Что мне было сейчас необходимо, так это энергия. Тауни я отдала чуть ли не последнюю. И никоим образом не могла допустить возвращения того обличья, в котором родилась. Лаская Сета, я представила, как это было бы легко - дотянуться и поцеловать его сейчас. По-настоящему. И целовать, целовать…
Желание и необходимость.
С превеликим сожалением я выбралась из-под одеяла. Сет уже крепко спал и не заметил этого, только перевернулся на другой бок. Выходя из дома, остатки энергии я истратила на то, чтобы принять другое обличье. Жертву нашла без труда - еще раз озадачившись, что за нелепица происходит с Тауни, - и уже через два часа, заряженная, снова лежала в постели с Сетом. Устрашающего голоса не слышала на этот раз и очень была тому рада.
Вскоре я уснула.
И увидела сон.
ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ
Услышав плач, я сновиденная метнулась из кухни в комнату. Обри и незнакомая кошка, потревоженные резким движением, недовольно вскинули головы. Малышка, держась ручонкой за лобик, сидела на полу в другом конце гостиной, возле стола с острыми углами. По щечкам ее катились слезы.
Я сновиденная мгновенно оказалась рядом, стиснула дочь в объятиях. Настоящая я переживала все ее чувства и чуть не расплакалась тоже, ощутив в руках пухленькое, теплое тельце. Сновиденная принялась укачивать девочку, прижавшись губами к шелковистым волосикам и бормоча что-то бессмысленное, успокаивающее. Малышка перестала плакать, положила головку ей на грудь, счастливая, что ее любят и качают.
Открыв глаза, я увидела над собой гладкий белый потолок. Сет сладко спал рядом, благоухая массажным маслом. Увиденное во сне казалось живей самой реальности. Я все еще чувствовала запах волос девочки, тепло ее тела, слышала стук маленького сердца. И тосковала по ней так, что не сразу вспомнила об энергии, взятой ночью. Которая вновь исчезла. Это уже становилось настоящей проблемой.
Осторожно, чтобы не потревожить Сета, я отодвинулась и села. Задумалась, что же мне делать, и тут обнаружила в своем сознании некую неотвязную мысль.
Об Эрике. Ничего особенного. Ничего конкретного. Просто его лицо так и стояло перед моим внутренним взором, о чем бы я ни пыталась думать - о работе, потере энергии, Сете. Это было непонятно. И потому тревожило.
Сет потянулся ко мне, но я увернулась от его рук. Вынула мобильник из сумочки, вышла в гостиную. Позвонила в магазин Эрика. Никто не ответил, хотя было почти десять… обычно в это время он уже открывался. В поисках домашнего номера я позвонила в справочную, но в телефонной книге его не оказалось.
Мне становилось все тревожнее. Не зная, что предпринять, я набрала номер Данте.
- Привет… по-моему, с Эриком что-то случилось, а у меня нет его домашнего телефона, и…
- Тихо, тихо, суккуб. Давай помедленнее. Сначала.
Спохватившись, я объяснила ему, что снова видела сон и не могу почему-то отделаться от мысли об Эрике.
- Может быть, это ерунда, но после той истории с утонувшим парнем… не знаю. У тебя есть его телефон?
- Да, - после небольшой паузы сказал он. - Звякну ему сам и перезвоню тебе.
- Спасибо, Данте. Жду.
Когда я нажала на отбой, из спальни вышел Сет.
- Что за Данте? - спросил он. - То был оплаченный звонок в ад?
- Черта с два там возьмут расходы на себя, - проворчала я.
Сет заметил мою встревоженность и посерьезнел.
- Что случилось?
С ответом я замешкалась. Не потому, что не хотела рассказывать ему о Данте. Не знала просто, стоит ли его во все это впутывать. И наконец предупредила:
- Речь пойдет о делах бессмертных. И высших вселенских силах.
- Я им жизнь посвятил, - сказал он хмуро, садясь на подлокотник кресла. - Рассказывай.
И я рассказала - о потерях энергии, о том, что вытягивали ее из меня сны… содержание их, правда, передавать не стала. О странных случаях исполнения ложных видений. Об ощущении холода и сырости, с которым однажды проснулась. И о сегодняшней навязчивой мысли об Эрике.
Потом сердито посмотрела на телефон.
- Черт. Что же он не перезванивает?
- Почему ты мне никогда и ничего не рассказываешь сразу? - спросил Сет. - Я думал, у тебя только раз энергия пропала. А ты, оказывается, живешь в тревоге все это время.
- Не хотела тебя беспокоить. Знаю ведь, как ты относишься к делам бессмертных.
- То, что тебя задевает и может тебе повредить, меня не беспокоит. То есть беспокоит, конечно, но суть не в этом. Возвращаясь к общению…
Зазвонил телефон.
- Данте? - жадно спросила я, не удосужившись даже взглянуть на номер.
К счастью, это оказался он. И мрачно сказал:
- Хорошо бы ты приехала. К Эрику.
- В магазин?
- Нет, домой. Это рядом со мной.
- Что случилось?
- Приезжай, узнаешь.
Данте назвал адрес и объяснил, как проехать. Я тут же превратила ночной наряд в выходной и уже собиралась вылететь за дверь, когда Сет попросил меня подождать и начал одеваться. Готов был через минуту - не так быстро, как я, но тоже неплохо.
Я как- то не задумывалась раньше, есть ли у Эрика свой дом. Встречались мы только в магазине, и, казалось, там он и жил. Приехав по адресу в старый, но обихоженный район, в миле от лавочки Данте, я увидела небольшой домик с верандой, каких полно на окраинах Сиэтла, и розы во дворе, заботливо укрытые на зиму. Поднимаясь на крыльцо, невольно представила себе Эрика, ухаживающего за цветами летом.
Не успели мы постучать, как Данте уже открыл. То ли в окно нас увидел, то ли почувствовал мое присутствие. На Сета он никак не отреагировал и повел нас в спальню.
Убранство дома выглядело так, словно его не обновляли очень давно. Чуть ли не с середины двадцатого века, судя по мебели - дивану, обитому шотландкой, потертому бархатному креслу в стиле золотых семидесятых. Способность телевизора передавать цвет казалась весьма сомнительной.
Впрочем, особого интереса все это у меня не вызвало. Единственное, что привлекло внимание, - фотография в рамке, стоявшая на полке с книгами. На ней был запечатлен довольно молодой Эрик - не старше сорока, без единого седого волоса и почти без морщин. Он обнимал за талию брюнетку лет тридцати, с большими серыми глазами. Оба широко улыбались.
Данте, когда я остановилась перед снимком, подтолкнул меня вперед с каким-то странным выражением лица:
- Иди давай.
Эрик оказался в постели. Живой, к моему великому облегчению. До этого момента я сама не понимала, как сильно была встревожена. Подсознательно опасалась худшего, хотя даже мысли об этом не допускала. Выглядел он, правда, не слишком хорошо. Мертвенно-бледный, весь в поту, с расширенными зрачками. Дыхание затрудненное… Увидев меня, вздрогнул, в глазах на мгновение появился ужас. Затем пропал, и старик попытался улыбнуться.
- Мисс Кинкейд… здравствуйте. Извините, что не в состоянии принять вас как полагается.
- Господи, - выдохнула я, присаживаясь на краешек кровати. - Что случилось? Вам плохо?
- Пройдет.
Я нахмурилась, пытаясь понять, в чем дело.
- На вас напали?
Он глянул на Данте. Тот пожал плечами.
- В каком-то смысле - да, - сказал наконец Эрик. - Но не в том, о котором вы подумали.
Данте прислонился к стене, снова принял насмешливый вид.
- Не трать время на загадки, старик. Говори как есть.
Эрик прищурился, в глазах вспыхнул слабый огонек.
- На меня напали… ментально, не физически. Явилась женщина среди ночи… подобная призраку… словно облако энергии. Той влекущей, пленительной энергии, которой иногда светитесь вы.
Приятно было услышать такое о моем суккубовском ореоле…
- Женщина с огненными глазами и крыльями, как у летучей мыши? - спросила я, припомнив шуточку Данте.
- Суккуб, думаете?… Нет. Все гораздо хуже. Боюсь, это была… Никта.
- Что вы сказали? Никта?
Я прекрасно слышала, что он сказал. Просто ждала, что речь пойдет об онейридах, отнюдь не об их матери. Никта… такого быть не могло. Одно дело - предположить, что к тебе в спальню и в сны являются сновиденные духи. И совсем другое - что туда заглядывает чудовищное изначальное порождение хаоса, которое, как известно, участвовало в сотворении мира. Чуть ли не сам Господь Бог. Эрик, должно быть, бредил.
