Так, сводя балансы, ежегодные и ежеквартальные, дебит и кредит колхоза — миллионера, Пётр Васильевич Русков дожил и доработал до самого эпохального события в своей жизни, к которому готов он совершенно не был. Более того, когда оно произошло, Русков даже и не понял, не придал значения случившемуся. Ну был СССР, а стала Россия. Вдруг резко Партия — дело жизни! — куда — то делась. Был партийным человек — хоп! — уже нет. Некоторые товарищи по партии сразу забормотали что-то про демократию, про культ личности Сталина — кровавого палача, про покаяние коммунистов перед народом, а то и судом над ними над всеми. Переобулись, в общем. Глубина трагедии начала осознаваться уже через год. Денежная вакханалия, поголовное пьянство, тунеядство захлестнули людей на селе, в цепляющимся за осколки прошлого, умирающем колхозе. Продуктов не было и раньше — за колбасой дружно в Москву ездили, но люди и огороды сажали, и коров держали — а зарплаты в колхозе-то были в страду и по-московским меркам неплохими. Было дело, работа — и на это как-то привыкли закрывать глаза. А тут как прорвало. Молодёжь как-то вдруг резко потянулась в город, теперь уже и не Калинин — в Тверь, а кто и в Москву. Колхоз чах, разваливался и разворовывался на глазах. Огромный колхозный АМТС — крупнейший в районе! — растаскивался, приватизировался, распродавался со скоростью курьерского экспресса, топливо, пока выделяемое из района, исчезало вникуда, и селяне шептались между собой о том, что руководство связалось с каким-то бандитами из Калинина, тьфу, Твери. Перспектива перестала просматриваться и на месячном горизонте, будущее пугало людей безысходностью. А что делает русский колхозник, когда вокруг начинает твориться такая вот ерунда?! Ага, правильно — за бутылку. А память об андроповских временах — ещё свеженькая, забудешь такое. А в сельпо водочка вдруг появилась разная — на выбор, и диковинные заграничные бутылки с ней заодно. Да стоить стало — ого-го! И с каждым днём дорожает. Системно тут не забухаешь. И расцвело буйным цветом подзабытое, казалось, самогоноварение. И село погрузилось в долгий, непреходящий запой…
Всё это ударило по старику Рускову, словно молотом. Газеты писали о каких-то кредитах МВФ, а по телевизору рядились всё больше новые, незнакомые лица — хозяева Новой России. Смотря на то, что было — и что стало, Рускову, по-простому, по-стариковски это всё было чужим, не нравилось. Всю жизнь Пётр Васильевич курил — это было нормально, а тут стал и выпивать. Колхоз развалился на глазах, в трудовой появилась вторая запись — «уволен по собственному желанию. Ст.33 КЗОТ РФ». Пётр Васильевич Русков стал обычным, безработным жителем села Кушалино. Без Сберкнижки. Без дела. Без перспектив.
………………………………………………………………………………………………………………..
Два месяца назад, 26 апреля, Пётру Васильевичу Рускову исполнилось 77 лет. Где-то месяц назад, ближе к середине мая, Пётр Васильевич встал пораньше, переборов утреннюю тошноту и головокружение, умылся, собрался и, опираясь на можжевеловую палку, пошёл на центральную площадь села — на автобусную станцию, чтобы наконец-то съездить в поликлинику в Рамешки. Местная кушалинская поликлиника закрылась три года назад. Купив билет за 46 рублей, старик дождался автобуса — новомодный заграничный «Форд», и сел на своё место. По дороге в Рамешки у старика опять пошла носом кровь. Девушка в джинсовой куртке, сидевшая у окна, порывшись в сумочке, достала и протянула Рускову пакет с бумажными салфетками. В глазах Петра Васильевича всё плыло, воздуха не хватало. Армен, водитель маршрутки остановился на обочине и вдвоём с каким-то мужиком, сидевшим рядом с ним, вывели старика из автобуса и посадили на ступеньку боковой сдвигающейся двери.
— Э, что — сердце, отэц? — спросил Армен Рускова.
— Да кто его знает… — прошамкал Пётр Васильевич.
— Пасиди тогда минута, подыши воздухом. Лес тут, щас отпустит, отэц. Ты в Рамешки, да? Я до больницы давизу, не валнуйся, отэц..
Пётр Васильевич сидел минут пять, пока не прекратилось это несносное головокружение. Потом приподнялся, залез в салон и сел обратно рядом с девушкой в джинсовой куртке. Повернулся к остальным пассажирам:
— Простите. За то, что задержал всех. Старик. Здоровье — то… эх.
И Армену:
— Поехали, сынок.
……………………………………………………………………………………………..
— Что ж Вы тянули-то, любезный, столько?! — положил руки на плечи Рускову Аркадий Натанович, врач, до этого дважды приезжавший к Рускову на скорой по вызову. — Дождались! Я не знаю, что у Вас, но симптомы серьёзные. Давайте так. Я Вас сейчас в больнице оставлю. Анализы все возьмём. Сделаем кардиограмму. Дождёмся результатов. Тут не простуда, тут что-то посерьёзнее.
— Да как я в больнице-то, сынок. У меня ж и кошка там, некормленая. Я ж собирался к вам и тут же обратно…
— Нет, Пётр Васильевич. — прервал старика терапевт. — Какая кошка, Вы в своём уме. У Вас же неотложное состояние! Нет-нет, и не спорьте пожалуйста. В палату по-любому, до постановки диагноза. Маша — найди главсестру и пусть размещает — терапевт обернулся к своей медсестре, что-то споро писавшей в чьей-то медкарте.
— Ну ладно, раз так. — вздохнул старик. — Скажите, а позвонить к нам в Кушалино, в администрацию, хоть можно?
— Позвонить — можно. Даже нужно. — улыбнулся неожиданно быстрому согласию старика на госпитализацию Аркадий. — Но сначала давайте разместим Вас в палате. Чтоб всё по порядку было.
Рускова положили в палате у окна, с видом на маленький пруд, на котором каждое утро рамешковские мальчишки ловили карасей размером с ладошку.
Теперь в больнице Русков лежал уже неделю. Анализы пришли плохие. Аркадий Натанович, покачал головой, протянув своё «мдааа» и назначил ещё анализы на кровь, другие какие-то, «маркеры надо посмотреть». Каждое утро, да и вечером тоже, старика рвало. Сильно кружилась голова. Курить в больнице не разрешали, и это ещё больше нервировало старика, усиливая озабоченность своим здоровьем. Вчера Петра Васильевича водили в соседний корпус на рентген и старик злился — на вопросы «ну как там? Жить буду?» врачи эти то молчали, то бубнили что-то под нос себе не озвучивая ничего конкретного и на вопросы старика, старавшегося выглядить шутливым и здоровым, не отвечали. Аркадий приходил дважды или трижды в день, осматривал Петра Васильевича, слушал стетоскопом, бубнил своё «мдааа» и назначал ещё капельницы, ещё лекарства. Петра Васильевича то ли от лекарств, то ли от безделья стало постоянно клонить в сон. Когда он просыпался, то стоял у окна, наблюдая за тем, как мальчишки ловят карасей на пруду. После пресного больничного обеда Пётр Васильевич садился в коридоре посмотреть телевизор, программу «Время» и злился. Злился на хохлов, на корню продавших страну проклятым американцам, на их Президента и как его? — Сейм, разрешивший размещение американских военных баз на территории Украины — Украины, части его страны! Злился на своего Президента, которого, кстати весьма уважал — зауважал за быструю и бескомпромиссную реакцию на грузинское вторжение в Осетию два года назад — а злился на него за инфантильную позицию по вопросу вывода Черноморского Флота из Крыма. Последние дни, как Русков смотрел телевизор, украинская тема ежеминутно обсуждалась. Обстановка накалялась с того момента, как первые натовские, сиречь американские части высадились в Крыму и замкнули кольцо вокруг Севастополя и взяли под контроль город. Получалось так, что какие-то формирования ЧФ ещё несли службу и не были выведены за пределы границы Украины, а теперь были блокированы в бухте Севастополя натовцами и украинцами, и страсти разгорались. После выборов нового Президента хохлы как-то очень быстро приволокли в Крым американцев, на рейде уже месяц болталось авианосное соединение, и в ответ на очередное, уже ультимативное требование Москвы оплатить в полном объёме закачанный Украиной газ и следовать букве договора о пребывании ЧФ в Севастополе Президент Украины и Сейм денонсировали этот договор и выдвинули встречное требование — в течении месяца вывести части и структуры ЧФ за пределы государственной границы Украины. За газ украинцы рассчитываться грубо отказались, сославшись на то, что все газовые и газотранзитные договора между Россией и Украиной суть антигосударственные по отношению к независимой Украине — кандидату в члены Евросоюза! — были подписаны антинародным правительством бывшего Президента Ущенко, который после провала на выборах как-то оказался в Лондоне и подлежит беспристрастному и неотвратимому суду украинского народа. Типа, государство конечно же рассчитается за российский газ — но потом, когда стороны задним числом пересмотрят тарифы на поставку газа в сторону существенного уменьшения, а тарифы за транзит по украинской территории — в сторону существенного увеличения. А пока, получившая План действий по вступлению в НАТО на срочно созванной сессии, Украина подписала договор о размещении пяти баз Альянса на своей территории, в том числе — в Севастополе. В меморандуме сообщалось — с целью защиты суверенитета Украины и безопасности государства от империалистических поползновений и претензий на полуостров Крым Российской Федерацией. Ни больше — не меньше. Пётр Васильевич смотрел информационные программы и узнавал, что, согласно требованиям украинской стороны российский ЧФ, в составе боевой эскадры и судов обеспечения, с приданными частями покинул Севастопольскую базу и ночью, сохраняя установленный строй, вышел в море с целью — база — Новороссийск. На требования командования американского авианосного соединения лечь в дрейф и принять на борта досмотровые команды, эскадра не отреагировала и продолжила выдвижение. Американский фрегат, отправленный на пересечение курса российской эскадры, был вынужден уносить свою задницу, когда из ночной темноты по старборту старого служаки «оливера», показался пугающий форштевень «Москвы». Американцы, поняли, что русских сейчас лучше не кусать — недалеко и до беды, и оставили свои полицейские амбиции. Официальная Москва погрузилась в молчание. На следующее утро американский, британский послы и посол НАТО были вызваны в приёмную МИД РФ, где, в семь часов утра, малоизвестный иностранной политической элите в Москве чиновник, вручил упомянутым господам ноты о Приостановлении всех межгосударственных отношений между РФ и вышеупомянутыми государствами, а также всех действующих отношений с Северо-Атлантическим Альянсом, включая предоставление баз и коридоров по партнёрским программам по Афгану и Ираку. Послы узнали также и то, что им предстоит покинуть Россию в течении суток. А к вечеру они, а следовательно и их правительства узнали, что Президент РФ и Госдума приостановили ведение переговоров по СНВ в одностороннем порядке. Никто не выступал и не делал заявлений. К вечеру этого дня все газовые и нефтяные российские трубы, идущие в западном направлении, тихо обсохли. На ночной, азиатской сессии, пока все спали, два крупнейших держателя американской валюты и бумаг госзайма бросили штангу на пол. ЦБ КНР и РФ начали сливать доллар, и Форекс вздрогнул. А с утра Россия закрыла границы. Фактически, страна вошла в состояние тихой войны.
