— А мне можно взглянуть? — спросил он.
Прошло несколько секунд, прежде чем мальчик неохотно разнял руки и позволил ему взять рюкзак. Он оказался на редкость тяжелым, как бы плотно набитым сырым песком, и Скотт сообразил, что фактически утром сам его не брал — Генри крепко держал мешок на всем пути до школы. Принялся расстегивать, «молнию» заело, сильней дернул, и клапан открылся, выпустив облачко пыли. Разнесся запах гари, заполнил кабину более сильным зловонием, чем от простого пепла. Внутри оказались куски шлака.
— Что это? — спросил Скотт.
Генри не ответил. В глазах сверкнули крупные слезы, скатились, промыв две чистые полоски на грязных щеках. Но он произнес четко, почти воинственно:
— Мой брат.
Скотт слишком быстро мчался к дому Колетты Макгуайр, безрассудно беря повороты, опасно смещая центр тяжести автомобиля. Когда доехал, подъездная дорожка пустовала, погребенная под слоем снега в полфута. Подбежал к парадному, трижды сильно стукнул, фактически заколотил. Крикнул сквозь дверь:
— Колетта! Открой! Это Скотт. — Голос уплыл за какой-то дальний угол зимнего неба, полностью от него оторвавшись. — Надо поговорить.
Нет ответа. Он уже собрался позвонить ей по сотовому, когда дверь со скрипом приоткрылась. За ней сидела тетя Полина в кресле-каталке.
— Скотт, — сказала она. — Рада тебя видеть.
— Колетта дома?
— Конечно. Заходи с холода.
Пахучее цветочное изобилие вернулось, усилилось, почти зримо клубилось в полосах света, брошенных на пол. Следуя за инвалидной коляской, Скотт старался взглянуть в лицо старушки, но она завернула за угол очередного коридора. Он впервые сообразил, что первый этаж дома Макгуайров не слишком отличается от планировки Круглого дома. Правда, здесь все стены, полы, потолки сходятся под правильными прямыми углами. Но в остальном оба дома вполне мог спроектировать один и тот же архитектор. В голову опять взбрела случайная мысль, что черное крыло как-то связано с этим.
— Тебе нравится жить в лесу? — спросила тетя Полина, и Скотт заморгал, гадая, не рассуждал ли вслух.
— Простите?
— Нравится жить в прелестном старом доме? — На сей раз старушка оглянулась, сверкая крошечными глазками на личике, напоминавшем сушеную сливу. — Там тихо, мирно, правда?
— Мне бы хотелось поговорить с Колеттой…
— У пруда был?
— Тетя Полина…
— Он за домом среди деревьев. Пруд, я имею в виду. — Она дотронулась до уха. — Слуховой аппарат в спальне оставила. Может быть, принесешь? Он на комоде из красного дерева рядом с дверью.
Даже не думая о том, что делает, Скотт поднялся по лестнице. Регенерация памяти. Вот какие слова он искал в разговоре с Оуэном. Несмотря ни на что, утешает, что вспомнил. Возможно, почти все мозги работают нормально.
Войдя в старушечью спальню, увидел слуховой аппарат — маленький розовый приборчик, лежавший в одиночестве на серебряном блюде. Улучив минуту, оглядел театральные сувениры на стенах, изображения хорошенькой молоденькой Полины, похожей на Барбару Стэнвик. Взгляд остановился на забранной в рамку афише спектакля «Незавершенная комната». Что-то знакомое, но белая таблетка размыла память в туманном водовороте. Скотт подошел поближе, прочитал мелкий шрифт.
Скоро премьера в театре «Маккинли» на 23-й улице.
Автор пьесы Томас Маст.
— Ищешь что-то конкретное? — спросил за спиной мужской голос.
Скотт круто развернулся и увидел Реда Фонтану в махровом халате, смотревшего на него из дверей. Халат не подпоясан, распахнут, под ним видно голое тело.
— Пришел поговорить с Колеттой, — объяснил он.
— Значит, попал не в ту комнату.
На этот раз разговор будет крупный, и очень хорошо.
— Что случилось с «Бижу»? Почему прекращена реконструкция?
— А что? — улыбнулся Ред. — Братец склочничает из-за платы? Он всего пару дней проработал.
— Он говорит, там что-то нашлось.
— Кинопленка?
Скотт тряхнул головой.
— Нет, еще что-то. В яме.
— Нашелся ребенок, залезший в фундамент и закопавшийся в пепел. Соня хотела вызвать социальную службу. Хорошо, что парнишка мне симпатичен.
— Значит, там ничего больше нет? — допытывался Скотт.
— Например?
— Того, из-за чего остановились работы.
— Из-за постановления о зоне застройки, — сказал Ред и спрятал руки в карманы халата, как бы надеясь там что-то нашарить. — Разрешения ждем, вот и все. Бюрократическая волокита, знаешь… А может, и не знаешь. — Он пожал плечами, посторонился в дверях спальни тети Полины, и Скотт прошел мимо так близко, что сумел прочитать вышивку на халате: «Холидей-Инн». Рука Реда до него дотянулась, слегка прижала локтевой нерв.
— Что именно сказал твой брат?
— Сказал, что внизу еще тело найдено. Погибшего ребенка.
— Потрясающе… — искренне восхитился Ред буйным воображением Оуэна. — После которой бутылки?
— Он вполне уверен.
— Не сомневаюсь. Только если бы мы нашли тело, зачем его скрывать? Думаешь, не сообщили бы полиции?
Скотт не знал, что сказать. Обдумывал воспоминание Оуэна, как он на пути к выходу схватил мальчика… похожего на Генри. У кого забрал, у матери?.. А если… Но следующая мысль мгновенно улетучилась.
— Одно точно, — сказал Ред, — чувство вины чертовски угнетает.
— Что это значит?
— Слушай, посмотри вот с какой стороны. Если б твой внучатный дядя не решил показать кино именно в тот самый вечер, все погибшие при пожаре были бы до сих пор живы. — Видно, он разглядел выражение лица Скотта, поэтому добавил: — Не обижайся, но ведь так и есть, правда? Тяжкий груз, особенно для такого парня, как Оуэн. Может, находка старой катушки с пленкой совсем сбила его с панталыку.
— Выходит, по-твоему, люди погибли из-за фильма Бутча?
— Нет, конечно. Просто пожар случился. То есть источник возгорания не установлен, однако…
— Я думаю, дело в проводке, — сказал Скотт. — В проекционной будке.
Ред покачал головой:
— Пожар начался в передней части, у экрана.
— И там тоже есть провода…
— Я только говорю, что сознание выкидывает непонятные фокусы, — проговорил Ред задумчиво и загадочно. — Особенно когда испытываешь чувство вины.
Внизу Скотт услышал слабый скрип коляски тети Полины, неустанно переезжавшей из комнаты в комнату в ожидании слухового аппарата.
— Эй, — окликнул его Ред, — ты что-то уронил.
Скотт оглянулся, увидел у него в руке пузырек с таблетками. Ред прочел надпись на этикетке.
— Леденцы для мозгов? — Он выпятил губы. — Забавно, а я не отнес тебя к такому типу.
