А когда ты заходишь в незнакомую пещеру не один, а с командой, то еще и умение предугадывать. Правильно выбирать цель. Так, чтобы ее выбрали и остальные, ведь далеко не всегда тебе умеют крикнуть, далеко не всегда приказ ведущего придет вовремя. В сложных боях, когда обстановка меняется слишком быстро, очень часто не до приказов. Даже, если включен микрофон и наушники.
Наверное, поэтому, наиболее сплоченные команды проходят сложные бои молча. Или треплются о чем-то, никак не связанном с боем. Спроси ее, так лучше бы молчали. Мальчики постарше в игре все больше треплются о пиве. Может, и о женщинах – но не при ней.
Она точно молчала большую часть времени. Так что ее лютость – это была скорее шустрость и при этом молчаливость. Если действовать быстрее всех остальных, принимать решения раньше, и решения правильные, да еще при этом и молчать – то тебя легко могут назвать Лютиком.
Зимние каникулы в выпускном как-то надо было проводить. Конечно, было много желающих выдернуть ее из дома, но эти мальчишки с фонтанирующими гормонами и огромными познаниями в сексе ее не привлекали. Так что из дома она выбиралась только в спортзал, да в бассейн. Остальное время можно было отдать игре.
Сегодня она явно переиграла. Бои были сложными, на грани выживания перса, все время приходилось глотать эликсиры, убегать, стряхивать с себя назойливых врагов, усыплять сильных, растягивать вражеские банды, выбивать их по одному. Да и команда сегодня подобралась шебутная. Слишком много новичков, излишне рьяно рвущихся вперед, сгребающих врагов со всех окрестностей. А это чревато.
Поэтому, когда она ложилась спать, не остывший после игры мозг продолжал думать не о смазливых одноклассниках (не повезло, в ее классе таких не нашлось), а прокручивать последние бои в игре. Она даже не поняла, что уже спит. Словно и не отходила от компьютера.
Лагерь шумел тихим невнятным гулом человеческой речи. В сумерках многие зажгли костры, кто-то чистил доспехи, невысокий паренек неподалеку увлеченно, размахивая руками рассказывал историю своих подвигов. По всей видимости, недавних, судя по его воодушевленности. Она так и не разобрала, на поле брани эти подвиги были, или в постели, потому что-то кто-то дернул ее за плечо и буркнул:
– На построение.
Лютик послушно встала, спящий мозг подстраивал этот мир под ближайшие игровые реальности, которые она помнила. Услужливо сглаживал нестыковки. Игра была какой-то новой, но, судя по всему, донельзя интересной.
Строй колыхался, но специально их никто никуда не гнал, и было время оглядеться. Братия в этой армии оказалось разношерстной. Их сгребли со всего мира, наверное, смешали все оружие, все доспехи и воинские традиции. Даже флаги были разными. Непонятными и странными.
Сосед справа явно был новичком. Наверняка ляжет первым, в случае чего. Слишком слаб для тяжелых доспехов, которые на себя напялил. Слишком неуклюж для этого меча. Хотя… Зато красив. Не то чтобы красавец, но ей понравился.
– Когда начнется сражение, не знаешь? – толкнула она соседа в бок. Слишком сильно толкнула, только сейчас поняв, что ее кольчужная рубашка оказалась укреплена блестящими стальными налокотниками. – Извини.
Незнакомый вояка повернулся и посмотрел на нее, словно только сейчас осознав, что в этом мире есть вообще кто-то, кроме него. Потом огляделся вокруг. Поднял взгляд в небо. Принюхался. В конце концов, прикрыл глаза, прислушиваясь к чему-то внутри себя. И лишь после подал голос:
– Не сегодня, – на удивление уверенно сказал он. – Его еще нет.
– Кого его? – переспросила Лютик. – Мы кого-то ждем? Незнакомец пожал плечами:
– Его. Врага. Его нет здесь, значит, сражаться пока не с кем. Меня Дима зовут. А ты самый красивый воин, которого я видел в жизни.
Сосед явно был не в себе. Она видел очень мало мужчин, способных вот так легко идти на контакт с девушкой, тем более с красивой. Похоже, для Димы это была всего лишь игра, и он совсем не боялся за последствия. Впрочем, для нее тоже. Но играть надо так, чтобы побеждать. Иначе зачем начинать?
– Доспехи сам себе выбрал? – насмешливо спросила она. – Тяжеловаты они для Дон Жуана. Да и вообще, взял бы ты лучше арбалет и ножи. Может, и не так эффективно, но если повезет, то хоть кого-то поранишь, прежде чем тебя накроют. С мечом у тебя этих шансов нет.
– Я не выбирал, – туманно откликнулся новый знакомый. – Поможешь мне их поменять?
***
Их собралось несколько сотен, а перед ними, перед всем строем, стоял лишь один. Почему-то Лена знала, что его зовут Гунн. Наверное, таковы были правила.
Он был молчун, этот их новый командир. Не просто неразговорчивый, а похоже, вообще близкий к немому. Он лишь дождался, пока все они выстроятся в более или менее ровную линию, а после этого взмахнул секирами, что держал не выпуская в руках, словно они вросли в его ладони. Взмахнул ими над головой, и что-то коротко рыкнул. Слов было не разобрать, но почему-то все поняли – тренировка.
С краев строя появились еще двое – по всей видимости, инструктора. Не такие мощные, как гунн, зато такие же молчаливые.
Они тренировались долго, и Лютик не переставала удивляться про себя, насколько хорошо проработана эта игра. Удары меча противника болезненно отдавались в плече, если ей удавалось прикрыться щитом. К концу тренировки рука, что держала меч, оказалась полностью отбита, а плечо левой покрыл сплошной синяк. Несколько шишек на лбу довершали картину.
Ее успокаивало только то, что все ее противники так легко не отделались. Она знала, как бить, куда бить, и когда бить. Она не боялась использовать хитрые приемчики, бросаться в атаку, заставая соперника врасплох, и уходить в глухую оборону, делая бесполезным применение грубой силы. Почти бесполезным, это если не считать синяки.
Трое их командиров ходили между тренирующимися и помогали, что-то подсказывали, кого-то поправляли. Но не произносили ни слова. Ей казалось, что если бы их командиров не было, то тренировка точно также шла бы своим чередом. Но они оказались важны для того, чтобы поддерживать у этой небольшой армии боевой дух. Само их присутствие внушало что-то непонятное, уверенность, чувство сплоченности, ощущение важности предстоящих событий.
Ее новый приятель, в основном, тренировался с небольшим арбалетом. Что же, к концу занятия он хотя бы научился его перезаряжать за разумное время. Может быть, когда дойдет до драки, он не будет так уж и бесполезен. Она бы не хотела, чтобы он начал с фрагов и восстановления в точке входа. Надо признать, он ей чем-то нравился.
Лекс
Ему было интересно, как выглядит ночь в центре галактики. Там, где звезд слишком много, чтобы ночь существовала как таковая.
