— Жанна д, Арк долбанная!
Выйдя в сени, я прошла мимо старого мутного зеркала, прислоненного к стене, и увидела там свое отражение. Грязная одежда забрызгана кровью, лицо исцарапано, волосы торчат во все стороны, глаза невменяемые. Баба-Яга!
Когда я, Сима, Артем Воробьев с мелкими девчонками гурьбой вывалились на крыльцо проклятого дома, весь мир показался другой планетой. Солнце разогнало туман в лесу, ветер стих, забрав с собой тревожное перешептывание деревьев. Тишь да гладь, божья благодать.
— Спасибо за солонку, — сказала я Воробьеву, — Очень пригодилась.
На свету Сима осмотрела мое поцарапанное лицо.
— Надо рану промыть. Может быть столбняк.
— Это после, — возразила я, — Сначала закончить дело.
— Поискать лопату? — сказала Сима, вспомнив, что я рассказывала об уничтожении останков ведьм.
— Сегодня обойдемся, — я так устала, что при мысли о копании могил и вбивании колов меня шатало; я повернулась к Артему, — Ты ведь сам дорогу найдешь? Веди девчонок, подождете нас у машины. И охраняй ее, как честь любимой девушки.
— А вы что останетесь тут одни? — забеспокоился Воробьев.
— Надо погреться костерком, — объяснила я, красноречиво оглядев дом, — Не стоит девчушкам смотреть еще и на это.
— Пожалуй, — согласился Артем, — Но вам точно не надо помочь?
— Канистру с бензином принеси, — усмехнулась я, — У тебя здорово получается.
— Я сделаю, — сказала Сима, когда журналист с четырьмя девочками скрылся за зыбкой стеной осинника, — А ты отдохни.
Я присела на пенек, пока она ходила вокруг дома, поливая все углы бензином. Когда кольцо пламени окружило бревенчатые стены, в моем кармане запрыгал телефон. Я взяла трубку, думая, что это Артем.
— Что, заблудились?
— Дина, — голос издалека заставил меня дернуться на пеньке.
— Мама?
— У вас все хорошо? — я словно увидела ее лицо, печаль в больших глазах, решительно сжатый рот.
— Да, все отлично, — скороговоркой выдохнула я, глядя, как Сима, ни о чем не подозревая, стоит и смотрит на огонь, пожирающий дом, — Где ты?
— Приезжайте, я пришлю СМС с адресом. Завтра.
— Мама, это опять пришло за нами, — шепотом, чтобы не услышала Сима, воскликнула я, — Оно убило Симиного жениха, точь-в-точь как папу. Сима теперь хочет охотиться на него.
— Я тоже, — голос матери звучал отстраненно, словно она была в своих мыслях, — Присматривай за Симой, детка. И береги себя.
— Подожди, мама!
Гудки. Опять. Я сунула мобильник в карман. Нестерпимый жар прогнал Симу от пожарища. Она подошла к краю поляны, где я сидела, растеряно глядя в пространство.
— Что случилось? — спросила Сима, увидев мое потемневшее лицо.
— Мама звонила, — я устало отвела взгляд, — Не спрашивай ни о чем.
Мы уезжали из Отрадинска на рассвете следующего дня. Утро было солнечное, дорога просматривалась хорошо. Позевывая, я смотрела на веселый и светлый березовый лес, мелькающий по сторонам дороги. Сима на пассажирском переднем сиденье прилипла к экрану ноутбука, стараясь разузнать что-нибудь о месте, в которое направила нас мама.
— И что там? — мне было скучно, я пыталась ее разговорить.
Сима отмахнулась.
— Не приставай. Послушай музыку.
Трагически вздохнув, я потянулась к магнитоле. По салону поплыли высокие голоса скрипок.
— Блин, опять.
Я нажала кнопку настройки. Цифры на табло изменились. В динамиках зашипело, заскрипело, и вдруг:
— С детства боялся я бабу-Ягу. Страшно, забыть до сих пор не могу. Сердце от ужаса в пятки ушло, в небе мелькает ее помело!
Я рванулась к магнитоле и вернула ее на прежнюю частоту.
— Уж лучше Вивальди.
А ДАЛЬШЕ:
…Пол содрогнулся от сильного удара. Во все стороны брызнули осколки сияющего стекла. Покрытый завитками бронзовый каркас люстры громыхал по паркету, подскакивая вокруг придавленного тела Иды Валерьевны. Залитая ручейками крови из порезов, осыпанная разбившимися подвесками, она лежала, замерев в нелепой позе, как большая жуткая кукла. Мария вскочила с кресла, пронзительно закричав. Мы с Диной обменялись взглядами, полными ужаса, и бросились назад в комнату.
— О, господи, — пролепетала Мария Викторовна, прижав ладонь к сердцу, — Она же была подвешена просто намертво!
Она стояла у камина, замерев, и не смея приблизиться к останкам люстры и недвижимой родственнице. Дина, а с ней и я быстро прошли вперед, переступая через осколки стекла. Я наклонилась над телом, а Дина присела на корточки, пытаясь разглядеть признаки жизни.
— Без сознания, — приглядевшись, определила Дина, — «Скорую» надо вызвать. Максим или Костик пусть перенесут ее на диван.
Мария тихо охнула и судорожно кивнула.
— Господи, как же так, — опять пробормотала она; ее руки пытались нащупать на каминной полке трубку радиотелефона, — Надо позвонить Анатолию. Как на зло он в отъезде!
Видя, что ее попытки взять телефон безуспешны, я подошла, усадила ее на кресло и сама набрала нужный номер. Дина, потеряв интерес к лежащей на полу бесчувственной женщине, подняла голову и пристально оглядела стены, антресоли и потолок гостиной. Ее взгляд выражал сомнения и тревогу. Она подошла ко мне ближе, чтобы нас не услышала сидящая в кресле Мария.
— А теперь что ты думаешь? — спросила она, придвигаясь к моему уху, — Ты ведь почувствовала это?
— Да, — ответила я, — Кажется, мы остаемся…
Вспышка молнии расколола небо пополам, мелькнув в волнистых облаках, и выхватила из темноты дом в конце дороги. К нему вела широкая асфальтированная дорожка через парк, окруженный кованой решеткой с каменными столбами. Раскатисто загремел гром, и новая вспышка позволила разглядеть дом подробнее. Два этажа, кремовые стены с лепной отделкой, высокая четырехскатная крыша, скопление каминных труб. К входу полукругом поднимались ступени широкой каменной лестницы, двери обрамляли колонны. Справа тускло блестела стеклами оранжерея, слева угадывалось большое помещение со вторым светом, вероятно, гостиная. Тот, кто строил этот дом, старался придать ему вид старинной усадьбы. Почти получилось.
— Ничего теремок, — одобрила Дина, — Я ж говорила, не заблудимся. Видишь, это здесь.
Она указала на табличку с названием улицы на столбе ограды, мелькнувшую в свете автомобильных фар. В лучах дальнего света суматошно метались дождевые капли, прыгая по лужам на асфальте.
— Центральный тупик. Название — отпад. Верно?
