пристегнута, – буркнул Алесь, опуская глаза. Щеки пылали. Он чувствовал, что историю с колесом нескоро предадут забвению.
– Это очень безответственно, – продолжал отчитывать его Леня. – Просто глупо.
"Заткнись, заткнись!" – злобно и беспомощно думал Алесь, сжимая кулаки. Что он мог сделать, чтобы смыть позор? Выкинуть отличника и спортсмена из кабинки? Он даже не разобьется, теперь уже слишком низко.
– Лень, ну хватит ругаться, – попросила Валюшка. – Он и так красный, как свекла.
– Как бурак, – хихикнула Зыкина.
Чертово колесо сделало полный круг, кабинка опустилась. Девчонки легко спрыгнули на землю, Леня по очереди подал им руку. Алесь, не поднимая головы, отстегнул цепочку и сполз с сидения. Колени все еще немного дрожали.
– Ты тоже сегодня приходи в пять, – улыбнулась Валюша, тронув его за локоть. – Будем кассеты слушать.
– Я… да, конечно! – воспрянул Алесь. – Мне купить что-нибудь на стол?
– Свеклы, – ехидно сказала Зыкина. – Будут у нас ананасы и бураки.
– Ничего не надо. Ты лучше сейчас за мороженым сходи, – распорядилась Валюшка. – Не хочу в очереди стоять.
Ждать у киоска пришлось ужасно долго, а на четыре вафельных стаканчика пломбира ушли все карманные деньги. Даже на трамвай не осталось. Алесь понял, что домой придется идти пешком, но не расстроился. В его голове уже звучали первые ноты бойкой песенки про Луи Второго, а на языке было сладко от несъеденного пока ананаса.
Когда он, совершенно счастливый, бежал по парку, сжимая в замерзших пальцах ледяные вафельные стаканчики, Даник Камалов неожиданно преградил ему дорогу. Цыганский чуб свисал на лоб, темные глаза холодно блестели. Он единственный в 6 "Б" не носил красный галстук. Месяц назад его за какие-то грехи вышибли из пионеров, а значит, терять ему было нечего. Алесь инстинктивно отступил на шаг. Ему показалось, что Даник собирается драться. Может, он хочет отобрать мороженое?
– Они над тобой смеются, – жестко сказал Камалов, облизнув губы. – Не позволяй так с собой обращаться.
Он дружески хлопнул Алеся плечу и быстро пошел прочь. Школьный пиджак, наброшенный на одно плечо, развевался за ним, как помятое крыло большой угрюмой птицы.
Настроение безнадежно испортилось. Ни музыка из репродуктора, ни по-летнему припекающее солнышко, ни смех одноклассников не могли помочь. Шестиклассники еще немного погуляли по по майскому парку, а затем растеклись, кто куда. Алесь оказался среди десяти везунчиков, которых Валюшка позвала в гости, но не мог радоваться этому, как прежде. Слова Даника занозой засели в сердце. Теперь от каждой безобидной шутки однокашников ранка глубоко в душе начинала ныть и кровоточить.
Что, если его позвали смеха ради? Может, он никому здесь не нравится и обречен стать изгоем, как несчастные Пакля и Платошка?
У Валюшки по меркам рабочего города Горького были настоящие хоромы: трехкомнатная квартира с балконом. С потолка спускалась на цепочках хрустальная люстра, роскошная, как именинный торт. На тумбочке стоял хороший цветной телевизор с видиком, в трельяже виднелись крохотные симпатичные статуэтки: улыбчивый олимпийский мишка, важный Карлосон и заклинатель змей в чалме. Подобные фарфоровые игрушки обычно привозят в качестве сувенира детям или дарят на праздник подружкам. На стенах в рамках висели фотографии хозяев дома: белокурая молодящаяся мать, лысеющий отец и две дочки. Больше всего было снимков толстощекой маленькой девочки с закрученными баранками косичками. Видимо, любимицей родителей была младшая сестра Валюши.
Пока Ленька ставил кассету в магнитофон, Зыкина убежала на кухню резать ананас. Половником разливая компот по стаканам, Валюшка спросила:
– Кто куда поедет летом?
– Я в "Аврору" на первую смену, – сказал Вадик Ситницев по кличке Синица.
– Я тоже, – откликнулся веснушчатый Рябушкин.
– А я с папой на моря, – похвасталась отличница Галка.
Алесю снова стало неуютно. Он уже знал, что вместе с мамой и отчимом все лето проведет на даче, дергая морковь и подвязывая помидоры. Возможно, выкопает компостную яму. Тут гордиться нечем.
– Алеська, а ты? – Валюшка улыбнулась ему, передавая компот. В стакане плавали размокшие вишни.
– Да так, ничего особенного…
– В деревню поедешь, наверное?
– На дачу в "Краснополье", – неохотно сказал Алесь.
Он снова почувствовал на себе оценивающие взгляды. Глаза у Валюшки были темные, как вареные вишни, и затуманенные мыслями. Глаза остальных ребят смеялись. Синица уже открыл рот, чтобы пошутить.
– Я тоже там на все лето застрял, – сказал Ленька, поднимая голову от магнитофона. – Предки хотят, чтобы я помог им в археологической экспедиции к местным каменюкам.
Синица с глупым лицом захлопнул рот. Наверное, решил, что шутить про отличника и старосту класса будет себе дороже. Алесь благодарно посмотрел на Леню. Тот улыбнулся и сказал:
– Хорошо, что будет знакомое лицо.
С этого мига Алесь решил, что, если потребуется, отдаст за старосту жизнь.
– А ты сама не поедешь в "Краснополье", Валюш? – спросил Ленька.
– Ни за что! Я вообще просила родителей продать дачу, но матери жалко сад.
– Ну и зря ты, – осмелев, сказал Алесь. – Здорово же: лес, речка! Могли бы в гости друг к другу ходить…
Синица больно ткнул его локтем под ребра, Галка сделала страшные глаза. Валюшка поджала губы и отвернулась. Костяшки пальцев, сжимающие стакан с компотом, побелели. Может, она что-то сказала бы, но тут из кухни выпорхнула Зыкина с блюдом в руках.
– А вот и ананас, – пропела она.
Ребята стали разбирать полупрозрачные ломтики чего-то, похожего на сырую картошку. Алесь остался сидеть в углу дивана, беспомощно глядя на Валюшку, и только стискивал и разжимал кулаки на полных коленях. Но хозяйка квартиры больше на него не смотрела.
– Не обижайся, – тихо сказал Леня. – У нее там сестра пропала.
Вздрогнув, Алесь обвел взглядом комнату. Из рамок там и тут смотрела пятилетняя девочка с косичками, закрученными в баранки. На черно-белых снимках застыла ее широкая улыбка.
– А ты думал, почему на фотографиях ребенок, но игрушек нигде нет? – спросил мудрый староста.
Алесь понял, что действительно не видел в квартире ни брошенной на диван куклы, ни забытой в прихожей юлы.
– Что с ней случилось?
– Утонула, наверное. Там речка быстрая и холодная, даже у меня ноги сводит. Валя недоглядела.
Ананас оказался безвкусной дрянью. Зыкина сказала, что он просто еще не поспел, а на самом-то деле это пища богов. Зато девочки действительно стали танцевать, прямо на ковре, сбросив туфли, когда Леня поставил кассету Аллы Пугачевой. Валюшка чудесно плясала, прихватив юбки двумя пальчиками и высоко выбрасывая босые ноги. Больше она не заговаривала с Алесем, и он тоже не решался открыть при ней рот. В одиночестве он тихо давился компотом в углу. Когда он вышел в коридор, никто даже не обратил на это внимания.
Алесь пристально рассмотрел себя в пыльном
