Так бывает, когда говоришь и стонешь одновременно.
— А тебя, как зовут? — спросил я, не отпуская его руки.
— Оскар.
— Разве ты не хочешь поблагодарить меня, Оскар, за то, что я спас твою задницу?
— Конечно, конечно. Спасибо, Клэр.
— Ну ещё бы.
Он выглядел очень благодарным, когда я наконец отпустил его ладонь.
Я не был особенно рад возвращению в «Голубой огонёк». Ужасная выпивка, слишком много шума и дыма, и пара танцовщиц топлесс, которые пялились в потолок. Думаю, они надеялись, что он рухнет и этим развеет их скуку. Но к чёрту всё это. У меня были дела, и «Голубой огонёк» идеально для этого подходил.
Я вытер запотевшие очки, пока мы с Оскаром шли к дальнему столику в самом углу. Это был маленький приземистый столик, сделанный так, чтобы влюблённые могли сидеть очень близко, касаясь друг друга коленями. «Креветка» Оскар мне не нравился, поэтому я сел выставив ноги в сторону. Когда пришла барменша с нашим пивом, пришлось их подтянуть. Но, как только она ушла, я снова вытянул ноги.
— Как долго тебя не было? — поинтересовался я.
— А? Что ты имеешь в виду?
— Давно откинулся? У тебя на лице написано, что только что получил справку об освобождении.
Он сузил глаза, или, по крайней мере, один из них. Второй был опухшим, побагровевшим и таким узким, насколько это только было возможно.
— А ты что, коп? — спросил.
— Это вряд ли.
— Тогда почему носишь ствол?
— А он заставляет меня чувствовать себя увереннее, — сказал я и сделал глоток пива. У него был кисловатый привкус.
— Вообще-то, ты должен быть рад этому, приятель. Если бы я был пустой, то увидев, как те трое придурков пошли отсюда следом за тобой, скорее всего, не стал бы вмешиваться.
— И всё-таки, почему ты мне помог?
— Потому-что у меня золотой сердце.
— А ещё?
— Потому-что у меня глаз — алмаз, и мой намётанный глаз подсказывает мне, что ты именно тот парень, которого я ищу. Итак, как долго ты на воле?
— Уже два дня после девяти лет за решёткой.
— А я называл Соледад [3] домом в течение 12 лет. Но это было очень давно. Единственный раз, когда они смогли что-то доказать.
— Да ладно? — его уцелевший глаз смотрел с явным интересом.
— Точно тебе говорю. А тебя на чём повязали?
— Посчитали, что я приласкал одну цыпочку без её согласия.
— Что? Изнасилование?
— Так они это назвали.
— А ты это так не называешь?
— Чёрт возьми, да конечно, нет. Ты что думаешь, я должен изнасиловать тёлочку, чтобы получить то, что мне надо? Да она сама хотела, и была готова на всё.
— Хотела, значит?
— Да.
— И за это тебя отправили на зону на девять лет?
— Ну, когда меня взяли, у меня был нож. Такие вот дела.
— Так ты что, её порезал?
— Да нет, ни за что! — Оскар выглядел оскорблённым.
— А почему бы и нет? Когда-нибудь видел, чтобы прокурор вызывал на допрос труп?
— Эй, чувак, ты говоришь об убийстве! Это не для меня! Нет, нет, нет. Спасибо большое.
— Ты что, никогда никого не мочил?
— Я? Эй, такого не было.
Я ухмыльнулся сквозь дым своей сигары и сказал:
— Это хорошо, Оскар. Мне не нравится работать с парнями, которые могут превратить простое вооружённое ограбление в убийство.
— А… о чём это ты?
Его голос звучал подозрительно, но очень заинтересовано.
— Может быть, ты мне пригодишься.
— А для чего?
Парень наклонился вперёд. Тыльной стороной ладони, он смахнул пивную пену с верхней губы и сложил руки на столе. Из-за отблесков свечи в красном стеклянном подсвечнике, стоявшим на середине столешницы, опухшее лицо Оскара выглядело мокрым и липким на вид.
— Ты когда-нибудь грабил винный магазин? — спросил я.
— Ну, может быть.
— Мы пойдём с тобой в одно такое место, — сказал я. — Назовём это пробой. Хочу посмотреть, как ты справишься. Если хорошо себя покажешь, может быть я возьму тебя на дело покрупнее.
— Да? И какое, например?
— Покрупнее, — повторил я и глубоко затянулся сигарой.
Оскар всё это время пялился на меня. У него был такой вид, словно он серьёзно задумался. А может, просто пытался вспомнить, сколько зелёных видел в своём бумажнике, когда последний раз в него заглядывал. Наконец он кивнул.
— Ну что ж. Встретимся здесь завтра вечером в десять, — сказал я. — Принесу тебе чистый ствол.
— Что насчёт колёс?
— О, об этом я позабочусь. Я обо всём позабочусь, Оскар, дружище.
* * *
На следующий вечер Оскар появился в «Голубом огоньке» вовремя.
— Очко в твою пользу, — похвалил я его и закурил сигару, чтобы заглушить сигаретную вонь этого места.
— С чем у меня порядок, так это с пунктуальностью, — он гордо ухмыльнулся здоровой половиной лица. За ночь побитая сторона стала фиолетовой.
— Согласен, в этом бизнесе пунктуальность очень важна, но требуется ещё кое-что.
— И что, например? — спросил он.
— Выполнять то, что тебе говорят.
— Конечно, конечно. Я буду делать всё, что ты скажешь. Я имею в виду, ну, понимаешь, пока мы…
— Нам пора.
Оскара не слишком впечатлил «бьюик» 68 года, припаркованный перед баром. Но мы всё равно сели в него, и я направил машину на дорогу.
— Не переживай, — сказал я. — Твоя девушка не увидит тебя в этой тачке. Это штука горячее, чем стоваттная лампочка. Мы избавимся от неё не позднее, чем через две минуты после того, как закончим с магазином.
— Какая девушка? У меня подружки нет.
— А как же эта, как её там? Старая, добрая «хотела и готова на всё»?
— А, ты про неё. После того, что она сделала со мной? Ты что, шутишь, что ли?
