У него был выдающийся член.
— Шутишь?
— Самый большой на всем телевидении. Знаю из достоверного источника.
— От кого?
— Ну, Грилло! Я что, похожа на сплетницу?
Грилло рассмеялся.
— Благодарю за информацию. С меня обед.
— Покупаю. Сегодня же.
— Сегодня я еще здесь.
— Тогда я к тебе приеду.
— Зачем, если я еще останусь. Я позвоню.
— Если не позвонишь, убью.
— Позвоню, позвоню. Занимайся своими затерянными.
— Посмотрим. Да, вот еще…
— Что?
Прежде чем ответить, она положила трубку — в эту игру они играли с тех пор, как Грилло, в приступе слезливой откровенности, признался ей, что ненавидит прощания.
— Мама?
Она сидела у окна, как обычно.
— Пастор Джон не пришел ко мне вечером, Джо-Бет, Ты ему не позвонила? — она прочитала это на лице дочери. — Не позвонила. Как ты могла об этом забыть?
— Прости, мама.
— Ты же знала, как для меня это важно, Джо-Бет! Я знаю, что ты так не думаешь, но…
— Нет. Я тебе верю. Я позвоню ему позже. И еще… Я хочу поговорить с тобой.
— Что-то случилось в магазине? — спросила Джойс. — Ты тоже заболела? Я слышала, Томми-Рэй…
— Мама, послушай. Я хочу узнать у тебя что-то очень важное.
Джойс встревожилась.
— Я не могу сейчас ни о чем говорить. Мне нужен пастор.
— Он придет. А пока я хочу, чтобы ты рассказала мне о своих подругах.
Джойс молчала, но на лице ее ясно читался испуг. Джо-Бет доводилось видеть это выражение.
— Я встретила человека прошлым вечером. — Она пыталась говорить по порядку. — Его зовут Ховард Катц. Он сын Труди Катц.
Тут самообладание окончательно покинуло Джойс. В чертах ее лица проступило какое-то зловещее удовлетворение.
— Разве я не говорила? — пробормотала она, поворачиваясь к окну.
— Не говорила чего?
— Не могло это все кончиться! Не могло!
— Мама, объясни.
— Это не случайность. Мы все это знали. У этого были свои причины.
— Какие причины?
— Мне нужен пастор.
— Мама, какие причины?
Джойс вместо ответа встала.
— Где он? — спросила она неожиданно громко, направляясь к двери. — Я хочу его видеть!
— Все в порядке, мама! Все в порядке! Успокойся.
Уже у двери она снова повернулась к Джо-Бет. По щекам ее текли слезы.
— Ты должна держаться подальше от сына Труди. Слышишь? Не смей говорить с ним, даже думать о нем. Обещай мне.
— Не буду я этого обещать. Это глупо.
— Ты не должна иметь с ним никаких дел, ясно?
— Что это значит?
— О, Господи, ты уже…
— Ничего я не делала!
— Не лги! — взорвалась Джойс, вскинув вверх высохшие кулачки. — Тебе нужно молиться!
— Не хочу я молиться. Мне нужна от тебя помощь, а не молитвы.
— Он уже в тебе. Ты никогда раньше так не говорила.
— Я никогда себя так не чувствовала! — ответила она, ощущая приближение слез. Зачем было говорить с мамой; кроме молитв, от нее ничего не дождешься. Джо-Бет пошла к двери, боясь, что мать попытается ее удержать. Но Джойс спокойно отступила, и дала ей выйти. Лишь когда она спускалась вниз, следом послышался голос:
