— О таких вещах никто не расскажет, — уныло обронил Донован.
На Норфолк-стрит они расстались, и Донован сразу попал в объятия миссис Голди, которая прослышала о случившемся в доме и жаждала узнать подробности. Донован очень устал, был к тому же голоден, но во время ужина добросовестно пересказал то, что знал. Глаза миссис Голди масляно блеснули:
— Ну, то, что эти девицы ни конюхами, ни грумами не брезговали, поговаривали. Марта рассказывала, что эта… мисс Летти порой целыми днями на Дальнем выгоне ошивалась — с утра до вечера. И все на лошадях да среди мужчин. Прилично ли такое девице?
— А что ещё про них рассказывала миссис Бейли? — не скрывая любопытства, жадно спросил Донован.
— Говорит, приехали они скромницами, ходили, опустив глазки долу, да только весьма скоро понятно стало, кто они такие, а после они и вовсе обнаглели. Мисс Шарлотт, правда, пока не этот случай, вроде не замечена была с кем-то из челяди, да только дом-то, что вам рассказывать, сами, небось, видали — лабиринт, там, Марта говорит, не поймешь, какой коридор куда ведёт и с каким пересекается. Всякое там возможно.
Это Донован знал и сам.
Миссис же Голди подытожила:
— Девицы-то, конечно, получили по заслугам за распутство своё, а вот мистера Патрика — жалко. Из-за какой-то блудной девки… разве так можно?
Глава 19. Самоубийство по всем правилам
А ведь для того, чтобы жить, нужны более веские основания, чем для того, чтобы умереть.
Антуан де Ривароль.
Донован до ночи работал над витражами, а наутро, сразу по пробуждению, принялся за портреты. Он завершил портреты Ральфа и Джозефа Бреннанов, набросал мистера Мартина и Уильяма, остальные — покрыл лаком. Оставалось написать миссис Эмили Бреннан.
Вопреки сказанному Тимоти Мэддоксом, Донован все же перестал верить в мистичность происходящего в Кэндлвик-хаус, и сегодня, в день похорон Патрика Бреннана, решил не ходить туда, чувствуя, что там будет вовсе не до него. Днем он вышел в город, немного побродил в парке. К своему большому удивлению, увидел в парке мисс Летти Ревелл и мисс Энн Хэдфилд. Девицы, в которых Донован раньше не замечал и тени симпатии друг к другу, шли рядом и, как показалось Доновану, были одинаково расстроены. Мисс Ревелл держала в руках платок и иногда утирала глаза, глаза же мисс Хэдфилд были сухи, но окружены коричневой тенью. Подойти ближе Донован не решился, опасаясь, что его заметят, однако девицы были поглощены разговором и шли в его сторону.
— Это бессмысленно, — донеслись до него слова Летти Ревелл, — я сама во всём виновата. Теперь никому ничего не докажешь. Во всем обвинят меня, только и всего.
— Да, — еле слышно произнесла мисс Хэдфилд, — вам нужно было быть осторожнее.
— Тогда мне казалось, что я всё делаю правильно, а теперь ничего не исправишь, — вздохнула Летиция. — Я могу надеяться только на отъезд.
— Мне хуже, — бесстрастно заметила мисс Хэдфилд, — я не могу уехать.
Девицы повернули в боковую аллею.
Донован вздохнул и направился к себе, по пути размышляя об услышанном. Он снова ничего не понимал и решил заняться витражами, надеясь, что работа отвлечет его. Тут, однако, в прихожей раздались шум шагов и вскрик миссис Голди, потом на пороге возник доктор Мэддокс — с наполовину забинтованной головой. Донован испуганно встал.
— Мистер Мэддокс, что случилось?
Тот отмахнулся, сказав, что это неважно, потом вяло пояснил.
— Сегодняшней ночью мы с моим слугой взяли оружие и потайной фонарь и проникли в подвал Кэндлвик-хаус. Я рассудил, что в день похорон все будут заняты…
— Но что с вашей головой? На вас напали?
Мэддокс покачал головой и поправил бинты.
— Нет, я просто был неосторожен.
— А что вы хотели найти в подвале? — в голосе Донована было не столько любопытство, сколько усталая пытливость следователя.
— Я говорил вам, что когда погибла мисс Кэтрин, тело осматривал я. Мое внимание привлекли её глаза. Я предположил, что девица либо была больна, либо… ну, что я подумал, не так и важно. Я попросил вас выяснить этот вопрос, и вы узнали от мисс Энн Хэдфилд, что мисс Кэтрин Ревелл и вправду болела простудой. Но глаза у мисс Шарлотт тоже были странны.
— Странны?
— Да, я видел ее раньше в Кэндлвик-хаус. Её глаза не реагировали на свет. Я и подумал, что тому может быть одно объяснение. Вы сказали, что, по вашему мнению, мой коллега доктор Бреннан — хороший и весьма компетентный врач. Это я и сам знаю. А сегодня я в этом убедился. — Мэддокс усмехнулся, — в подвале под правым крылом мы нашли небольшую лабораторию, кстати, неплохо оснащенную: реторты, колбы, спиртовки, микроскоп… Вход заделан стальной дверью и решеткой, войти мы не смогли, разглядел я все через щель, а лестница уводила вверх, как я понял, в апартаменты самого мистера Джозефа Бреннана.
— Вы хотите сказать, — спросил потрясённый Донован, — что Джозеф — наркоман? И что он… сделал наркоманками племянниц?
— Я хочу сказать только то, что сказал. Вчера я имел случай побеседовать с мисс Летицией Ревелл. Я расспрашивал её о сестре, но успел рассмотреть её самоё. Её глаза в нормальном состоянии, они реагируют на свет. У самого мистера Джозефа тоже с глазами все в порядке. Он вовсе не наркоман.
Донован на минуту замер. Какое-то воспоминание пулей пронеслось в голове.
— Господи… Я же видел… — он растерянно умолк, пытаясь собрать воедино разбегающиеся мысли. — У мисс Кэтрин Ревелл! Я же еще и удивился, просто не осмыслил как-то, — виновато бросил он, — у неё были светлые волосы и чёрные глаза! А у Летти и Шарлотт — голубые. Но я же никогда не видел белокурых женщин с чёрными глазами! А она сидела за столом напротив подсвечника — а зрачки не уменьшались. А когда она погибла, и полицейский нажал на глазное яблоко — зрачок стал овальным и я заметил голубую радужную! У неё были не чёрные глаза, а расширившиеся зрачки. Я слепец…
— Вы просто не думали об этом.
— Но как теперь быть? Можно ли предъявить Джозефу обвинение?
Мэддокс пожал плечами.
— В чём? Он использовал какую-то свою наркотическую смесь, но подобные препараты продаются в аптеках и употребляется в медицине. Если можно было доказать, что он использовал нечто, чтобы совратить девушку, — врач вздохнул, — но она мертва, и мы ничего не сможем доказать. Странно и то, что мисс Летти — девица здоровая, притом… как я понял, неглупая и весьма развращенная. Куда более сестриц.
— Я сегодня видел, как Летиция прогуливалась с мисс Энн Хэдфилд в парке. Она говорила, что сделала какую-то глупость и ей лучше уехать.
