Нахмурившись, нервно касаюсь языком губ и тут же вздрагиваю. Слишком резкое движение в темноте. Вампир всего-лишь запустил пальцы в волосы. Но сделал это слишком… по человечески? Эмоционально? Как? Я уверена, что он не притворяется в этот момент. Слишком рваное и непродуманное. Резкое, на грани.
Мой разум своей грани точно достиг.
– Не понимаю, – как можно спокойнее говорю я.
Холодею. Он смеется, устраивая контрастный душ собственным потом моему лицу. Молча снова повторяю свои слова себе. Немая сцена затягивается, а я поджимаю пальцы ног. Дурацкая привычка. Ребенок внутри боится хищника перед собой.
Здравомыслящий взрослый – спит.
– Я тоже, schatz, – усмешка, а горячая дрожь возвращается по его приказу, – почему тебя хочется больше?
В горле мгновенно пересыхает, а пальцы медленно охватывают успокоительный ствол ПМа. Достаточно отрезвляющее чувство. Но он не двигается. Лишь медленно провожает мою руку взглядом. Я знаю это, потому что кожа горит. Сильнее в том месте, где он коснулся взглядом.
– Не так, schatz, – слышу, как слова царапают его горло, посылая нервные импульсы до самых кончиков волос, – глупая Сима. Хотя бы понимаешь, что с тобой происходит.
Кажется, что я больше никогда не смогу дышать. Его слова выбивают воздух из легких. При попытке вдохнуть я словно пропитываюсь им. Его запахом. Присутствием. Его словами, что горячими волнами растекаются по венам. Невыносимо горячо. Я знаю, что его тело несет спасительный холод. В ответ на эту мысль – судорога внутри. Боль, сладкая и отравляющая существо где-то в низу живота.
– Сергей, – медленно говорю я и запинаюсь.
Он слишком резко втягивает воздух. Первый раз. Во рту становится сухо, а язык судорожно не может найти себе места. Мне тесно в собственной коже. Не могу закончить фразу, потому что никогда не вспомню, что хотела сказать. Самое важное уже вылетело.
Его имя. Впервые с момента встречи я назвала его по имени. Ужасное одеяло колется еще больше, раздражая вмиг ставшую чувствительной кожу. Задыхаюсь, когда его пальцы обводят вытянутую из-под одеяла щиколотку. Он не дает и секунды опомниться. Посылая по телу миллиард микроразрядов, двигается выше, сбивая ненавистное одеяло. Прохладные пальцы останавливаются лишь на середине бедра, сжимая до дрожи в ресницах. Тело отказывается подчиняться разуму. Выгибаюсь ему навстречу, не в силах сдержать стон.
Скрип кровати, и он нависает надо мной. Тяну за ткань футболки к себе, но она не поддается. Вампир садится, но не успеваю я разочарованно вздохнуть, как его пальцы поддевают резинку свободных пижамных штанов, резко стаскивая. Ткань царапает кожу, и я ерзаю в попытке придвинуться ближе.
Подхватив меня под бедра, двигает на себя, разводя ноги в стороны. Голень касается толстой ткани джинсов, а я разочарованно хнычу. Не хочу так. Пытаюсь подняться, но его ладонь фиксирует голову, пока вторая сгибает ногу. Обжигающий язык касается кожи на впадинке рядом с коленом, выписывая безумный танец. Заставляя все мое существо тут же судорогой забиться внутри. Мне жарко. Безумно. До одурения хочется его кожи, но он управляет мной.
И впервые от потери контроля я получаю такое удовольствие.
Большой палец соскальзывает с моей щеки, надавливая на нижнюю губу. Открываю рот и тут же задыхаюсь снова, когда он проникает внутрь. Несмело касаясь пальца языком, слышу его выдох. Становлюсь резче. Обхватываю губами сильнее, посасывая. Схожу с ума. Я готова кончить. От чертова пальца. Во рту.
Я была права, решив, что дышать больше не смогу. Когда его рука проникает под тонкую ткань трусиков, ловлю искры, что тут же оглушают сознание. Палец надавливает на зудящий невыплеснутым удовольствием бугорок, а я прикусываю его палец от переполняющих тело взрывающихся нервных клеток. Хочу его. Там. Сейчас так правильно. Я готова убивать ту себя, что сознательно лишала себя этого удовольствия.
– Детка, ты всех разбудишь, – хрипит он, вынимая палец изо рта и тут же закрывая рот ладонью.
Вцепляюсь зубами в услужливо поданную руку, когда его палец скользит между влажных складок, с легкостью проникая внутрь. От моего беспорядочного метания верх пижамы сбивается, скатываясь на груди. Жалящие поцелуи прокладывают дорожку по моему животу, а я погружаю пальцы в его волосы. Безумие.
Пальцы вампира внутри, скользят, выбивая стоны, а я знаю, что соберется мокрое пятно. Плевать. Тяну его волосы, глажу, вымаливаю не останавливаться. Но я ничего не решаю.
– Сними, – хрипло произносит он, а я послушно стягиваю пижаму, позволяя прохладному воздуху коснуться стонущей кожи.
Его рот находит сосок, тут же втягивая. Касание клыков сводит с ума, натягивая напряжение до предела. Больше не выдержу. Не могу больше. Ткань на его теле слишком неправильная. Она колется, раздражает. Мешает не дышать. Ворочаюсь, пытаясь потянуть за края футболки, но его рука стягивает мои кисти вместе, фиксируя над головой.
Он оказывается слишком высоко. Его возбуждение упирается в мое бедро, а глаза блестят напротив моих. Тянусь, поцелуем касаясь острой скулы. Обвожу языком. Всем телом выгибаюсь навстречу, прижимаю, разочарованно опадая обратно. Гребаные барьеры. Хочу разорвать их. Но не могу отвести от него взгляд.
Его дыхание исчезло. Лунный свет обводит жесткость его черт, не давая и секунды сомневаться в том, кто передо мной. А он смотрит, не отводя взгляд. И, кажется, я только сейчас понимаю, в чем причина ненавистного тканевого барьера между нами. Облизнув опухшие от бесконечных стонов в его ладонь губы, поддаюсь вперед.
– Поцелуй меня, – медленно говорю я, глядя на вспыхнувший огонь в его глазах.
– Сим, – его палец внизу надавливает сильнее в попытках избежать, но я с силой сжимаю его плечо.
– Я хочу тебя, – сквозь стон, сама не могу разобрать своих слов, но знаю, что он слышит, – всего тебя.
Бесконечная секунда, за которую мне почему-то становится больно и стыдно. Она, кажется, длится вечность. Но тут же стирается жадным касанием рта моих губ. Языком раздвигая их, он проникает внутрь, а я слышу, как с треском его футболки рушатся выстроенные барьеры. Мои ладони касаются прохладной кожи, нажимая, поглаживая. Изучая каждый миллиметр, куда могут коснуться. Я упиваюсь его твердостью и силой, восхищаюсь им больше и больше с каждым движением.
Язык касается его клыков вместе со звоном пряжки ремня. А я балансирую на грани, чувствуя тупое давление между ног. Придвигаясь ближе, впиваясь пальцами в его плечи. Умоляя его. Задыхаясь в трехтысячный раз. Мне не нужен больше кислород. Ничто, кроме этого.
Он проникает резко, на всю длину, вместе с моим вскриком. Его пальцы поглаживают живот, играя на внутренних струнах, сочиняя собственную мелодию моих стонов. По вискам течет что-то мокрое, оседая в волосах. Боже, я плачу? Пока вампир быстрыми резкими движениями выколачивает из меня остатки разрушенных рамок, вспомнила о Господе? Нахожу зубами его плечо, вцепляюсь, слыша его стон. Эти звуки тут же отзываются внутри, натягивая мышцы до предела. Зализываю причиненную боль, прижимаясь ближе к спасительной прохладе. Я горю? Мне кажется, что прямо сейчас я воском растекусь по кровати, не в силах выдержать этого жара. Всхлипываю, когда пальцы вампира проникают между нашими телами, вновь возвращаясь к сосредоточенности всех нервных клеток.
– Пожалуйста, – шепчу я, хныча, – пожалуйста.
Он поглаживает, дразня. Убирая пальцы в момент пика и вновь возвращая их обратно. Схожу с ума от давления внутри, внизу. Ткань простыни прилипает к коже, причиняя боль.
– Что «пожалуйста»? – кончик его языка захватывает мочку, а клыки слегка сжимаются. – Не понимаю.
В его хрипе улыбка. Дразнится. Специально доводит меня до сумасшествия, разрывая фейверками и загоняя вновь в тесную упаковку.
– Хочу кончить, – стыдливые слова тут же добавляют жара лицу, – пожалуйста.
Давление внизу усиливается. Подхватив меня, переворачивает, тут же подтягивая вверх за живот. Понимаю, что мои колени долго не выдержат, как и сама я. Проникает снова, заставляя выгибаться сильнее. Ладонь на пояснице давит до хруста позвонков, но мне все равно. Он везде. Безумно и правильно выдалбливает ритм нашего удовольствия. Утыкаюсь лицом в подушку, сжимая наволочку пальцами. Слышу треск ткани на фоне своих сорванных стонов. Криков. Мир балансирует на грани, когда судорога проходит через все тело, заставляя мышцы бесперебойно сжиматься, отпуская безумное напряжение внутри. Жар, сжигающий меня, достигает своего пика, с немым криком взрываясь безумным фейверком. Его ладони удерживают, пока я умираю и воскресаю вновь.
