зал, почти такой же, как в другом мире. Там стояли столы и стулья, но их покрывал густой слой пыли, как если бы ими никто не пользовался лет десять. На дальней стене виднелись деревянные фигуры. Только на часах недоставало стрелок.
– Смотри, здесь тоже ангел, – сказала Кона. – Я встану здесь и приложу рычаг к крылу. Дай мне сигнал.
Эмма вышла на улицу. Она подняла монетку над головой и пустила солнечный зайчик. Ребята, стоя на площадке над экраном, должны были его увидеть.
Эмма взглянула на верхнюю часть экрана, которая чуть-чуть выдавалась над стеной стадиона, и увидела сияющий золотой каскад.
– Давай! – крикнула она Коне. – Приставляй рычаг!
Послышался стук, а потом скрежет – Эмма была готова поклясться, что с этим звуком рычаг вошёл в стену.
– Эмма, всё получилось, рычаг соединился! – закричала Кона. – Мы перехитрили мэра!
Вдруг Эмма вспомнила: они же не договорились о втором сигнале, который означал бы: «У нас всё получилось, идите сюда, дорога домой открыта!»
И тут до неё донёсся полный страха голос Коны:
– Эмма! Он должен двигаться сам по себе?!
Эмма повернулась и увидела, что рычаг вращается, словно кто-то в другом мире пытался открыть туннель.
– Эмма! – завопила Кона. – Кто это делает? Наши друзья? Или враги?
– Не знаю, – прошептала Эмма.
Последние монетки быстро высыпались из вёдер.
Когда они тащили вёдра по лестнице, казалось, что монет очень много – такими тяжёлыми были ведра. Чез с ребятами поставили их на перила и наклонили – монетки водопадом посыпались вниз, заслоняя экран.
Чез торжествовал. Он казался себе всемогущим.
Он так радовался.
Но потом вёдра опустели, и одно за другим Чез, Финн, Рокки и Лана поставили их на площадку.
– Эти тоже бросить? – спросил Финн и принялся отлеплять скотч на запястье. – Хотя они принадлежат другой Натали и судье и, наверное, нужны им…
– Нет! Нет! – воскликнул Чез, приходя в себя. Он заметил, что Финн отлепил монетки, которые прикрепил себе на лоб. Или они сами отвалились. Борясь с магией экрана, Чез почти не обращал внимания на брата.
– Они ещё могут пригодиться для защиты, – согласилась Лана. – Кажется, мы не очень хорошо всё это продумали. Наверное, нужно было устроить что-то вроде ручейка, чтобы монетки сыпались постоянно. Чтобы люди смотрели только на них, а не на экран.
– Давайте покричим им, чтобы они нас заметили, – предложил Финн. Он начал махать руками и подпрыгивать. – Эй, эй! Мы здесь, наверху!
Но Финн был всего лишь маленьким мальчиком, который стоял на узкой платформе на высоте восьмого этажа, и огромные динамики заглушали его голос.
«Не слушать, не слушать, не слушать…» – подумал Чез.
От безостановочных попыток противостоять шуму и от борьбы с желанием спуститься и взглянуть на экран он обливался холодным потом.
– А люди вообще видели монетки, или мы потратили их впустую? – спросил Рокки.
Чезу недоставало сил посмотреть на толпу. Он взглянул на Финна. На Кафи. А потом на груду монет, которая должна была валяться на сцене под экраном. И… ничего не увидел!
Все монетки исчезли.
«Мы ошиблись», – подумала Эмма.
Она молча наблюдала за тем, как поворачивается рычаг в стене.
– Может, вырвать его, пока никто не пролез? – крикнула Кона.
– Но мы так старались, так искали место! – возразила Эмма. – Если ты вырвешь его из стены, он больше никогда здесь не сработает… – Неожиданно она подбежала к Коне, схватила её за плечи и оттащила назад. Они успели бы добежать до двери…
Или нет?
Крыло деревянного ангела, сам ангел и вся стена, на которой он находился, вдруг засветились, и целый кусок стены словно растворился в воздухе.
«У меня всегда кружится голова, когда я путешествую между мирами, – подумала Эмма. – И у того, кто идёт сюда, тоже будет кружиться. Значит, у нас есть преимущество. Мы увидим, кто это…»
Но ведь с каждым разом, переходя из одного мира в другой, Эмма чувствовала себя всё увереннее. А вдруг к ним приближается враг, который постоянно путешествует между мирами и давным-давно к этому привык?
Стена сделалась почти прозрачной. Эмма никогда раньше не наблюдала со стороны, как открывается проход между мирами. Она всегда была частью процесса – кружилась, летела, подчинялась магии рычага. Она приходила в другой мир, а не ждала чьего-то прибытия. И теперь Эмму потрясла открывшаяся перед ней картина, хоть всё и расплывалось как во сне.
В кошмарном сне.
Она увидела охранников. Увидела людей, которые кружились вместе со столами и вопили.
Увидела огромный экран…
«В наших «Часах с кукушкой» никогда не было телевизора, – подумала Эмма. – Кто его повесил? Мэр? И бомбы-вонючки он тоже принёс? Всё, с помощью чего он контролирует людей?»
Она чуть не заплакала. Родной мир всегда казался ей таким прекрасным.
– Мне кажется… на улице… безопаснее, – проговорила Кона.
Обе бросились к двери. Гонимые страхом, они с Коной бежали как одно четырёхногое существо.
В дверях Эмма невольно оглянулась. Она должна знать, от чего они бегут.
За спиной у них, в шаге от двери, стоял мужчина. Он явно не страдал от головокружения. Круговерть, из которой он вышел, не доставила ему никаких неприятных ощущений.
Он лениво улыбнулся:
– Привет, Эмма. Привет, Кона. Спасибо за помощь.
Его загорелое лицо, ярко-жёлтая рубашка, самоуверенная улыбка… Всего этого не должно было быть. Потому что он неотличимо походил на хорошего знакомого Эммы – на папу Натали, мистера Мэйхью. Только это был не папа Натали. Это был мэр.
И на сей раз он уже не швырял бомбы-вонючки, и не ходил в противогазе, и не выкрикивал команды.
Ничего такого он не делал.
Потому что думал, что победил.
– Что же случилось с монетками? – спросил Финн, глядя вниз. Сцена под экраном была совершенно пуста. – Куда они все делись?
– Мы их потеряли! – простонал Рокки. Он взглянул вниз, позеленел и попятился, крепче прижимая к себе Кафи. – Ничего не вышло!
– Нет-нет… – сказала Лана, осторожно касаясь его плеча. Она сжала руку Финна. – Может быть… Дайте подумать… может быть, это хороший знак. Может быть…
– Ты думаешь, что все монетки, которые мы бросили, улетели в другой мир? – спросил Чез. – Думаешь, переходы снова открыты? Значит, рычаг сработал?
– Ура! – крикнул Финн и запрыгал.
– Но почему же? Если бы монетки
