Заодно, правда, луч сжег все деревья, кусты и даже траву. Дырявая горка стала совершенно лысой. Остался только каменный постамент с горкой черного щебня, а на нем — по-прежнему неподвижный Ванька. Теперь он сам походил на какого-то маленького, толстенького божка, правда, одетого в шорты и рубашку. Хотя вроде бы еще не окаменел.
После того как ни одного монстра не осталось, луч погас, а черная «сосулька» осталась висеть в воздухе над головой Димки, словно бы ожидая чего-то.
Лосев уже совсем пришел в себя и поднялся на ноги. Конечно, он ничего подобного не ожидал. Ясно, что сокрушению идола, монстров и змей он был рад, но вот Ванька его беспокоил. Ведь Чурачука говорил, что никто кроме него, идола, не сможет вернуть Помидора к жизни. И, дескать, через пять минут Ванька может навсегда в мумию превратиться. А что делать, чтоб этого не случилось, Димка знать не знал. И спросить не у кого. Конечно, возможно, что для этого может пригодиться энергия черной «сосульки», но, как ее вызвать, Лосев понятия не имел.
Димка решил подняться на горку, посмотреть все, так сказать, на месте. Конечно, идти босиком мимо многочисленных нор, в которых могли притаиться уцелевшие змеи, не очень-то приятно. Немного утешало, что черная «сосулька» плыла рядом с Димкой по воздуху, должно быть, охраняя его от возможных нападений. Если какая-то змеюка и успела юркнуть в нору, то, чуя присутствие «сосульки», высунуться не решалась. В общем, до постамента с кучей черной щебенки и стоящим, как статуя, Ванькой Лосев добрался без приключений.
Димка не без опаски потрогал Ванькину руку — она холодная и твердая. Конечно, Ванька еще не превратился в мумию, но закоченел уже здорово. Дышал он или нет, Лосев определить не мог. Что ж делать-то?!
Наверно, этот вопрос, хоть и не был произнесен вслух, но был кем-то услышан. И Димка в третий раз услышал голос бабушки:
— Добром зло побеждать надо! Прощения проси у Вани! Если искренне покаешься — спасешь его и сам спасешься! Не сумеешь — и его погубишь, и себя!
Лосев ненадолго задумался: а чего он такого Ваньке сделал, чтобы каяться перед ним? Это не он его стукнул, а Тошка. И Помидором Ваньку придумал звать не Димка, а Галька. И вообще Ванька сам сюда приперся, дурак, да еще и каплю крови Чурачуке пожертвовал.
В это время Димка услышал какой-то странный шорох поблизости. Шорох исходил от кучи черного щебня, лежавшего на постаменте. Приглядевшись, Лосев увидел, как дождевые капли — дождь опять стал усиливаться, — попадая на черный щебень, впитываются в твердые обломки, в несколько раз увеличивают их в объеме и превращают в какую-то странную массу, похожую на глину. Причем, как показалось Димке, эта глина шевелится… Да! Это так. Комки черной глины исподволь слипались, и не абы как. Вскоре Димка уже разглядел посреди разбухшей груды нечто, напоминающее контур огромной когтистой лапы… Чурачука постепенно восстанавливался. Конечно! Он же любит воду. Сейчас дождь помогает ему возродиться. А Ванька несчастный все каменеет и каменеет…
Димка с надеждой поглядел на черную «сосульку». Но она, похоже, не собиралась вновь посылать луч в кучу глины. К тому же она сильно снизилась и висела где-то на уровне Димкиного плеча. А что будет, если лапа Чурачуки, восстановившись хотя бы по локоть, ухватится за нее?!
И отчаяние просветило Лосева. Он понял, в чем надо каяться! Ведь это он принес Чурачуку сюда, на Землю, он польстился на велосипед, на всякие другие посулы демона. Из-за этого все ребята перессорились и передрались, из-за этого Ванька впал в тоску и захотел сбежать из дому, и когда Димка еще раз поверил Чурачуке, отправившись за «сосулькой», тот увел на болото несчастного Ваньку… Вот за все это Димка и покаялся, хоть и не вслух, а только мысленно, но зато всей душой, и перед Ванькой, и перед остальными ребятами, и даже перед Колькой Хрюком!
В ту же секунду сверкнула ослепительная вспышка, вновь заставившая Димку зажмуриться. Поэтому он не увидел, как с острия черной «сосульки» вновь высверкнул голубовато-белый луч, вонзившийся в уже начавшую шевелиться кучу черной глины. Он только ощутил, что какая-то неведомая сила поднимает его в воздух и несет неведомо куда. А после он вовсе потерял сознание и ничего не чувствовал. Конечно, Димка не увидел и того, как вместе с ним с постамента взлетает вверх Ванька Стрельцов, а «сосулька», раскалившись до белого каления, ввинчивается в самый центр этого круглого камня. В то же мгновение и остатки черной глины, и камень-постамент, и вся Дырявая горка принялись бешено вращаться, одновременно быстро погружаясь куда-то в болото. Через несколько секунд Дырявая горка исчезла с лица земли. Осталось только небольшое озерцо мутной воды, на поверхности которой лопнуло несколько больших пузырей болотного газа…
Когда Димка открыл глаза, то увидел, что находится на чердаке бабушкиного дома над выдвинутым ящиком дивана, где хранились старые книги. При этом он держал в руках книгу Майн Рида «Затерянные в океане», а также ключ от черного шкафа и связку ключей, которые ему вчера (!) оставляла бабушка. Черный шкаф мирно лежал на полу, как и прежде, заваленный обломками мебели. А за окном было совсем светло, правда, шел дождь. Все было точь-в-точь, как вчера…
И Димка понял: какая-то высшая сила дает ему шанс еще раз прожить вчерашний день, не повторив уже сделанных ошибок.
Ключ от черного шкафа Лосев поскорее бросил в ящик и задвинул ящик в диван, а потом торопливо слез с чердака, запер люк, отодвинул лестницу, поставил ее в чулан и чулан тоже запер. А потом пошел в горницу и повесил ключи рядом с печкой. А потом сел за стол читать Майн Рида.
То есть сделал все так, как должен был сделать ВЧЕРА.
Правда, читать Димка начал не с самого начала, а с того места, докуда уже успел прочитать, но книжка от этого не стала менее интересной. Лосев так увлекся, что не заметил, как появились мама и бабушка, вернувшиеся из магазина, а за окном выглянуло солнце…
— Ну, — спросила бабушка, — нашел чего почитать?
— Ага, — кивнул Димка.
— Да уж, будет он теперь читать! — хмыкнула мама. — Все приятели его сегодня на автобусе приехали. Ваня Стрельцов с папой, Тошка с мамой, Игоряшка и Кирюшка с родителями.
— Вот они, наверно, хорошую погоду и привезли, — пошутила бабушка.
— А Колька Крюков приехал? — опасливо спросил Димка.
— Приехал, приехал! — подтвердила мама. — С дядюшкой и с сестрой двоюродной. Такой вежливый, обходительный, как подменили. Деду даже до вещей дотронуться не дал — все сам понес. Пыхтит, а идет, молодец.
— Перебесился, должно быть… — улыбнулась бабушка.
