– Что вы делаете?! – все еще смеясь, но уже недоуменно спросила она.
– Саша, я могу вам помочь? Все-таки…
– Мне нужен диск, в точности такой, – он поднял упавшую на пол коробку с бумажным вкладышем: обычная игрушка.
– Ну, берите. Мне не жалко, – она дернула плечиком и отключила магнитофон. – А мне в школу пора…
– Мне нужна дискета Сокольниковой, – Андрей сгреб все диски в кожаную спортивную сумку с аккуратно сложенными в нем купальником и «велосипедками» Светланки, костюмом для шейпинга.
Глаза девочки округлились от изумления:
– Что вы делаете?! Я только что все прибрала!
В коридоре послышались торопливые шаги. Андрей вздохнул, так как все его чаяния не сбылись. Еще один парнишка-телохранитель упал с пробитой головой на пороге комнаты.
Светланка оглушительно завизжала и забилась в угол между столом и телевизором.
Наведя на нее дуло, Андрей подошел вплотную. Девочка всхлипывала и с ужасом глядела ему в лицо, как будто он был, по меньшей мере, тираннозавром. Андрей смотрел в ее расширенные пульсирующие зрачки. Палец его то слегка придавливал, то отпускал курок. Прошло не меньше минуты. Светланка не выдержала. Первый шок прошел. Она зажмурилась и судорожно зарыдала. Андрей смотрел на нее еще несколько секунд, потом положил пистолет в карман, поднял сумку, повернулся и вышел.
Увидев его, Серега завел автомобиль. Андрей мрачно уселся рядом и молча махнул рукой, разрешая ехать.
За восемь дней…
Помощник Верховного Жреца протянул ей свою руку:
– Идем туда. За этой колонной – наше спасение.
Ладонь его была сухой, шершавой и знакомой.
– Постойте, а я?! – крикнули сзади. – Не оглядывайся, бежим! – шепнул Помощник, но опоздал: девушка обернулась.
Тут же что-то разорвало их руки. Она осталась в своем мире, а капюшоноголовая тень исчезла в пространстве за колоннами.
Девушка гневно посмотрела на кричавшего, готовая испепелить его взглядом. Но все переворачивалось, и за спасением она прыгнула в воду. Жрец в белом вцепился в колонну, а сотальные покатились в тартарары, во владения шакалоголовых богов Вечности.
Распластав в воздухе сияющие крылья, над бассейном парила прекрасная птица.
– Ну что, гражданочка! Твоя очередь везти нас к светлому будущему…
Рената проснулась и встретилась взглядом с огромными черными глазами Николая. Он, просунув руку между креслами, пощипывал ее за бок. Машина стояла.
– Ну-у! Еще минуточку! – она сделала попытку перевернуться на другой бок. Веки сами собой слипались. – Я хочу спать, страшно хочу спать…
– Кстати сказать, я тоже. Это к тому, если ты еще не в курсе… Этак мы в два счета слетим с трассы.
– Угу… – Рената была готова согласиться с чем угодно, только бы ее оставили в покое.
– Вставай, слышишь? Но Новочеркасска рукой подать, не останавливаться же в двух шагах! – он ткнул длинным пальцем в сторону таблички-указателя на обочине.
– Угу, – сладко повторила она, как басенный кот Васька.
– Давай, давай! – Гроссман бесцеремонно шлепнул ее по бедру, но она только дернула коленом и отмахнулась; тогда он сунул руку ей под юбку и наконец добился желаемого результата: с возмущенным воплем девушка распрямилась и, не жалея силы, ударила его по руке:
– Что ты ко мне пристал, Гроссман?! Разбуди Сашу! – Рената снова уютно сложилась на сидении и подогнула колени: за последний месяц она наловчилась спать в машине, не чувствуя особого дискомфорта.
– Совесть у тебя есть, ладонька?! – Ник настойчиво тряс ее за плечо, не рискуя повторять трюк с задиранием юбки. – Ты уже два раза профилонила свою очередь!
– В конце концов, кто из нас телохранитель! В Новочеркасске отоспится! Буди его. А я женщина, имею право! Ясно тебе, Гроссман?!
– Чуть что – боремся за равноправие, а как только выгодно – прикрываемся: дескать, я – женщина!..
– Отвяжись и дай досмотреть мой сон! – она прикрыла глаза, сладко причмокнула и сонно забормотала:
– Может, мне удастся наконец собрать эту птицу, а я ее…
Все закончилось невнятным бурчанием, а потом она снова засопела, спрятав голову под локоть, как под крыло.
– Сонная тетеря! – и Николай выругался.
Саша слегка застонал, заставил себя проснуться:
– Минутку, Ник, только одну минутку… Я поведу…
Он потер ладонями лицо и выпрямился. Через три дня после смерти покойники выглядят куда краше… Ему такому только за рулем сидеть…
– Какого черта?! – Гроссмана раздражало то, что телохранитель бесконечно уступал Ренате во всяких дурацких мелочах, а иногда и по-крупному, и, казалось, терпению его не будет предела. – Ты все время будешь потакать этой стерве?! На шею тебе она уже села, а теперь и ножки свесит!
Саша коснулся пальцами зажившего шрама на левой щеке и поморщился: после сна кожа немного меняла свои свойства из-за отсутствия мимики, и тонкий рубец стягивал ее, создавая неприятное ощущение.
– Шура, буди её!! Тебя она послушает! Мы с тобой уже не в состоянии…
Тот спрыгнул на землю, обошел джип спереди и остановился возле водительской дверцы.
– Она права: я действительно ее телохранитель. Это моя обязанность. Иди на мое место.
– Нет уж, я, черт возьми, протестую! Никаких хозяев-слуг, равноправие так равноправие! Баста! Эй, ты, просыпайся! Живо!
– Ник… – Саша устало положил локоть на приспущенное стекло в дверце, глядя не на Гроссмана, а куда-то в сторону, мимо. – Сейчас четыре часа утра, в это время всем страшно хочется спать. Через час – полтора начнется рассвет. Представь себе ситуацию, если она задремлет или прозевает поворот.
Николай сочувственно покачал головой:
– У меня такое ощущение, что тебе хочется, чтобы она спала как можно дольше. Разубеди меня, если сможешь!
– Пусть поспит. Может, и правда… – Саша не договорил.
Гроссман выбрался из машины:
– Потом не говори, что я не предупреждал…
Телохранитель зевнул, потер виски и, хлопнув дверцей, завел машину. Николай откинул спинку кресла настолько, насколько позволяла лежащая сзади Рената, и тут же заснул.
Через полчаса езды табличка показала, что до города остается пятьдесят километров. Всюду мелькали домики, садики, какие-то магазины, высоковольтные вышки, убегавшие за дальний холм – приметы небольшого пригородного поселка.
На горизонте светало. Саша старался смотреть не только на дорогу, но и по сторонам, опасаясь потерять внимательность и задремать. Поселок быстро закончился полем, поле отделилось от дороги длинным пригорком, а затем вновь потянулась лесополоса – искусственные посадки с полуоблетевшими листьями.
Фары осветили табличку «Пост ГАИ» и знак ограничительной скорости – «30км/ч».
