— Копии всем?
— Ты быстро учишься.
Суейз кивнул:
— Со временем я собираюсь стать начальником полиции.
— Попутного тебе ветра.
— Хочу, чтобы мама мной гордилась.
— Если такова твоя цель, возможно, лучше остаться патрульным. Здесь еще пачка накладных…
— Вы хотите, чтобы всю информацию перенесли на более удобный для работы формат?
— Точно, — кивнул Дэн.
— И копии для всех.
— Может, ты станешь даже мэром.
— У меня уже есть слоган моей предвыборной кампании: «Давайте изменим наш город к лучшему».
— Почему нет? В последние тридцать лет точно такой же слоган срабатывал для каждого кандидата.
— Это…
— Чековая книжка.
— Вы хотите, чтобы всю информацию с корешков переписали и копии раздали всем детективам? Может, я смогу стать даже губернатором.
— Нет, тебе не понравится эта работа.
— Почему нет?
— Придется жить в Сакраменто [18].
— А ведь вы правы. Я предпочитаю цивилизацию.
* * *
С обедом они припозднились, потому что пришлось прибираться на кухне. Воду для спагетти вылили: в ней плавали кусочки радиоприемника. Лаура вымыла кастрюлю, вновь наполнила водой, поставила на плиту.
К тому времени, когда они сели за стол, есть ей уже совершенно расхотелось. Она думала о радиоприемнике, в который вселился странный, демонический дух, и эти воспоминания напрочь отшибали аппетит. Воздух наполняли ароматы чеснока, томатного соуса, «пармезана». Но сквозь них пробивались запахи сгоревшего пластика и горячего металла, которые словно доказывали присутствие злого духа, какое-то время обитавшего в радиоприемнике.
Эрл Бентон съел больше, чем она, но ненамного. И говорил мало. Смотрел в основном на свою тарелку, сосредоточенно жевал, лишь изредка переводил взгляд на тот столик, где стоял радиоприемник. Присущая ему уверенность в себе уже не проглядывала. В глазах застыло отсутствующее выражение.
Мелани тоже смотрела куда-то далеко-далеко, но съела больше, чем Лаура и Бентон. Иногда жевала медленно и рассеянно, но, случалось, вдруг начинала набивать рот и торопливо, не разжевывая, все проглатывала, будто испытывала волчий голод.
Когда Лаура кормила дочь, то и дело вытирая соус с подбородка ребенка, она не могла не подумать о собственном детстве. Ее мать, Беатрис, была религиозной фанатичкой, которая не разрешала дочери петь, танцевать и читать книги, за исключением Библии и некоторых религиозных трактатов. Она вела жизнь отшельницы и приложила немало усилий для того, чтобы Лаура оставалась застенчивой, шарахающейся от всех, боящейся окружающего мира девушкой. И Беатрис, несомненно, только порадовалась бы, если бы Лаура стала такой, как нынешняя Мелани. Она бы истолковала кататонию как отвержение греховного мира плоти, как тесную связь с богом. Беатрис не просто не сумела бы помочь Лауре вернуться в реальный мир. Она бы не захотела это делать.
«Но я могу тебе помочь, сладенькая, — думала Лаура, вытирая очередной красный потек с подбородка дочери. — Я могу и хочу помочь тебе найти обратный путь в наш мир, Мелани. Только протяни мне руку, только позволь помочь».
Голова Мелани упала. Она закрыла глаза.
Лаура намотала на вилку очередную порцию спагетти, поднесла к губам девочки, но ребенок не отреагировал, возможно, даже заснул.
— Давай, Мелани, открывай ротик. Тебе нужно немножко поправиться, сладенькая.
Что-то громко щелкнуло.
Эрл Бентон оторвал глаза от тарелки.
— Что это?
Но, прежде чем Лаура успела ответить, дверь во внутренний дворик с силой распахнулась. Цепочку с хрустом вырвало из дверного косяка.
А щелкнул открывающийся врезной замок. И открылся он сам по себе.
Эрл вскочил, стул повалился на пол. Из внутреннего дворика за домом, из темноты и ветра, что-то вошло в дом.
* * *
В 21.15, поговорив с владельцем соседнего с «Пентаграммой» магазинчика и ничего не узнав, Дэн заглянул в «Макдоналдс» за обедом. Купил два чизбургера, большую порцию картофеля-фри, диет-колу и поел в седане, одновременно пытаясь найти Реджину Саванну с помощью установленного в автомобиле портативного компьютера.
Дисплей располагался на приборном щитке, под удобным углом, так что Дэну не приходилось нагибаться, чтобы прочитать появляющуюся на нем информацию. Клавиатуру аккуратно вмонтировали в консоль между сиденьями. За последние два года такими компьютерами оснастили все патрульные машины УПЛА и половину полицейских седанов, которые со стороны ничем не отличались от автомобилей частных владельцев. Портативные компьютеры по закрытой частоте были связаны с подземным, хорошо защищенным командно-коммуникационным центром полиции, а уж через него получали доступ к различным базам данных как государственных учреждений, так и частных компаний.
Откусив кусок чизбургера, Дэн завел двигатель, включил компьютер, ввел личный код доступа, вошел в базу данных телефонной компании, запросил номер Реджины Саванны по любому адресу в Большом Лос-Анджелесе.
Через несколько секунд на экране появились зеленые слова:
НЕ ЧИСЛИТСЯ: САВАННА, РЕДЖИНА
Он потребовал вывести на экран не включенные в справочник номера, отведенные Р. или Реджине Саванне, но и тут получил негативный ответ.
Бросил в рот несколько ломтиков картофеля.
Экран светился, терпеливо ожидая команды.
Он связался с департаментом транспортных средств и отдал команду на поиск водительского удостоверения, выданного Реджине Саванне. Такого удостоверения в Калифорнии не выдавали. Снова тупик.
Обдумывая новый запрос и наблюдая за проносящимися по улице автомобилями, он доел первый чизбургер. Вновь связался с ДТС и попросил отыскать водительские удостоверения, выданные всем Реджинам, второе имя которых было Саванна. Может, она вышла замуж, а девичью фамилию оставила, как второе имя.
На этот раз удача улыбнулась ему. На экране высветилось:
РЕДЖИНА САВАННА ХОФФРИЦ
Дэн вытаращился на экран, не веря своим глазам. Хоффриц?
Мардж Генкельшеттль ничего ему об этом не говорила. Неужели эта девушка вышла замуж за человека, который избил ее до такой степени, что она попала на больничную койку?
Нет. Согласно имеющейся у него информации, Хоффриц не был женат. Дэн еще не побывал в доме Хоффрица, но он прочитал его досье, и в нем ничего не говорилось ни о жене, ни о семье. И сейчас другие детективы разыскивали ближайшую родственницу убитого. Сестру, которая жила то ли в Детройте, то ли в Чикаго, чтобы она занялась похоронами.
Мардж Гелькеншеттль сказала бы ему о том, что Реджина и Хоффриц поженились. Но, с другой стороны, она могла этого и не знать.
Согласно файлу ДТС, Реджина Саванна Хоффриц была женского пола, с черными волосами и карими глазами. Ростом в пять футов шесть дюймов, весом в сто двадцать четыре фунта. Родилась она 3 июля 1971 года. Мардж говорила о девушке примерно такого возраста. Имелся и адрес, на Голливудских холмах, и Дэн переписал его в свой блокнот.
Вильгельм Хоффриц жил в Уэствуде. Если он женился на Реджине Саванне, почему они держали два дома?
Развелись? Вполне возможно.
Однако, даже если дело и закончилось разводом, сам факт женитьбы следовало рассматривать как странность. Какая это для нее была жизнь, с садистом, который промыл ей мозги и добился полного контроля над ней, который так сильно избил ее, что она оказалась в больнице? Если Хоффриц так жестоко обошелся с ней, когда она была его студенткой и он подвергал опасности свою карьеру, не хотелось даже думать о том, что он стал с ней вытворять, когда она стала его женой и они оставались вдвоем под крышей собственного дома?
От одной этой мысли по коже Дэна побежали мурашки.
* * *
