– Им что, делать нечего?.. – пробормотал телохранитель.
Возможно, власти Новочеркасска, стараются перестраховаться от визитов нежелательных гостей, в неспокойной, криминогенной обстановке Северного Кавказа… В любом случае, на такой машине свернуть с трассы не будет лишней мерой. Саша вывел джип на просеку и этим стряхнул с себя остатки дремоты. Машину подбрасывало на многочисленных кочках, но пассажиры спали, как убитые. Телохранитель увидел более или менее приличную дорогу и, свернув, поехал вдоль виноградных рядов. Машина оставляла за собой клубы желтой пыли.
Светало довольно быстро. Впереди, выхваченный дальним светом фар, сиротливо стоял чей-то «уазик», а возле него копошилось трое мужчин, один из которых почти бросился под колеса джипу:
– Слушай, дарагой, памаги, а? Наш засранец посреди дароги застрял – видишь, да? Ни туда, ни сюда, слушай! Может, буксонешь нас, вдруг заведется?
Саша нехотя выбрался из машины и поежился от утреннего холода.
– Я посмотрю, что там у вас…
– Пасматри, дарагой, пасматри!
Два спутника кавказца были русскими. Один из них угрюмо ткнул средним пальцем в переплетение проводов и шлангов. Саша слегка наклонился, чтобы при свете фонарика рассмотреть причину поломки. Наклонился, как уже сказано, слегка.
– Что, земляк, в машинах шаришь? – спросил его ближайший мужчина, кладя руку на промасленную тряпку возле крышки капота.
– Вроде того, – ответил телохранитель, почесывая в затылке.
Кавказец, достававший трос, побежал к джипу.
– Молото-о-к! – протянул оказавшийся позади третий, а его напарник судорожно путался в грязных складках ткани, пытаясь нащупать курок обмотанного тряпкой пистолета. Саша, резко опустив руку, до этого приподнятую к голове, нанес удар локтем в солнечное сплетение противнику и практически одновременно воткнул майя-гири[1]
* * *
В живот вооруженному напарнику. Тот неудачно выстрелил, и телохранитель вывел его из строя серией ударов. При каждом их соприкосновении происходило что-то странное: здоровяк превращается в обессиленную развалину, а этот доходяга, немочь бледная, прямо на глазах обретает энергию.
Отдышавшись, водила охватил Сашу поперек туловища, сдавив руки. Телохранитель скользнул к земле, на одно колено, ухватив при этом парня за куртку на плечах. Не применяя ни особых усилий, ни хитрых уловок, он перебросил противника через голову, обрушив его немалый вес на поднимавшегося здоровяка-напарника. То ли ему все это нравилось, то ли по другим причинам, но Саша не спешил воспользоваться выпавшим из рук здоровяка пистолетом.
Все это раскручивалось очень быстро. Параллельно этому кавказец, схватив за волосы Ренату, пытался выволочь ее из машины. Ничего спросонья не соображая, она на чем свет ругала какого-то Гроссмана. Увы, бывшего мужа Ренаты кавказец сразу не заметил, а зря. Проснувшись, Ник заехал каблуком «казачка» ему по зубам. От неожиданности тот выпустил девушку.
– Что за хамская наглость?! – Гроссман «добавил» ему дверцей. – Чего хочешь, чудило? – и едва не свернул кисть о челюсть кавказца (давно не практиковался).
– А, казёл!!! – опрокинувшись в пыль, проревел тот.
Растирая ноющий кулак, Николай хорошенько пнул его:
– Чего хочешь, урод?! Писать? Какать? Яблочко?
Кавказец ухватил его и повалил за собой в пыль. Громилы – Сашины противники – не могли понять, чем их берет этот «задохлик». При каждом новом прикосновении к нему (а иногда он как будто нарочно подставлялся) их мышцы будто пронизывало током, тело становилось вялым, переставало слушаться. А на губах телохранителя играла издевательская самоуверенная ухмылочка, ее было видно даже в предрассветных сумерках.
Гроссман с кавказцем катались в пыли, били друг друга по физиономии и матерились каждый на своем языке (по крайней мере, Николай). Рената подняла с коврика под ногами лопатку, выскочила из машины и плашмя стукнула по голове своего обидчика:
– Вот тебе, скотина! – когда ее дергали за волосы, да еще с такой силой, она готова была убить любого.
Скинув с себя обмякшего противника, Гроссман оттолкнул Ренату к машине, выхватил у нее из рук лопатку и побежал к Саше, который для чего-то затягивал реванш. Водитель без чувств валялся, перевесившись внутрь открытого капота, и телохранитель домучивал второго. Оба – и Саша, и его противник – были отделаны очень аккуратно, ни синячка, ни царапины, но громила едва держался на ногах и лез на рожон уже по привычке, а телохранитель был «живее всех живых» и забавлялся с ним, как кот с мышью. Гроссман изловчился и с размаху хлопнул лопаткой по голове упрямой «жертвы». Саша недовольно покосился на него и отшвырнул пистолет парней далеко в ряды виноградных лоз.
– Хрен с ними! Поехали! Ник, согнувшись, уперся в «уазик», перевел дух и сплюнул, ибо голос его каркал от пыли, забившей рот.
Рената уже завела машину и на ходу подхватила их обоих. Николай, упавший справа от нее, обнаружил, что лопатка до сих пор лежит у него на коленях, а проехали они добрых полкилометра.
Девушка посмотрела на Сашу, который сел на заднее кресло. Выглядел он, как и тогда, перед Новгородом – свежо и бодро, словно еще десять минут назад его и не качало первым же порывом ветра.
– Извини, Саш, это из-за меня… Нужно было лучше будить, Гроссман!
– Ну вот, я же еще и виноват! – Николай всплеснул руками.
– Все нормально, – сказал телохранитель. – Все получилось как нельзя лучше.
– И шо ты там с ними возился, Шура?! – пожимая плечами, возмутился Гроссман.
– Такие моменты бывают не часто, – улыбнулся Саша своей странной, самоуверенной улыбкой. – Ими нужно пользоваться по полной программе…
* * *
– Иногда мне кажется, что ты чокнутый. Особенно в такие минуты, Шура!
– Каждый человек свободен в своем мнении…
– Я понимаю, что у вас, так сказать, медовый месяц, тебе хочется быть снисходительным! Но с этой бездельницей так нельзя! Уверяю, она сядет тебе на шею… Завидую твоему терпению…
– Закрой свой рот, Гроссман! – вмешалась Рената, рывками выводя джип на шоссе. – Ни для кого из нас не секрет, что я у тебя была самая плохая, самая глупая и самая ленивая! Но тебя никто не уговаривал ехать с нами, поэтому очень прошу: заткнись, ладно?
Не желая препираться с нею, Николай предпочел промолчать.
За шесть дней…
– Постойте, а как же я?! – закричал он, видя, что жрица покинула внутренний круг и схватила за руку капюшоноголового Помощника Главного Жреца.
– Не оглядывайся! – приказал ей Помощник, и они побежали в сторону колонн.
Он, Белый Жрец, бросился за ними. Земля тряслась, и ему было страшно осознавать, что придется остаться в этом аду.
