страхом ослепнуть. Марк запаниковал, думая о том, сколько изменений это вызовет в его жизни, одним из которых станет конец его карьеры фотографа.
- А как быть со вторым глазом? Он тоже в опасности?
- Трудно сказать, но я в этом сомневаюсь. Я никогда не видел ничего подобного, но если бы мне пришлось рискнуть предположить, возможно, лоа-лоа все-таки нанесли какой-то вред вашему левому глазу, который я не могу обнаружить. Пускай ваш семейный врач назначит МРТ, это все что я могу порекомендовать на данный момент.
- Я позвоню доктору Алексу и попрошу направить меня на МРТ. Мне нужны мои глаза.
Растерянность окулиста весьма расстроила Марка.
- Хорошо, и передайте ему, что я был бы очень признателен, если бы он сразу же отправил копию заключения ко мне в кабинет.
Когда Марк вышел из клиники, яркий полуденный солнечный свет обжег сетчатку его медикаментозно расширенного правого глаза, заставив надеть солнцезащитные очки. Когда он сел на водительское сиденье, его очки съехали с носа, и он увидел свои глаза в зеркале заднего вида. Несмотря на размытость в здоровом глазу, он сразу заметил изменения. Его левый глаз больше не был окружен темной каймой, теперь он был полностью карим.
* * *
Когда голос впервые заговорил с ним, Марк находился в отделе с туалетными принадлежностями в супермаркете рядом с его домом. Он услышал его так четко и ясно, что он тут же остановился и огляделся. Но он был один.
Через несколько минут уже в мясном отделе голос заговорил снова.
- Nipe msaada!... Па-ма-гиии..!
Снова оглядевшись, Марк поймал взгляд тучного мужчины на другом конце прилавка с мясом.
- Прошу прощения, - Марк располагающе улыбнулся дородному мужчине, который нерешительно ответил на улыбку. – А вы тоже только что слышали, как кто-то говорит на суахили?
Мужчина отрицательно покачал головой, затем посмотрел на часы и, пробормотав что-то об опоздании, спешно удалился.
Голос заговорил с ним в третий раз, когда он сидел за кухонным столом и ел тушеную говядину с французским багетом.
После тщательного обыска всей своей квартиры, включая шкафы и под кроватью, Марк пришел к тревожному выводу, что голос исходит из его собственной головы.
Марк сидел на диване с включенным телевизором, но не замечал идущее по нему игровое шоу. Этот иностранный голос в его голове продолжал бормотать, иногда смеяться, а иногда звучать сердито и резко. Его пульс участился, пока он пытался подавить нарастающую панику.
Что за хуйня со мной твориться?
Непрошеные воспоминания о матери вихрем проносились в его голове. Вот его мать с хрустом костяшек заламывает руки, обнаружив у него в очередной раз пустяковую температуру. И ее истеричные телефонные звонки всякий раз, когда он уходил в гости к другу, будучи уверенной, что другие родители никогда не смогут позаботиться о ее сыночке так же хорошо, как она. И как он потом нашел ее в душе, свернувшуюся в позе эмбриона, визжащую на весь дом. Тогда медработники увезли ее в смирительной рубашке, пока она оплакивала своего сына, не замечая его живого присутствия. В итоге она покончила с собой одной пулей в нёбо, оставив наспех нацарапанную записку с извинениями своему единственному ребенку.
- Нет, – сказал Марк пустой комнате, затем еще раз с большей силой. - Нет!
Он не сходил с ума. Он слишком много работал и слишком многого добился в этой жизни, чтобы позволить себе все потерять из-за какого-то наследственного безумия. Он сможет это игнорировать. Силой воли он сможет заставить этот голос замолчать.
Марк пошел на кухню, достал стакан для виски и наполнил его льдом. В шкафу стояла открытая бутылка бурбона, нетронутая с тех пор, как он начал принимать лекарство от червя лоа-лоа. Дрожащими руками он налил янтарную жидкость в стакан, пролив немного на пол. Даже не вытерев пролитое он направился обратно в гостиную, а после вернулся за бутылкой, прихватив ее с собой.
Бурбон обжег горло, но это ощущение ему нравилось. Когда стакан опустел, он попытался наполнить его еще раз, но передумал и сделал глоток прямо из бутылки. Он почувствовал теплоту приятного жужжания, когда голос, казалось, немного затих, а междометия звучали все реже и реже.
Марк продолжал пить.
Несколько часов спустя, незадолго до того, как он потерял сознание на диване, Марк услышал голос еще раз. Он не мог удержаться от смеха, когда призрак в его голове невнятно бормотал на суахили.
* * *
Аппарат МРТ громко гудел и щелкал вокруг него, но Марк невозмутимо лежал на столе, периодически впадая в забытье от успокоительных средств, что ему ввела медсестра. Много лет назад, после неудачной МРТ из-за разрыва связок плеча, он узнал, что страдает клаустрофобией и нуждается в седативных препаратах, чтобы оставаться неподвижным в течение сорокапятиминутной процедуры.
Отключившись, Марк снова оказался в джунглях Конго, а его гид тихо говорил по-английски с местным акцентом. Приятное лицо мужчины то появлялось, то выпадало из фокуса, но он слышал его наставления об опасностях джунглей.
- Гориллы – не единственное, чего следует бояться в джунглях, сэр. Это место с привидениями, полное множества злых духов. Будьте осмотрительны и тогда никто в вас не заберется.
В этот момент манговая муха укусила его за ногу, и Марк смотрел, как она неспешно пьет его кровь, понимая, что ее нужно согнать, но не мог пошевелить даже пальцем.
- Прекрати. Пошла вон, - он пьяно хихикнул. - Ты же заражаешь меня лоа-лоа.
Что-то загрохотало справа от него, что-то невидимое в глубокой тьме диких джунглей, и он испугался. Гориллы. Ему придется быть осторожным, чтобы не разозлить их. Они могут быть смертельно опасными. Листва раздвинулась, и перед Марком возникло что-то огромное и бледное. Это была не горилла, а чудовищно огромный червь лоа-лоа, надвигающийся на него с открытой пастью, полной острых как бритва зубов.
С диким криком Марк проснулся.
- Все в порядке, мистер Хэнкс. Мы закончили исследование.
Он лежал на столе, его руки были прижаты по бокам тяжелыми одеялами, а голова удерживалась на месте пенопластовыми подушками с каждой стороны. Медсестра убрала сложенную тряпку с его глаз, и он заморгал от внезапной яркости потолочных люминесцентных ламп.
- Господи Иисусе - пробормотал Марк медсестре.
Его правый глаз был широко раскрыт от тревоги, а левый все еще был полуприкрыт от успокоительного.
- Что случилось, мистер Хэнкс? У вас температура?
Медсестра выглядела обеспокоенной и мягко положила руку ему на лоб.
- Я
