– Если я скажу правду, вы не поверите…
– Ты главное скажи, парень. А верить или нет – мое дело.
– Ну да, ну да… Знаете, капитан, мне что-то не очень хочется в психушке оказаться.
– А в камере предварительно заключения по подозрению в тройном убийстве оказаться не хочешь? – набычился Кривопалов.
– И на каком же это основании?
– Хотя бы на том, что убийцу всегда тянет на место преступления!
– Стас! Прекрати! – Лариса потрясла Кривопалова за плечо. – Сам подумай, – зачем ему друзей детства убивать?!
– Да, может, у него просто крыша съехала…
– Ну, вот, – усмехнулся Володя, – что и следовало ожидать. А вы еще предлагаете правду сказать…
– Стас, поехали отсюда! – взмолилась Лариса.
– Да почему? – вскочил тот на ноги. – Посмотри, какое вокруг спокойствие, умиротворенность…
– Ага, – Володя тоже поднялся. – И что самое характерное, не видно ни одного жителя, не слышно ни одного звука.
Кривопалов повертел головой, прислушиваясь. И в самом деле – тишина, если не считать жужжания шмеля и отдаленного щебетания птиц. Люди тоже не показываются. Что для подмосковной деревушки в такое благодатное для огородничества время более чем странно. Он посмотрел на Ларису – в глазах девушки неподдельный страх; перевел взгляд на Володю – сержант погранвойск озирался с неприкрытой тревогой. Глядя на них, Кривопалову и самому стало как-то неуютно.
– Хорошо, уезжаем, – сказал капитан. – Делать здесь все равно нечего.
– Давайте, – вздохнул Володя с облегчением.
– Ты с нами! – твердо сказала Лариса.
– Зачем это? – не согласился он. – Мне здесь напрямую до станции рукой подать.
– С твоими-то ногами? – усомнился Кривопалов. – Болят, ведь, признайся.
Володя, поморщившись, кивнул.
– Все, поехали, – Лариса взяла Володю под руку и повела к джипу – Ниссан Патрол бордового цвета с тонированными стеклами. Каждый его шаг в самом деле отдавался болью. Самостоятельно до станции он, конечно же, дошел бы, только времени это заняло бы гораздо больше, чем дорога сюда.
– Ты где живешь-то? – как бы невзначай, спросил Кривопалов, заводя мотор.
– На Большой Грузинской. Рядом с Тишинкой, – чуть замявшись, Володя назвал точный адрес.
– Ну, это от Белорусского вокзала недалеко. Доковыляешь.
– Ты, когда домой придешь, сразу на своих отметинах йодную сеточку нарисуй, – посоветовала Лариса. – Гематома все равно появится и, думаю, сильная. Так что придется тебе, Седой, рубашку с длинным рукавом поносить…
– Придется поносить, – вздохнул Володя, поглаживая ноющие руки.
Глядя в окошко, он так и не увидел в Раево ни одного человека. Заметил лишь большого разномастного кота, перебежавшего дорогу перед машиной и помчавшегося дальше вдоль улицы, словно за ним кто-то гнался. Зато в Богачево жизнь кипела: и в огородах народ копался, и старушки сидели на скамеечках, и мальчишки на велосипедах гоняли. Где-то здесь жил и Дурында. И хотя Володя хорошо помнил, что когда-то вместе с друзьями лазил к нему в сад за яблоками, узнать сейчас его дом не смог.
– Так кто же все-таки тебя такие отметины оставил? – нарушил молчание Кривопалов, когда вырулил с разбитой проселочной дороги на асфальтированное шоссе.
– Понимаете… – начал, было, Володя и задумался.
– Ты говори, говори, – подвигнул его к откровениям капитан. – Я ведь не просто так спрашиваю. Здесь, в округе что-то странное происходит, и я разобраться хочу. Найти убийцу твоих друзей…
– И убийцу моего брата, – добавила Лариса.
– Ты знаешь некого Дурынду? – спросил у нее Володя.
– Как-то смутно припоминаю, – подумав, ответила она.
– Пацан, лет на пять меня моложе. Иногда в Кобяково появлялся, а жил в Богачево. И сейчас там живет.
– Откуда ж я такую мелкоту могу помнить! Тебя-то, Седой, запомнила, неверное, даже не потому, что друг моего Игоречка, а за цвет волос да по прозвищу.
– Еще однажды его отец, Дурында старший привел в Кобяково толпу Богачевских мужиков на разборки, за то, что мы у него в саду яблоки тырили. Чуть до массовой потасовки дело не дошло.
– А-а-а… точно, – вспомнила Ларса известный случай. – Кажется, Дурандин его фамилия.
– Может быть. Не знаю. Просто я этого Дурынду младшего сегодня в Раево встретил…
– Но зачем ты туда приехал? – перебила медсестра. – Я же просила…
– Подожди, Лариса! – бросил на нее строгий взгляд Кривопалов и посмотрел в зеркальце заднего обзора на Володю. – Так что там этот младший Дурында, которого ты встретил?
– Я не в Раево ехал, – ответил Володя. – Я вообще-то в лес приехал. Марину искать.
– Какую Марину? Почему искать? – спросили Лариса и Кривопалов одновременно.
– Марину Филиппову. Она домой из деревни не вернулась…
– А сколько ей лет? – спросил Кривопалов.
– Восемнадцать, – не очень уверенно сказал Володя. – Или почти восемнадцать.
– Вполне взрослая девушка, – пожал плечами капитан милиции. – По каким угодно причинам могла задержаться. Хотя, если сопоставить с этим тройным убийством…
– Она могла за грибами пойти, за строчками, ну и мало ли…
– Могла, – согласился Кривопалов. – Так что с Дурындой?
– Я пришел на озеро, а он как раз щуку поймал…
– Щуку?! – вновь одновременно переспросили Лариса и Кривопалов и посмотрели друг на друга.
– Да. На удочку. Я с ним заговорил, и он меня узнал. А потом какую-то околесицу стал нести…
– Что именно?
– Я не понял. Плел про какие-то эксперименты. Но все как-то обрывками. А потом… Вы не поверите…
– Да говори же, не тяни!
– Мне вдруг плохо стало, очень жарко, все тело словно тисками сдавило. И почему-то кровь во рту появилась. А потом Дурында сломал прутик и ударил им по щуке. И я сразу почувствовал боль в ногах. Он, кажется, ударил щуку еще раз, но я уже потерял сознание. Очнулся, только когда вы приехали…
* * *
– А я помню эту Марину Филиппову, – сказала Лариса, глядя в открытое окно вслед прихрамывающему Володе Козыреву. Они высадили его у железнодорожной станции «Голицыно», – здесь электрички ходили гораздо чаще по сравнению со Звенигородской одноколейкой.
– Филиппову? – Кривопалов почесал в затылке. – Что-то фамилия знакомая. Верно! Тот самый Пряхин подозревался в двойном убийстве – дяди и его племянника Филипповых.
– И произошли эти убийства в деревне Раево, – добавила Лариса.
– Та-а-а-к… – Кривопалов внимательно посмотрел на свою спутницу. – Давай-ка, Ларисочка, отправляйся к себе в больницу, а я попробую найти и поговорить с этим Дурындой. Или, как ты его назвала – с Дурандиным.
