– Не пора ли нам сделать привал? Шикарный пейзаж, ёлки-палки! – вновь ворвался в ее мысли Николай.
Саша молча повернул к обочине.
* * *
Фобосов поднимался чуть позади Раечки Мезудиной, своей «утешительницы», и потому она первой заметила, что дверь в квартиру не заперта.
– Ты бы хоть предупредил, что у тебя гости! – укоризненно проворчала Раечка, понимая, что уединиться им не дадут и в этот раз.
– Никаких гостей. Не должно. Быть.! – характерное для Михаила подергивание пшеничных бровей наводило на мысль, что он, должно быть, весьма удивлен (конечно, напиши Фобосов это на бумаге, стало бы куда понятнее). – Ну-ка! – он вошел внутрь, а Мезудина осторожно шагнула за ним в прихожую, маленькую и темную.
Фобосов увидел перед собой Сашу, стоявшего посреди комнаты, близ компьютера, и очень неплохо одетого.
– О! Здорово! Ну. Ты жук! – журналист поправил очки, коротким жестом толкнув их в перемычку на носу. – Уехали, называется! Чего. Стряслось?
Саша медленно выудил руку из кармана плаща, где за минуту до этого что-то нащупывал. Вокруг носа и под глазами кожа на его лице была темнее, как будто от синяков. Раечка подумала, что ему, «бе-е-едненькому», где-то досталось. Телохранитель кашлянул и хрипловато ответил:
– Мы одну вещь у тебя забыли… Извини за беспорядок, я тут порылся второпях… немного…
Раечка с приоткрытым ртом оценила, что в понимании «Алекса» означает «немного»: коробки от дисков и сами диски CD-ROM были разбросаны по столу как попало, без всякого указания на то, какой где лежал.
– Что за… вещь? – пошевелив бровями, уточнил Фобосов.
– «Кадэшка». Я твои пересмотрел, но им и не пахнет. Ты никуда его не убирал?
– А вы. Мне… ничего. И не давали!.. Вы ж… с пустыми руками. Приехали! И уехали – тоже!
– А Рената? Ты уверен, что она ничего тебе не оставляла?
– Ну! Я ж не идиот! Какой-нибудь! Если б… оставляла. Я бы помнил. Наверное! – журналист развел руками.
Саша утомленно повел головой (не Сашин жест, отметила некогда влюбленная в него несостоявшаяся актриса Раечка Мезудина).
– Черт! – сквозь зубы бросил он. – Ну, ты тут… сам как-нибудь приберись… У тебя, вон, помощница есть. Привет, Рая.
– А где Рената? – не поняла та.
– В машине… то есть, в поезде… Короче, в самолете.
– Она ж… высоты боится!..
– А-а-а… – протянул Саша и, точно делая для себя отметку, со значением кивнул. – Ладно, пора ехать.
– Алекс, ты чего такой странный?!
– Какой странный?.. – поморщился телохранитель, и это уже была его мимика. – Ключи на тумбочке. Чуть не забыл вернуть. Ну, все. Чао!
– Шифровальщики… – только и смог вымолвить Фобосов.
Саша слегка подтанцовывающей легкой походкой вышел из квартиры.
– Я расту в его глазах… – недоумевая, пробормотала Мезудина, глядя то на Фобосова, то на полный завал вокруг включенного компьютера, то вслед телохранителю. – Впервые за все десять лет нашего знакомства Алекс назвал меня по имени…
– Бывает… – Фобосов отключил компьютер и сел разбирать перепутанные диски и дискетники.
Раечка вышла на балкон посмотреть, в какую сторону отправится Саша. Каково же было ее удивление, когда она увидела этого самого Сашу, садящегося в шикарный, непотрепанный, черный «Ландкрузер» и выезжающего из двора на бешеной скорости. Соседские бабушки как по команде проследили за его отъездом.
Тема для дальнейших обсуждений была готова:
– Понасели на енти свои мобили и носятся, как оглашенные! – громко выступила одна, и остальные её поддержали:
– Да… всю страну разворовали!…
Мезудина поскребла в затылке и вернулась в комнату.
Андрей развернул потертую бумажку, найденную им в ванной Фобосова. Внутреннее чутье подсказало ему, что эта записка обронена Ренатой и что она является одним из звеньев непрерывной цепи поисков, погонь и разочарований.
«Москва 2408» – что бы это могло означать? И этот набор беспорядочных чисел внизу… Ясно, что это – не заглавие нового романа Владимира Войновича…
Андрей завел машину. Номер гостиничной комнаты и телефон?
Бред сивой кобылы: здесь номера семизначные. Компьютерный код? Видимо, это ближе, но тоже не то – он чувствовал. А если это код, но не компьютернай, а, скажем, камеры хранения? Вот только где эта камера? В аэропорту? На вокзале? И на каком из них? А в каком аэропорту? Эту версию необходимо проверить.
«Ландкрузер» сорвался с места. Невидящим взглядом смотрел Андрей на дорогу, отмечая самое необходимое. Обычно же его глаза заставляли людей трепетать. За это Константина Геннадьевича и Андрея прозвали Скорпионами. Никогда не светился в них гнев, но это не означало, что Скорпиона – старший или младший – спустят нанесенную обиду. Джип летел в сторону Домодедово. Андрей решил начать с аэропортов.
На поиск у него ушло три часа, и только в одном из аэропортов (по закону Мерфи, последнем – он оставил его, так как по дороге были вокзалы, и вспомнил, когда все мыслимые камеры хранения были исследованы), лишь в одном ячейка откликнулась на шифр и открыла свои пустые недра. Значит, «дипломат» уже у них. Если, конечно, он вообще здесь был…
Андрей набрал номер и узнал, что «раздолбанный» «Чероки» был замечен на южном шоссе. Куда они направляются, было непонятно. Придется ехать на машине. Если быстро поедет нагонит. Только нужен сменщик и, желательно, не имеющий отношения к организации: возможны любые промашки, а Скорпион-младший терпеть не мог, когда «шестерки» обсуждали его неудачи. За это придется наказывать, лишнее беспокойство – зачем это надо? Лучше взять парня с улицы. Приглянется – можно при себе оставить и насовсем…
– Но где найти мне такого – чувака не слишком крутого? – вполголоса пробормотал Андрей и прищелкнул пальцами.
– Пришлось поставить запаску, – вытирая руки тряпкой, Саша отошел от джипа. – И упаси бог, если с нею что-то произойдет…
Рената поманила его к костру. Николай, не желая пачкать печеной картошкой свои «музыкальные» руки, сидел напротив нее и пил баночное пиво, изредка поглядывая на бывшую жену, озаренную всполохами огня.
Телохранитель сел у ног Ренаты, удобно устроившейся на низеньком пеньке. Она склонилась к нему, повернула его голову так, чтобы рассмотреть рубец на щеке.
– Почти совсем зажил…
– Еще бы: за две недели, – усмехнулся Саша.
– Хочешь картошку? Я сама почистила…
Телохранитель снизу взглянул на нее:
– Как в детстве?
– Что – как в детстве? – не поняла Рената.
– А мы в детстве тоже любили печь картошку… Удерем с пацанами на пустырь и жжем костер. Лишь бы взрослые не видели и не мешали…
– С трудом представляю тебя мальчишкой, – созналась она. – Ну что? Будешь?
