Не принимай близко к сердцу. Это было бы ошибкой великих масштабов.
Тем не менее, он не послушался. «Тебе нравится быть Темным охотником?» — спросил он у нее прежде, чем смог остановить себя.
Ее ответ был автоматическим: «Большинство дней.»
«А остальные?» Останови это. Но об этом было легче думать, чем сделать. Он действительно хотел знать, что она думает обо всем.
Она одарила его обаятельной улыбкой, на что отреагировал его пах. Она действительно была прекрасна, и это был не только ее внешний вид. Что-то было заразительное в ней. Что притягивало его, заставляя хотеть что-то, что он знал, что не может получить.
«Как в любой жизни,» сказала она, «несколько дней замечательных и несколько отвратительных. По-настоящему одиноко становится поздно ночью, когда вокруг никого нет. Иногда ты задаешься вопросом, правильный ли выбор сделал. Возможно, если бы ты не реагировал в гневе слишком поспешно, то может и не заключил бы договор. Я не знаю. Я не была достаточно долго мертва, чтобы запомнить это или узнать, будет ли смерть предпочтительней этой жизни, так что, может быть, я сделала правильный выбор.»
Она взглянула на него. «Итак, мистер Всезнайка, ты хочешь рассказать мне на что похожа альтернатива? Ты помнишь, каково это быть мертвым?»
Он задумался. «Да, я помню. Когда ты не Тень — это спокойно. Как смертный человек, я всегда думал, что проведу вечность в Елисейских полях с моей семьей, собранной вокруг меня.»
«Так, что заставило тебя пойти на сделку с Артемидой вместо этого?»
Старая боль пронзила его. Было странно, что после стольких веков было по-прежнему больно вспоминать жену, которую он когда-то так сильно любил и бессердечный способ, которым она позволила ему умереть. Но, как часто говорил Ашерон, бывают такие раны, которые даже время не может залечить. Люди учатся на своей боли. Это необходимое зло для роста.
Да, верно. Он иногда задавался вопросом, был ли Ашерон садистом или мазохистом. Но он знал больше. Ашерон таким способом понимал боль, так делали немногие. Как и Алексион, он постоянно жил с этим и, если бы он мог, он избавился бы от этого навсегда.
Он смотрел на Дэйнджер, наблюдая, как уличные фонари освещали ее хрупкое лицо. За исключением Кироса, Бракса и Ашерона, никто не знал о нем ничего, кроме его имени. Он был смутной легендой, тем, кто состоялся как первый из их команды, который стал Тенью.
По существу он был их призраком. Пример того, что случается, если не тот человек попытается вернуть их душу назад в их тело. Но это был предел того, что они бы сказали.
Они ничего не знали о его подорванном доверии к жене или о том, что у нее был любовник. Они ничего не знали о том, что он был слеп, доверяя как дурак.
Кирос и Бракс хранили молчание по этому вопросу все эти столетия. Эта было одной из причин, почему Алексион хотел вернуть и спасти Кироса, если бы он смог.
Даже после смерти, мужчина был его другом.
Алексион сделал глубокий вдох, прежде чем заговорил. «В первый раз, когда я умер, я был убит,» — спокойно сказал он. «Как и ты, я был предан тем, кому доверял.»
Она наморщила лоб в сочувственной боли. «Кто убил тебя?»
«Любовник моей жены.»
Она поморщилась. «Ой.»
«Да.»
«И тогда твоя жена выбросила медальон вместо того, чтобы освободить твою душу,» — сказала она, ее голос был наполнен гневом. «Я не могу поверить, что она сделала такое.»
Алексион оценил ее гнев за него. «Адский способ узнать, что дети, которых ты считал своими, твоими не были.»
К его изумлению она потянулась и, успокаивая, положила на него свою руку. Неожиданная доброта этого единственного действия вызвала дрожь в его теле. Это много для него значило, она относилась к нему, как к нормальному человеку, когда они оба знали, что он им не был. «Мне действительно жаль.»
Он накрыл ее руку своей и легонько сжал. Тонкие кости под ее кожей противоречили ее силе, он знал, что она несла ее в себе.
«Спасибо. Мне жаль, что твой муж был неудачником.»
Дейнджер рассмеялась над его неожиданным использованием этого жаргонного слова. Против своей воли, она почувствовала, что ее бдительность смягчилась к нему. Прошло слишком много времени с тех пор, как она проводила время с мужчиной, болтая как сейчас. Большинство людей, с которыми она общалась были другие женщины Темные охотники, и всех них она знала на протяжении десятилетий. Это была хорошая смена обстановки. «Ты вернулся и убил свою жену?»
«Нет.» У него вырвался короткий, горький смешок. «Я должен сказать, что это был действительно один из самых лучших моментов моей жизни… или смерти. Я чувствовал себя абсолютным мудаком, лежа там, глядя на то, как она наблюдает за моей смертью. Не было даже жалости или малейшего сочувствия в ее глазах. Во всяком случае, она была рада видеть как я умираю.»
Бедный парень. Она знала из первых рук, что это было не только болезненно, но и унизительно недооценивать кого-то так сильно. «Так что с ней случилось?»
Один уголок его рта искривился в сдержанной усмешке.
«Ашерон превратил ее в камень. Теперь она статуя, которая стоит в коридоре за моей комнатой.»
Глаза Дейнджер расширились. «Ты серьезно?»
«Абсолютно. Я посылаю ей саркастический поцелуй каждое утро, когда прохожу мимо нее.»
«Мужчина,» — сказала она, качая головой, — «это равнодушно.»
«Ты так думаешь?»
«Честно? Нисколько. Я была бы гораздо грубее.»
Алексиону было любопытно, что может быть хуже наказания, чем то, что он отмерил для нее.
«Так как?»
«Я поместила бы ее где-нибудь в парке так, чтобы все птицы могли гадить на нее.»
Он засмеялся. Да, это действительно было бы намного хуже. «Напомни мне оставаться на твоей хорошей стороне.»
«Да уж, моя мама обычно говорила 'гнев рассерженной женщины страшнее ада'.»
«Я думал, что это была 'отвергнутая женщина.'»
«Рассерженная, отвергнутая, любая из них. Я происхожу из старинного рода мстительных женщин. Моя бабушка дала бы фору самой мадам Дефарж.»
Он кивнул. «Тогда я удостоверюсь, что не побеспокою эту часть твоего характера. Боги знают, с меня хватит мстительных женщин.»
Дэйнджер вздохнула от его веселого тона в этом вопросе, она была уверена, что он не находил это забавным. В самом деле, его слова заставили ее сердце сжаться. «Полагаю, что хватит.»
Она сжала его руку. «Так, что случилось с детьми после того, как Эш превратил их мать в камень?»
«Ашерон нашел им хорошим дом. Он не тот человек, который мог бы оставить ребенка страдать из-за его действий.»
«Да уж, я это заметила.»
Ни один из них больше не говорил, пока они ехали оставшуюся часть пути к университетскому городку МГУ. Была пасмурная ночь, освещаемая слабым светом луны. Но то немногое количество света, отражаясь от деревьев, образовывало жуткие, похожие на монстров тени.
