Фил глубоко вздохнул, прежде чем ответить.
- Правительство изменилось с тех пор, как ты был на посту, папа. Все дело в званых обедах.
- Так ешь чертов салат. Это не игра, Младший. Это моя мечта. Наша мечта. Почти сорок лет к этому шли.
- Почему бы тебе не отдать мне должное? Я работал не меньше, чем ты. Я самый молодой спикер, когда-либо избранный в Палату...
- Не забывай, как это произошло, дорогой Филипп. Миллионы долларов. Моих долларов. Шестьдесят процентов Конгресса финансировали свои кампании на мои деньги.
- Это не только твоя заслуга, папа. Как председатель Руководящего комитета по двухпартийным отношениям, я смог объединить республиканцев и демократов по таким ключевым вопросам, как налоговые реформы, образование...
Его отец фыркнул.
- Пощади меня. Стране не нужна нянька, которая будет подтирать сопли за республиканцами и демократами. Ей нужен сильный, решительный лидер. Тот, кто будет отстаивать свои идеалы, не склоняясь перед интересами каких-то партий. Или избирателями, если уж на то пошло. Президент так много времени тратит на то, чтобы быть популярным, что уже забыл, как управлять страной. Другие страны смеются над нами, Младший.
- Я знаю, папа. - Он слышал эту речь много раз.
Надеюсь, он не станет говорить о китайцах.
- В этом вся суть. Чтобы быть американцем снова стало предметом гордости. Мы - защитники свободного мира. Во время холодной войны нас боялись. Теперь каждый маленький верблюжий жокей с нефтяной вышкой думает, что может подставить нам подножку без последствий. Не говоря уже о самой большой угрозе для человечества, коммунистическом Китае...
- Папа, ты повторяешься...
- Мы никогда не должны терять это из виду, Младший. Даже с неограниченным запасом почек никто из нас не будет жить вечно. Но наше наследие сможет.
- Я так и сказал. Мы не можем жить вечно, но наше наследие как американцев...
- Похвалы твоему спичрайтеру, Младший. Кстати говоря, у тебя есть речь на четверг?
- Она у меня прямо перед глазами. - Фил поднял пачку листов и перелистнул на первую страницу. - Именно во времена величайшей трагедии мы сами должны быть великими...
- Я бы предпочел услышать ее вживую.
- Хорошая речь. Хорошая смесь возмущения и силы.
- За то, что мы заплатили, так и должно быть.
- В ней даже есть место, где я немного задыхаюсь от возмущения и праведного гнева.
- Что? Вырежи это.
- Зачем? Это мощная строка, - он зачитал: - Я стою здесь, смирившись с нашей потерей. Но какие бы удары ни принимала эта страна, мы не превратимся в скорбящую нацию...
- Ты не собираетесь смиряться. Исправь фразу.
- Но народ любит...
- Дело не в народе. Конкурс популярности окончен. Нам не нужны рейтинги одобрения, Младший. Вычеркни любую реплику, даже намекающую на слабость. Я также хочу, чтобы ты избавился от двойного подбородка в ближайшие два дня.
- Это невозможно. Даже если я уморю себя голодом...
- Хорошая идея.
Фил сдержался, чтобы не нагрубить. Он не собирался прогибаться под старика, но знал, что сейчас не время начинать ему перечить.
- Считай, что двойной подбородок исчез.
- Отлично. Я уже устал, но мы скоро поговорим.
- Отдыхай, папа.
Фил повесил трубку и нажал кнопку интеркома.
- Трикси, с кем я сегодня ужинаю?
- С теми руководителями из Филип Моррис.
- Отмени встречу. Потом посмотри, открыт ли еще магазин, и найди мне салат от шеф-повара. Куриная грудка на пару.
- Да, господин Спикер.
Фил взял карандаш и начал просматривать речь, вычеркивая все признаки слабости.
Америка слишком долго спала, - подумал он. - Сейчас ее ждет серьезное пробуждение.
Глава 19
Лос-Анджелес
- А потом я последовал за тобой к твоему помощнику, а остальное ты знаешь.
Джоан никак не могла взять себя в руки. Том рассказал эту историю правдиво и прямолинейно. Очевидно, он в нее верил, и это в какой-то степени объясняло их нынешнюю ситуацию.
Но Томас Джефферсон и Жанна д'Арк?
- Это трудно проглотить.
Вечер стал прохладным, поэтому Джоан закрыла окно. Она проклинала себя за то, что не захватила куртку, когда они остановились у ее дома, решив, что джинсов и свитера будет достаточно. Санта-Моника расположена на побережье, и прохладный океанский бриз мог быть очень неприятным.
- Я не сомневаюсь в твоей искренности, но история настолько неправдоподобна... Меня клонировали из челюстной кости женщины, родившейся шестьсот лет назад?
- Ну, технически, ты точная генетическая копия, а не клон.
- О. Это значительно меня радует.
Том вздохнул и побарабанил пальцами по рулевому колесу. Джоан чувствовала его разочарование, но мало что могла сделать. Даже выслушав длинное объяснение, женщина не могла до конца поверить, что она Жанна д'Арк. Том был искренен, но все заблуждающиеся люди искренни.
- Мне помогло то, что я сравнил свой почерк с почерком Джефферсона – он были идентичными. Я где-то читал, что даже если попытаться замаскировать свой почерк, например, писать другой рукой, эксперты все равно смогут определить, кто автор письма. Это ментальная вещь. Жаль, что я не могу как-то убедить тебя в правдивости своих слов.
- Ну, иногда я действительно слышу голос Святого Михаила.
Том бросил на нее косой взгляд, а затем улыбнулся.
Сгущались сумерки, дорогу становилось все труднее разглядеть. Том включил фары, затем обогнал машину впереди себя, несмотря на то, что здесь была запретная зона для обгона. За рулем он вел себя еще более агрессивно, чем она. Джоан не знала, хорошо это или плохо.
- Знаешь, что забавно? Несколько лет назад вышел фильм о Жанне д'Арк, который я отказалась продюссировать. Мне не понравился персонаж.
Том рассмеялся.
- Если это что-то меняет, то персонаж мне нравится.
- Удачливый голливудский продюсер, втянутый в паутину заговора, который превосходит сюжет ее собственных фильмов?
- Думаю, я бы назвал тебя не "везучей", а "пылкой".
- Отлично. Я предложу это Риз Уизерспун. Сворачивай на восток по Уилшир. Мы ищем 12-ю улицу.
Том повернул налево, и перед ними загорелся стоп-сигнал. Улицы были заполнены людьми - пешеходами, велосипедистами, бегунами, туристами. Богатство окружающих магазинов и зданий отражалось в одежде и поведении людей. Том и Джоан уставились на мима на углу улицы, одетого в модный смокинг.
- Этот мим носит Армани? - Джоан фыркнула. – Прошлогодняя коллекция.
Свет на светофоре сменился на зеленый, и Том нажал на газ.
- Я начинаю думать, что Калифорния - это один большой курорт.
- Люди приезжают в Лос-Анджелес по двум причинам - стать его частью или чтобы потом сбежать от него.
- Почему ты приехала?
- Чтобы уехать.
- Откуда?
- Хико, штат Невада. У меня была настоящая ванильная жизнь. Хороший район, заботливые родители, идеальное детство.
- Звучит ужасно.
Джоан засмеялась.
- Это было хорошо. Но монотонно. Поэтому я уехала из Мэйберри и приехала в Голливуд.
- Значит, ты приехала не с мечтами о том, чтобы стать успешной и знаменитой?
- Нет, черт возьми. Я приехал с мечтами о бедности, борьбе и душевной боли. Я хотела проверить себя, узнать, смогу ли я выжить. Мне был двадцать один год. Я устроилась на работу в столовку, у меня был сосед по комнате, который продавал травку, я целый год болталась в модных клубах.
- Жила своей мечтой.
- Именно.
- Когда же ты превратился из аутсайдера в инсайдера?
- В этом городе никто не занимается тем, чем должен. Бизнесмены хотят писать, стриптизерши - играть, писатели и актеры - режиссировать, владельцы магазинов - продюсировать, а официанты стать великими актерами. Я работала с несколькими такими официантами. Им нужны были деньги, чтобы снять независимый фильм, я неплохо ладила с людьми, поэтому смогла собрать деньги. В принципе, это все, что делает продюсер.
