городе запирались хитрой системой. Из полуоткрытого балкона раздался крик. Не придумав ничего лучше, Энн задрала башку и завыла, оглашая округу протяжной волчьей песней. В доме зажглись теплым светом несколько окон. И наконец она уловила приближающиеся быстрые шаги по крышам.
Мистер Рот изящно спрыгнул прямо на открытую балконную террасу пятого этажа. Двое из низших оставили попытки стучать в окна и поползли прочь по серой стене. На другом конце крыши появилась темная фигура, которая, присев на корточки, наблюдала за двигающимися мертвецами. Те, точно клещи на большой серой собаке, искали способ напиться крови. Наконец фигура переместилась на стену. Завязался бой, и спустя пару минут на траву рядом с Энн упали два тела.
Она обнюхала их, чтобы убедиться в окончательной смерти. На землю спрыгнул мистер Рот, вытирая руки шелковым платком. Карл появился следом, его рубашка потемнела от пятен крови. Он задержал взгляд на влколаке, осматривая его, а потом повернулся к мистеру Роту.
– Семья? – спросил Карл.
– Низшего пригласили, и он успел всех пометить, – кивнул Вильгельм.
Его глаза светились, словно в бокал с красным вином поместили лампочку.
– Здравствуйте, графиня, – склонил голову перед Энн мистер Рот. – Интересный наряд, а что главное – очень редкий в наши дни.
Кинских ощерила пасть и предупреждающе зарычала. Вильгельм замолчал, не сводя с нее взгляда, а Карл дал знак двигаться дальше.
Миновав спальный район, они пересекли Жижков [47] и вышли к новостройкам. Гниль почувствовали все разом и кинулись к жилым домам. Многоквартирный комплекс из пятиступенчатых домов и нескольких таунхаусов был погружен в хаос. Кто-то истошно орал, слышались звуки выстрелов, окна половины квартир светились, а издалека выла полицейская сирена.
Кинских не понимала, откуда исходит смрад, поэтому опустила голову, почти водя мокрым носом по асфальту. Найдя направление, она, держась между деревьями, побежала к единственному дому, в котором не горело ни одно из окон. Судя по тихим шагам, Карл и Вильгельм последовали за ней.
Энн юркнула в открытый проем подъезда. Следуя за вонью, она оказалась на третьем этаже. Навалилась всем весом на входную дверь квартиры. Деревянная коробка дрогнула, но не поддалась, вынуждая Кинских снова врезаться в полотно.
– Отойдите, – прозвучало сзади почти вежливо.
Влколак посторонился, и мистер Рот ударом ноги вынес двери, мало заботясь о производимом шуме. Карл кинулся было в жилище, но врезался в невидимый барьер, издавна запрещающий упырям входить без приглашения.
Энн ощерила пасть и, низко пригнув башку, ступила в коридор. Она не успела заметить, как с потолка на нее прыгнул упырь, практически оседлав. Длинные клыки прошли сквозь шерсть и впились в шею. Она зарычала, пытаясь сбросить его с себя. В метре от них что-то кричал Карл, но из-за возни и того, что кровь из раны на шее уже промочила шерсть и пол под ней, Энн не могла разобрать слов. Упырь оставил ее по собственной воле, едва влколачья кровь попала к нему в рот. Он шипел, стонал и пытался когтями расцарапать себе горло.
Кинских поднялась на лапы и вытолкнула его за пределы квартиры к ожидающим Карлу и Вильгельму. Убедившись, что они схватили кровососа, она двинулась вглубь темного коридора, осторожно осматривая все пространство перед собой. Смрад буквально заполнил весь воздух в помещении. Она прислушалась и различила хлюпающие звуки за одной из дверей. Толкнула. Комната оказалась спальней. Сквозь плотные шторы еле пробивался свет от уличных фонарей, и блики полицейских мигалок кругами танцевали на потолке. На большой двухспальной кровати лежали двое. Мужчина уже был мертв, а над женщиной склонилась ночная тварь и, причмокивая, лакала кровь из ее шеи, даже не пошевелившись и не отреагировав на то, что в спальню кто-то вошел.
Энн напала, оттащив тварь от кровати и вцепившись в горло. Челюсти сомкнулись и вырвали кадык вместе с шейными мышцами. Металлическая вязкая жидкость хлынула в рот, и Энн сглотнула, надеясь, что после превращения ее не вывернет. Как ни странно, вкус ей понравился, и она заурчала, разгрызая хрящи.
«Что я делаю?» – Кинских дала себе мысленную пощечину и приподнялась, обнюхивая женщину на кровати. Та рвано дышала и смотрела прямо на нее:
– Бланка, – прошептала женщина и затихла.
Энн кинулась к другим дверям. Все три комнаты стояли пустыми, но в ванной четверо низших склонились над растерзанным детским телом, а в углу неподвижно лежала девушка примерно одного возраста с Энн.
Перед глазами влколака заплясали красные пятна, пасть ощерилась в яростном рыке. Упыри оторвались от жертвы и бросились врассыпную: двое полезли по потолку по направлению к комнатам, огибая влколака, еще один прыгнул в открытое окно спальни, последний не успел убежать и был разодран зверем.
У девушки, лежащей в углу, Энн различила едва слышный стук сердца, поэтому, осторожно сомкнув челюсти на безвольной руке, потащила ту через коридор к входным дверям. Судя по звукам, сбежавшие низшие получили быструю смерть от рук Карла и Вильгельма, ждущих за порогом.
Энн вытянула девушку из квартиры и оставила перед ними. От стресса, усталости и ужаса ее превращение в человека прошло мгновенно. Она скрючилась на полу, закрывая себя окровавленными руками. Карл отвернулся, а мистер Рот накинул на нее свой пиджак. Энн вглядывалась в бледное лицо спасенной.
– Девушка еще жива. Вызовите скорую.
Горло у Энн саднило, и слова вышли сухим скрежетом. Карл наклонился над ними, протянул руку и повернул голову девушки набок, убирая светлые волосы. На шее виднелись многочисленные укусы, некоторые уже зажили, оставив корку, а некоторые были свежими. Карл посмотрел на Вильгельма и поджал губы.
– Она обратится. Никакой скорой помощи.
– Что? Нет! – возмутилась Энн, поднимаясь с пола и заворачиваясь в пиджак, словно в пальто.
Укушенная вдруг открыла глаза, которые в свете электрических ламп казались бордовыми, вскочила и в ужасе попятилась к порогу своей квартиры.
– Не надо! – крикнула Энн.
Одновременно с этим мистер Рот сгустком тьмы перетек за спину девушки и обхватил одной рукой за талию, а другой закрыл ей рот. Она сопротивлялась и брыкалась, все больше приходя в сознание.
– Графиня, вы должны осознать простую истину: укушенная – уже не человек. На следующую ночь она превратится и пойдет убивать прохожих.
Кинских молчала. Весь мир сузился до мистера Рота, держащего сопротивляющуюся девушку. Она смотрела на него, сжимая и разжимая кулаки. Адреналин затопил ее вены, губы поцарапали влколачьи клыки. По лицу струились слезы, на руках началось превращение: кожа растрескалась и покрылась шерстью. Она полуобернулась зверем, стоя на двух лапах. Пока Вильгельм с удивлением следил за ее метаморфозами, Карл подлетел к
