Сольц, видимо, тоже это знал.
На спасательной шлюпке все было по-прежнему.
— Что за дерьмо?
Крайчек посмотрел туда, куда показывал Сакс. В воде плавало огромное скопление желтых листьев, стеблей и пузырьков воздуха.
— Плавучий фукус — сказал он. Такой есть по всей Атлантике.
— Что-то не похоже на плавучий фукус.
Крайчек улыбнулся.
— Не похоже? А что это, по-твоему?
— Черт его знает, — ответил Сакс.
— Иногда вещи являются не тем, чем кажутся на первый взгляд, — сказал Крайчек. И было непонятно, бредит он или говорит загадками.
Сакс бросил в его сторону неодобрительный взгляд.
— Не врешь? Значит, иногда матросы похожи на мужиков, а на самом деле, это сосунки, ищущие мамкину титьку. Да, Крайчек?
Кук вздохнул. Крайчек провоцировал Сакса. Провоцировал их всех с того момента, как Сакс с командой поднялся на борт шлюпки. Для него это была своего рода игра. Его мозги размякли, как тыква через две недели после Хэллоуина, и теперь он вел себя, как маленький мальчик, у которого есть «страшная» тайна. Только ни с кем не хотел ей делиться, это было бы не по правилам. Он продолжал нервировать остальных, намекая на мрачные, невидимые и просто жуткие вещи. Намекая, но не облекая указанные ужасы в слова.
Кук решил, что Крайчек не просто начинал терять разум, он уже его потерял.
Хапп умер и был выброшен за борт по указанию Сакса, как использованный ночной горшок. Кук понял, что это послужило катализатором. Лишь Хапп и забота о нем не давали Крайчеку сорваться. Уже тогда он был на грани истерики. Но тогда было хотя бы что-то. Что-то, что удерживало его. Не давало погрязнуть в безумии. Однако теперь не осталось ничего. И Крайчек бросился в объятья сумасшествия, как наркоман кидается в объятья иглы, зная, что это может закончиться чем угодно.
Кук заметил, что скопления водорослей становились все более многочисленными. То, которое рассматривал Сакс, было маленьким островом добрых шесть футов в обхвате. И оно не очень походило на плавучий фукус или другие водоросли, которые Кук когда-либо видел. Это было скопление густых сорных наростов, стеблей, пузырьков воздуха, и каких-то пустул грязно-белого цвета размером с чайные чашки, напоминающих шляпки бледных поганок. И возможно, самое странное, что все это было покрыто красной желеобразной субстанцией.
Возможно, она была совершенно безвредной.
Возможно.
— Эй, Фабрини, — сказал Сакс. — Почему бы тебе не прыгнуть туда и не поиграть с этой хренью? Возьми с собой Менхауса. Может, поймаете хорошую рыбку на ужин. В прошлый раз это был незабываемый экземпляр.
— Иди на хрен!
— А отсосать не хочешь? — спросил Сакс.
Менхаус нервно хохотнул.
Крайчек лишь усмехнулся.
Кук и Менхаус на мгновение встретились глазами. Они явно думали об одном и том же — у них есть проблема. В воздухе повисло напряжение. И в любой момент оно могло обернуться насилием и кровью. Ядовитый нарыв, готовый прорваться и распространить инфекцию по телу… Телом в данном случае были все, находящиеся в лодке. Возможно, эта подростковая перебранка была лишь прикрытием, но между Саксом и Фабрини явно пробежала черная кошка. Назревала взрывоопасная ситуация. Сакс сидел на корме, а Фабрини — в носовой части. Но рано или поздно Сакс снова откроет рот и Фабрини не выдержит. Это было видно по глазам последнего — разгорающаяся ненависть, лишь ждущая подходящего момента, словно тигр, решающий, когда выпустить когти и вспороть брюхо жертве.
— Точно, — сказал Крайчек. — Почему бы тебе не потрогать эту штуковину, Фабрини. Было бы интересно. Думаешь, что случится, если ты ее потрогаешь?
Но Фабрини не ответил. Улыбка на его лице была тонкой щелкой, как надрез на бумаге. По его глазам было видно, что он чертовски устал и от Крайчека тоже. Возможно, он думал, что как только грохнет Сакса, сделает то же самой и с Крайчеком, нужно только потерпеть.
— Как хочется уже выплыть из этого дерьма, — произнес Менхаус.
— Слышишь, Фабрини? Менхаус хочет, чтобы мы уже выплыли из этого дерьма, — сказал Сакс. — Думаешь, какие у нас есть шансы?
— Примерно такие же, как твои шансы отрастить себе мозг, — ответил Фабрини.
Сакс громко рассмеялся.
— Молодец, Фабрини. Ой, молодец. Почему только твой папаша не смыл свою сперму в раковину и не избавил нас от такого несчастья?
Удар почти достиг цели. Глаза Фабрини потемнели и закипели, как горячая смола. Кук сразу почувствовал, исходящую от него жажду крови. Но потом это ощущение угасло. Вернулась улыбка, тонкая, как бритва.
— Продолжай, Сакс, продолжай, — лишь сказал он.
— А я никогда не останавливаюсь. Спроси у своей мамочки.
Крайчек продолжал скалиться. Ухмылка, казалось, не сходила с его лица, и походила на нарисованную улыбку клоуна.
— Дети. Вы оба как дети малые. Сидите, спорите, обзываетесь, а тем временем нас уносит все глубже в пасть ада. Потому что именно туда мы все и плывем. Прямиком в ад. И знаешь, что, Менхаус? Мы не выберемся отсюда. Никогда. — Он захихикал высоким, дрожащим голоском, и этот звук напомнил скрип ногтей по школьной доске. — Прямо как… хи-хи… прямо как Алиса в Стране чудес, а? Мы прошли сквозь зеркало, и теперь пути назад нет. Нет!
— Заткнись, — рявкнул Сакс. — Псих чертов.
— Нет, нет, — сказал Фабрини. — Пусть говорит. Пусть выкладывает, что у него на душе. Может, сейчас самое время всем выговориться. Сказать правду.
— Мы все перенапряглись, — сказал Кук.
— Заткнись, кретин, — сказал ему Сакс. — Ладно, Крайчек. Выкладывай. А то ты грызешь эту кость с того момента, как мы поднялись на борт. Так что выплевывай. Какое безумное дерьмо ты нам приготовил?
Крайчеку это не понравилось. Он не любил, когда его называют сумасшедшим, как проститутке не нравится, когда ее называют шлюхой. Потому что правда не только причиняет боль. Она ранит и оставляет шрамы.
— Какую это кость я грызу? Да такую же, какую и вы все, только ни у кого из вас не хватает мужества это признать. Вы все напуганы. Напуганы до усрачки, и вы знаете это. Я вижу это по вашим глазам. Черт, да чувствую это по вашему запаху. Все уже обмочились! Здоровенные крутые строители боятся, как маленькие старушки в темноте! Мне это нравится. Нравится! Не поверите, как мне это нравится!
— Хватит, Крайчек… успокойся, ради бога, — сказал Кук. — Мы же твои друзья.
Это развеселило Сакса.
— Друзья? Я ему не друг, Кук, как и тебе. И я ему не мамочка и не собираюсь нянчиться с этим чертовым сосунком.
