Следующая неделя в проекте называлась «неделей испытаний». «Испытания» от слова «пытка». Торе предстояло выступить уже в первом полуфинале, и чем ближе становился вечер выхода программы в эфир, тем больше нервничала Тереза.
Девочка понимала, что глупо так переживать из-за дурацкого телешоу, но ничего поделать с собой не могла. Она раз за разом пересматривала ролики с песнями, исполненными Торой на проекте, — они по-прежнему цепляли.
Вечером вся семья, по обыкновению, собралась перед телевизором. Тереза сидела на диване будто в непроницаемом пузыре. Ей не хотелось слушать, как родители и братья переговариваются. Еще меньше ей хотелось знать их мнение. Если они начнут ругать Тору, она может взорваться. Но вот ее любимая участница вышла на сцену, и ногти Терезы впились в подушечки пальцев. Нервы — словно натянутая струна.
За месяцы, прошедшие с момента первых прослушиваний, Тора мало изменилась. Стилисты попытались что-нибудь сделать с ее прической и приодеть ее, но Тора по-прежнему производила впечатление человека из иного — лучшего — мира.
Как нельзя кстати, Тора исполнила «Life on Mars?»[22]. Кажется, Тереза даже моргать перестала на те две минуты, что звучала песня. Пусть внешне участница не изменилась, но на сцене она теперь держалась немного по-другому: на публику в студии по-прежнему не обращала внимания, зато время от времени смотрела в камеру. Каждый раз, встречая этот взгляд, Тереза вздрагивала.
Это чертовски маленькое дельце
Для девушки с волосами мышиного цвета.
Нет, дельце вовсе не маленькое. Уже в который раз Тереза была готова признать выступление Торы лучшим из всех когда-либо виденных в проекте. Когда Тора закончила петь, Тереза вскочила, сказала, что ей нехорошо, и выбежала из гостиной. Чувствовала она себя прекрасно, но ей хотелось избежать семейного обсуждения, да и потом, нужно было успеть позвонить, проголосовав за Тору.
Боясь потратить все деньги на своем мобильном, девочка пошла в спальню к родителям и стала звонить с городского телефона, пока не заломило в пальцах. В гостиную она вернулась как раз вовремя, чтобы услышать результаты голосования. Тора прошла дальше. Естественно.
Оставшийся вечер Тереза посвятила защите любимицы на разных форумах. Поклонников у Торы прибавилось, но большинство по-прежнему считало, что артистка из нее никчемная. Вероятно, почитатели таланта Торы любили ее настолько, что помогли остаться в проекте усердными звонками.
2
Тереза стала по-другому смотреть на вещи. С тех самых пор, как она начала читать статьи о волках, девочка не раз представляла себя в обличье этого хищника: острые зубы, ловкие движения, смертельная опасность. Тереза была одиноким волком, который рыскал среди уютных домиков и наводил ужас на трусливых людишек, тут же звонивших в газеты.
Но в школе она начала замечать, что все ведут себя будто они одна большая волчья стая: здесь тоже царила иерархия, тоже существовали особые правила игры. Тереза настолько сильно болела за Тору, что ее взгляды по поводу телешоу стали для нее своего рода лакмусовой бумажкой, с помощью которой она проверяла, кто чего стоит.
Теперь она многое видела по-другому. Она видела, что альфа-самка Селия определяет взгляды всей стаи. Стоило ей клацнуть зубами, как всем оставалось лишь прижать уши и засмеяться, подвывая и выказывая полное подчинение. Иначе можно схлопотать. Например, услышать, как пренебрежительно отзываются о твоих новых брюках. Глазом моргнуть не успеешь, а уже вся стая будет считать, что ты купила безобразные брюки. Парни тоже вечно подначивали друг друга, с помощью кулаков или острых словечек. Существовали четкие правила, кто кому может говорить гадости и над кем разрешалось обиженному, в свою очередь, подшутить, чтобы стая от него не отвернулась.
У волков иерархия формируется в первые месяцы жизни, но раз классы перед началом учебного года специально перемешали, то каждый член стаи получил второй шанс, и выходило, что распределение рангов пришлось на половое созревание.
Тереза будто прозрела и теперь изо дня в день наблюдала, как в школьных коридорах, во дворе и в столовой разыгрывается битва за место в стае. При виде этого ей становилось страшно. Одинокий волк — образ, конечно, романтический, но в реальных условиях он обречен на смерть.
Стаи многое объединяло: где они собираются на переменах, какую одежду носят, какую музыку слушают, над чем смеются. Тереза не состояла в списках СМС-рассылок, с ней не делились сплетнями и не приглашали на вечеринки. Она совершенно не переживала бы из-за этого, если б только ее оставили в покое. Но держаться в стороне, не привлекая внимания, больше не получалось. Разумеется, она вела себя осторожно и объектом травли не стала, но терпеть придирки и насмешки приходилось. То одноклассница презрительно фыркнет в переодевалке, указывая на ее толстые ляжки, то парень из другого класса состроит рожу, проходя мимо. Или придет анонимное сообщение:
«Побрей подмышки, а то меня стошнит».
Ничего из ряда вон выходящего, но довольно для того, чтоб испортить настроение.
Тереза будто участвовала в бесконечном конкурсе «Стань звездой», в котором ей ни за что не победить. В лучшем случае она проиграет с высоко поднятой головой.
Настало время финалов. Тема первого из них — восьмидесятые. В каждом финале один участник из одиннадцати покидает конкурс. Тереза не следила за новостями телешоу в газетах, поэтому не знала, что ей предстоит увидеть. Когда эфир начался, она узнала, что Тора будет выступать пятой по счету.
Тереза слушала первых четырех участников вполуха. Для нее они были разогревом перед выступлением настоящего артиста. Ее братья с ухмылкой потряхивали головой, наблюдая, как один из конкурсантов исполняет песню Элиса Купера и нелепо пытается изобразить из себя крутого парня. Маме Терезы понравилась пухленькая девочка, которая чуть не лопнула от напряжения, подражая Уитни Хьюстон.
Пришел черед Торы. Тереза видела только ее, будто вокруг погас свет. На сцене действительно лишь один прожектор выхватывал из темноты фигуру Торы в простом черном платье, сливающемся с задником, отчего ярко выделялось лишь ее лицо. Она смотрела прямо в камеру и пела:
Семь часов и пятнадцать дней прошло с тех пор,
Как я осталась без твоей любви…[23]
Тереза затаила дыхание. Угол съемки изменился, но Тора продолжала смотреть прямо в глаза телезрителям. Оператор взял крупный план, и теперь ее лицо заполнило собой весь экран. Терезе показалось, Тора заглядывает ей в душу. Девочка вспомнила, что нужно дышать, лишь когда у нее закололо в груди.
Тора продолжала петь, и эмоции Терезы нельзя было загнать в рамки банальных «нравится — не нравится». Девочка была очарована. Ее околдовали, она чудесным образом перенеслась из гостиной своего дома прямо внутрь Торы, в ее глаза, в ее голову. Они смотрели друг на друга и растворялись друг в друге, сливались в единое целое.
В финале песни из глаз Торы выкатилось по слезе. Лишь когда музыка смолкла, Тереза почувствовала, что ее щеки тоже мокрые.
— Девочка моя, в чем дело? — донесся до нее голос откуда-то издалека.
Тереза вернулась из другого мира к себе в гостиную и увидела лицо матери, совсем близко. Девочка вытерла слезы и раздраженно отмахнулась от Марии. Ей было важно послушать, что скажут судьи.
Судей Тора не слишком впечатлила. Безусловно, голос у нее бесподобный, но она забыла, что это не программа «Один в один», а «Стань звездой». Здесь важно представить свою трактовку музыкального материала, а Тора выдала точную копию оригинала и так далее. Тереза не поняла, к чему они клонят, но почувствовала: Тора, как бы невероятно это ни звучало, в опасности. Стая зарычала.
Конкурсантка реагировала на негативные отзывы с тем же равнодушием и надменностью, что и на похвалу. Ни слова благодарности, никакого расстройства. Дождавшись, когда судьи закончат, Тора ушла со сцены, а на смену ей вышла участница, одетая в пастельных тонах, и спела «Девчонки просто хотят веселиться».
Тереза промучилась до конца программы, пока выступали оставшиеся конкурсанты. Ее не покидало дурное предчувствие. Как только объявили начало голосования телезрителей, она молча поднялась и отправилась в спальню родителей. Только она потянулась к трубке, как в комнату вошла Мария и присела на кровать рядом с ней.
— Ты в порядке, милая? — спросила она. — Расстроилась из-за чего-то?
— Нет, мама, все хорошо, — процедила Тереза сквозь зубы. — Мне нужно побыть одной.
Мария устроилась на кровати поудобней, и Тереза чуть не закричала от досады.
— Поделись со мной, — попросила ее Мария, склонив голову набок. — Что происходит? Я же все вижу. Почему ты плакала?
