– Димон, ты помнишь, что ты вел дневник с восьмого класса? И как ты описывал в нем, что познакомился в Г. с девушкой? – Услышав про дневник, Шест окончательно отпустил мою руку и позволил мне выпрямиться. – Ты думаешь, откуда я про него знаю? Мне его вчера показала сама Анилегна. Она хочет, чтобы ты покинул тело Шеста, но в мое ты не сможешь попасть, потому что меня действительно зовут не Виктор. Как только ты погибнешь, она убьет Татьяну Александровну и займет ее тело.
Все это я выдумывал скороговоркой, попеременно озираясь.
Я еще раз сказал, уже четко выговаривая каждое слово:
– Дима, твой дневник лежит в спальне прямо под стулом. Я говорю правду. Пойди и посмотри.
Шест смотрел не мигая, и я стал подозревать, что он если и умнее Сони, то ненамного. Я тоже уставился на него с нарочито возбужденным выражением лица. Больше говорить было нельзя, оставалось надеяться, что он мне поверит. И он мне поверил, но все же с Соней я сравнил его зря. Шест схватил меня за рукав и большими шагами потащил прямо в спальню.
На пороге появилась Алиса с черной катушкой ниток и куском мела и заслонила вход в комнату:
– Дима, куда ты его ведешь? Но вместо Димы ответил я:
– Димон, дневник прямо под стулом!
Шест оттолкнул Алису и заглянул в спальню. По искаженному выражению его лица я понял, что дневник он обнаружил.
– Дима, что он тебе наговорил? Какой днев. – но Алиса не договорила.
Шест наотмашь ударил ее по лицу, и та отлетела к стене, ударившись головой о косяк двери. Шест с яростным сопением набросился на Алису. Но за результатом их схватки я наблюдать не стал. Необходимо было убираться из квартиры.
Я подбежал к входной двери, но та, к моему чудовищному разочарованию, была заперта. Я в отчаянии стал озираться по сторонам, лихорадочно соображая, где может находиться чертов ключ.
Из прихожей до меня донеслось:
– Дурак, твой дневник я нашла у Лескова, когда волочила его сюда.
Я решил бежать на кухню и прыгать с балкона, а там будь что будет (хотя ясно, что будет, если прыгнуть с четвертого этажа), но тут увидел ключ. Он так одиноко и банально висел на гвоздике, возле самой двери, что у меня не было ни малейших сомнений – это тот самый ключ, который может подарить мне еще одно утро. Схватив его, я с первой же попытки открыл дверь.
– Не дай ему уйти!
Возня в спальне прекратилась тут же, как только я открыл входную дверь. Теперь голос Алисы был мне чудовищно омерзителен. Я уже не помнил, этот ли голос говорил мне вчера ласковые слова, или я его откровенно путаю с голосом Анилегны. Я еще раз оглянулся назад и вдруг увидел у стенки прихожей что-то черное. У меня защемило сердце. Я узнал сумочку Алисы. Той, еще вчерашней, настоящей Алисы. Похоже, это единственное, что от нее осталось в этой квартире (а то, что это квартира Анилегны, а не Алисы, я уже почти не сомневался). Схватив сумочку, я рванул по лестничной площадке вниз. Уже в проходе между вторым и первым этажом я услышал быстрый топот ног над головой. За мной началась погоня!
Улица обдала меня пьянящей свежестью. Я бежал по дороге в сторону автовокзала. На моем лице сияла улыбка, я радовался жизни, ощущая физическую свободу. На хрен из этого блядского Василькова. На хрен, на хрен, на хрен! Но за спиной я отчетливо расслышал цоканье туфель и чуть более мягкие удары кроссовок о мокрый асфальт. Я оглянулся. Эти двое не только продолжали бежать за мной, но и весьма быстро приближались. И это при том, что бегаю я оче-ень быстро! Я начал паниковать. Расстояние между нами стремительно сокращалось. Шест и Алиса бежали без остановок чудовищно быстро, а я стал выдыхаться и уставать. В голове у меня промелькнула мысль о том, что, будь сейчас день, парень с женской сумочкой в руках, удирающий от девушки и еще одного парня, вызвал бы у прохожих весьма прогнозируемую реакцию. Впрочем, и полное отсутствие людей меня тоже не радовало. Меня настигали!
– Сильно спешишь? – раздался голос с правого бока. Я оглянулся – вровень со мной ехало такси, и из водительской кабинки высовывалась самодовольная морда водителя.
Я без слов открыл заднюю дверцу «жигулей» и запрыгнул на ходу в машину:
– Давай, поехали!
Но водитель не спешил давать газу, а ехал с той же скоростью, с которой я бежал. Оглянувшись в заднее окно, я увидел, что Шест и Алиса уже совсем рядом с «жигулями». Быстро порывшись в карманах джинсов, я выгреб оттуда три помятые двадцатки, пятерку, еще несколько монет и протянул все это водителю.
– Э-ээ, не-е, братец. Вылазь, – паскудный водила еще больше сбавил скорость.
– Блядь, это все, что у меня есть!
– А меня не ебет. Вылазь давай!
Я открыл сумочку Алисы и начал рыться в ней, ища кошелек. Докатился! Там было все, что угодно, – помада, духи, гребешок, записная книжка, даже маленький атлас мира! Все, кроме кошелька. Я с отчаянием закрыл сумку, как вдруг обнаружил в ней еще один отдел, уже внешний. Просунув руку в него, я нащупал совсем маленький женский кошелек. Первый отсек – визитки! Не то! Второй – письмо! Черт, опять не то! Третий… Я увидел деньги! Я выгреб все сразу. Пять синих двухсоток, две сотки по сто гривен, еще несколько двадцаток, все остальное – купюры с меньшим номиналом. Отсчитав три синие купюры, я сунул их водиле.
По капоту ударила рука Шеста, но было уже поздно – «жигули» стремительно набирали скорость.
– Куда едем, командир? – таксист весело улыбался мне в смотровое зеркальце.
– В Столицу, – я с тяжелым вздохом откинулся на заднем сиденье. За стеклом промелькнул дорожный знак «Столица 23 км». Конечно же, двадцать три. Только двадцать три. С моего лица сползла грустная улыбка. До Пасхи оставалась ровно неделя.
16 апреля. Воскресенье
– …давно?
Я вышел из оцепенения.
– Что вы спросили?
– Говорю, давно гопстопом занимаешься? – водитель, плотного телосложения крепыш с гладко выбритым затылком, вот уже несколько минут что-то мне говорил. – Хотя, вижу, что недавно. Морда у тебя совсем не бандитская. Я недавно сам откинулся, э-эх, не советую, парниша.
Меня передернуло.
– Что вы сказали?
– Откинулся, говорю. С зоны, значит, вышел.
– Я это понял. А как вы меня назвали?
Таксист развернулся ко мне всем корпусом и, совсем не глядя на дорогу, процедил:
– Малой, ты стартануть на меня решил?
– Вы меня неправильно поняли. Мне показалось, что вы назвали меня парнишей. Так меня друг в детстве называл.
Похоже, таксист попался не очень простой, и неприятностей на ровном месте мне точно сейчас не было нужно.
– Ну ты следи, малой, за базаром. Чтобы я тебя правильно понимал.
