Теперь я видела, что это было не гнездо, а детская панама. Первоначально она имела синий цвет. Внезапно она ожила и с громким жужжанием вырвалась на свободу. Джеймс быстро повернулся и посмотрел на пустошь. Я вдруг поняла, что шелест не был дождем. Мы с Джеймсом изумленно наблюдали за потоком вражеских солдат, одетых в грязную форму. Они изливались из немецких траншей, обложенных мешками с песком. Забыв о панаме, Джеймс потянулся за свистком, висевшим на его груди. Пуля, пробив ладонь, окропила его лицо кровью. Рука дернулась, и цепочка оборвалась. Я закричала от ужаса, не в силах помочь любимому мужчине. Джеймс проследил полет свистка. Тот медленно пролетел между ветвей, ударился о каску Диггса и отскочил куда-то в сторону. Диггс поднял с земли панаму и посмотрел на вершину дерева. Джеймс открыл рот, но от болевого шока не смог произнести ни слова. Не веря своим глазам, он наблюдал за темной лавиной немецких солдат, бежавших к промерзшим окопам.
— Диггс! — крикнул он.
Его друг улыбнулся, помахал маленькой панамой и внезапно отскочил назад. Казалось, что его ударили ногой в живот. Он опустился на одно колено и, покачнувшись, повалился наземь. Едва касаясь ногами вбитых штырей, Джеймс начал спускаться с дерева. На полпути он сорвался и упал на землю. Я летела следом за ним. Мне хотелось вырваться из его воспоминаний. Если они заканчивались его смертью, я не хотела видеть этого.
Солдаты в немецкой форме уже сражались в окопах. Закрыв глаза, Джеймс прижимал к себе лицо Диггса. Его плащ, пробитый на уровне пояса, стал темно-красным и мокрым. Он приложил ладонь к животу друга, между пальцами заструилась кровь:
— О боже!
Джеймс попытался привести Диггса в чувства, но одна просвистевшая пуля пробила его шлем, откинутый за спину, а вторая попала в голову за левым ухом. Инерция удара отбросила его на грязную землю, он упал на спину и, не мигая, уставился на темный ствол дерева. Это было последнее, что он запомнил перед смертью.
* * *
Его глаза все еще были открыты, когда я поняла, что мы вернулись в спальню. Джеймс снова оказался в теле Билли. Он лежал на спине, но не видел ни меня, ни постеров на потолке. Он смотрел вверх и неистово ощупывал шею и грудь, словно искал свисток, который носил когда-то, будучи солдатом.
— Джеймс?
Я прикоснулась к его руке. Она показалась мне такой холодной, что я взвизгнула от страха. Он молча закрыл лицо ладонями и начал плакать. Я целовала и гладила грудь Джеймса, пытаясь согреть его своим телом.
— Все уже кончилось, милый. Отбрось воспоминания. Вернись ко мне.
Он по-прежнему лежал с закрытыми глазами.
— Пора возвращаться в реальный мир, — продолжила я. — Диггса больше нет. Никого из твоих боевых товарищей не осталось. Они ушли на небеса.
Он отвел руки от лица и посмотрел на потолок.
— Тебе больше не нужно возвращаться туда, — сказала я.
Джеймс открыл рот и тяжело вздохнул:
— Он только что был здесь.
— Нет, — возразила я. — Мы вернулись в дом Билли.
— Диггс только что был в комнате.
Джеймс осмотрелся по сторонам:
— Он сказал, что все эти годы пытался поговорить со мной.
Я почувствовала волну паники. Неужели рядом с нами находился призрак, а я не видела его?
— И что он сказал тебе?
— Что я тупой болван.
Джеймс напугал меня своим смехом. Он прижал руки к бокам, словно этот странный смех мог разорвать его пополам. Немного успокоившись, он обнял меня:
— Все хорошо.
Он вспомнил свое прошлое, и это изменило его. Я чувствовала, что Джеймс сбросил с себя какое-то бремя. Мне стало страшно при мысли, что он может выскользнуть из моих рук, подняться к Господу и навеки исчезнуть.
Он смотрел на меня несколько секунд, словно хотел рассказать, на что похожи небеса. Наверное, ему не хватило нужных слов, поэтому он ограничился советом:
— Тебе тоже нужно спуститься в свой ад и разобраться с ним. Пробеги через него. Я буду ждать тебя на другой стороне.
Однако я не верила, что это получится так легко, как он говорил. И я не знала, с чего начинать.
— Не бойся своего прошлого, — с улыбкой сказал он. — Будь смелой, мисс Элен. Впусти в себя воспоминания.
Мы не услышали, как открылась дверь. Грубый голос вонзился в мой мозг, как стрела арбалета:
— Вон отсюда!
Джеймс сел и прикрыл меня своим телом. Возможно, он думал, что Митч бросит в нас какой-нибудь предмет.
— Пусть твоя девка одевается и убирается прочь!
Он отвернулся от нас, пока мы собирали с пола одежду. В одно странное мгновение мне пришлось пригнуться и протянуть руку между его ног, чтобы взять свою сумку с книгами. Я чувствовала себя, как эльф, которого вот-вот раздавит великан.
— Извини, что так вышло, — сказал Джеймс.
— Заткнись, — рявкнул Митч.
Я вскочила на ноги и отступила на шаг. Джеймс, натягивая штаны, потерял равновесие.
— У нас сегодня был укороченный день, — попытался объяснить он брату. — Половина занятий…
— Прочь!
— Это моя вина, — вступилась я, но Джеймс приложил палец к моим губам и передал мне фотокамеру.
Митч отошел в сторону, сердитый и грозный. Каждый его мускул был напряжен от гнева и возмущения. Мы торопливо прошли мимо него. Я держала в руках сумку и туфли. Полуголый Джеймс нес под мышкой рубашку и кроссовки. Митч проследовал за нами к передней двери и распахнул ее настежь с такой силой, что она ударилась о стену.
— Чтобы я не видел в этом доме никаких твоих девок, — сказал он. — Проводи ее домой. И запомни! Если ты не вернешься через полчаса, я сдам тебя копам.
Дверь с грохотом захлопнулась. Какое-то время мы ошеломленно стояли на крыльце.
* * *
Я не могла унять нервную дрожь. Мы оделись и обулись у кромки газона. На подъездной дорожке через улицу я заметила мужчину и женщину. Они, раскрыв рты, наблюдали за нами. Мы направились к автобусной остановке. Джеймс нес на плече мою сумку. Мимо нас промчалась полицейская машина. Мы всю дорогу держались за руки и ничего не говорили. Я успокаивала себя мыслью, что у нас оставался чердак в школьном театре. Но то, что нам нельзя было встречаться в наших домах, наполняло меня горечью. Когда мы проходили мимо парка, Джеймс потер мою ладонь большим пальцем. Возможно, он пытался подбодрить меня, однако его ум блуждал в каком-то другом месте.
Подойдя к остановке, я нарушила молчание:
— Тебе не нужно провожать меня до дома. Ты не успеешь вернуться к назначенному сроку.
Джеймс обнял меня и прижал к себе. Я потерлась подбородком о его плечо. Но он по-прежнему выглядел потерянным. Я чувствовала, как сильно билось его сердце. Я видела, каким напряженным он был. Джеймс скрывал от меня что-то. Я отстранилась от него и посмотрела ему в глаза, желая понять потаенные мысли. Мое сердце тоже начало стучать, как барабан. Он молчал, потому что не хотел говорить о своих страхах.
