— Нет! — закричала она. — Роберт, прекрати это!
— Мэри!
Она пыталась взять его за руки, но рук у нее уже не было. Она поспешно наклонилась и поцеловала его. Губы ее стали холодными, они дрожали.
— Как скоро, — рыдала она. — Уходи! Не смотри на меня! Пожалуйста, не смотри на меня!
Потом она вскочила с места, крича:
— О боже мой, я надеялась…
Остаток фразы превратился в негромкое горловое бульканье. Ее горло начало распадаться.
Уэйд вскочил и попытался обнять ее, сдерживая страх, однако, похоже, его прикосновение только ускорило распад. Ее исчезновение сопровождалось кошмарным шипеньем.
Он с криком отшатнулся назад и выставил руки перед собой, заслоняясь от жуткого зрелища.
Ее тело разваливалось теперь большими кусками. Куски рассыпались на шипящие фрагменты, которые затем растворялись в воздухе. Ее кисти и руки исчезли. Начали исчезать плечи. Ноги распадались на части и вихри газообразной плоти крутились в воздухе.
Уэйд ударился о стену, закрывая трясущимися руками лицо. Он не хотел смотреть, но ничего не мог с собой поделать. Опустив руки, он наблюдал в каком-то завороженном оцепенении.
Уже пропали ее плечи и грудь. Подбородок и нижняя часть лица расползлись в бесформенное облако, внутри которого крутился похожий на метель вихрь частиц.
Последними исчезли ее глаза. Одни только глаза повисли на фоне серой стены, глядя на него горящим взором. У него в голове зазвучали последние слова, переданные ее живым разумом: «Прощай, дорогой. Я всегда буду любить тебя».
Он остался один.
Рот его широко распахнулся, глаза округлились в застывшем неверии. Он долго стоял так, беспомощно дрожа, оглядывая с надеждой — на что? — комнату. Не осталось ничего, ни малейшего ощутимого следа ее пребывания здесь.
Он попытался подойти к кровати, однако ноги превратились в бесполезные деревянные колоды. И вдруг пол словно бы разом кинулся ему в лицо.
Ослепительно-белая боль сменилась ленивым непроницаемо-черным потоком, который затопил его мозг.
Клемолк сидел на стуле.
— Мне жаль, что вы так болезненно восприняли это, — произнес он.
Уэйд ничего не ответил, он не сводил пристального взгляда с лица историка. Жар охватывал его тело, мышцы подрагивали.
— Возможно, нам удастся воплотить ее снова, — участливо продолжал Клемолк, — но во второй раз ее тело продержится еще меньше. К тому же у нас нет…
— Чего вы хотите?
— Я подумал, мы могли бы еще поговорить о тысяча девятьсот семьдесят пятом, пока имеется…
— Так вот до чего вы додумались!
Уэйд рывком сел, глаза горели безумной ненавистью.
— Держите меня под арестом, мучаете призраком моей жены. И теперь желаете поговорить!
Он вскочил на ноги, пальцы рук хищно скрючились.
Клемолк поднялся тоже и опустил руку в карман балахона. Совершеннейшая обыденность этого жеста еще больше вывела из себя Уэйда. Когда историк вынул пластмассовую коробочку, Уэйд с рычанием выбил ее у него из рук на пол.
— Прекратите, — негромко произнес Клемолк, лицо его по-прежнему было невозмутимо.
— Я возвращаюсь, — проревел Уэйд. — Я отправляюсь обратно, и вы меня не остановите!
— Я вас и не останавливаю, — сказал Клемолк, в его голосе впервые прозвучало что-то похожее на раздражение. — Вы сами себя останавливаете. Я же вам сказал. Вам следовало подумать, что вы делаете, прежде чем рваться в свою кабину. А что касается Мэри…
Звук ее имени, произнесенного таким бесстрастным и самодовольным тоном, разрушил плотину, сдерживающую ярость Уэйда. Он вскинул руки и вцепился в тонкую молочно-белую колонну шеи Клемолка.
— Прекратите, — сказал Клемолк надтреснутым голосом. — Вы не можете вернуться. Говорю же вам…
Его рыбьи глаза закатились, сверкая белками. Булькающие звуки протеста вырвались из его горла, когда хрупкие руки вцепились в скрюченные пальцы Уэйда. Мгновение спустя глаза историка вернулись в обычное положение, а тело обмякло. Уэйд разжал пальцы и опустил Клемолка на кровать.
Он подбежал к двери, в его разуме появлялся один план за другим, каждый из которых расходился с остальными. Дверь не открывалась. Он толкнул ее, навалившись всем весом, стараясь всунуть ногти в щель, чтобы отжать ее. Закрыто накрепко. Он отошел назад, лицо его исказилось от безумной безнадежности.
Ну конечно!
Он кинулся к неподвижному телу Клемолка, добрался до кармана его балахона и вытащил маленькую панель управления. Она не была прикреплена к одежде. Уэйд нажал на кнопку. У него над головой появилась громадная надпись: ИСТОРИЯ ЖИВА.
Зарычав от нетерпения, Уэйд ткнул в следующую кнопку, потом в следующую. Он услышал собственный голос:
— …правительственная система была основана на существовании трех ветвей, две из которых служили субъектом для всенародного голосования…
Он нажал следующую кнопку, потом следующую.
Дверь испустила тяжкий вздох и бесшумно открылась. Уэйд подбежал к ней и выскочил наружу. Дверь за ним закрылась.
Теперь найти машинную лабораторию. Что, если студенты до сих пор там? Придется пойти на риск.
Он несся по обшитому звукоизоляцией коридору, высматривая дверь в метро. Его бегство походило на кошмарный сон. Он безумно метался во все стороны, бормоча что-то себе под нос. Останавливался и поворачивал назад, тыкал на бегу в кнопки, не обращая внимания на звуки и горящие надписи вокруг — тающие стены, говорящие покойники. На бегу он едва не пропустил дверь в метро. Ее контуры сливались со стеной.
— Стойте!
Он услышал за спиной слабый крик и спешно оглянулся через плечо. Клемолк, спотыкаясь на ходу, жестом звал его к себе. Должно быть, он успел прийти в себя и выбраться, пока Уэйд метался в отчаянных поисках.
Уэйд быстро заскочил в кабинку, и дверь скользнула на место. Он облегченно выдохнул, когда ощутил, как комната понеслась по тоннелю. Что-то заставило его обернуться. Он охнул, увидев человека в униформе, который сидел на скамейке, повернувшись лицом к нему. В руке у человека была тускло поблескивающая черная трубка, направленная Уэйду прямо в грудь.
— Сядь, — сказал ему человек.
Сраженный, Уэйд шлепнулся на сиденье бесформенной кучей. Мэри. Это имя звучало в голове жалобной мольбой.
— Почему это вы, восстановленные, всегда такие взбудораженные? — поинтересовался человек. — Почему? Отвечай мне!
Уэйд поднял на него глаза, в нем затеплилась искра надежды. Этот человек подумал…
— Я… я скоро отправлюсь, — поспешно заговорил Уэйд. — Буквально через минуты. Я хотел попасть в машинную лабораторию.
