Ты говоришь так, будто знаешь, что делаешь.
Пошел ты.
Наверху хорошо горит. Полагаю, я могла бы зажечь небольшой огонь в комнатах внизу, а затем включить газ. Меньшие пожары потребуют больше времени, чтобы перерасти в неконтролируемые пожары, мимо которых я не смогу пройти. Также это даст газу больше времени для заполнения комнат.
Я начинаю с самой дальней от кухни комнаты и распыляю пламя на занавески. Держу пять секунд и прекращаю распылять. Я пробовала делать более короткие очереди наверху, но пламя не всегда горело, как надо. Пять секунд – это минимум. Еще одна струя с другой стороны занавески, а затем еще две струи огня, направленные в сторону середины занавески. Я стою в стороне. Хорошо сделано.
Занавески горят.
Я осматриваю остальную часть комнаты – обеденный стол и стулья. Деревянные. Но полированные. Я не знаю, насколько хорошо они будут гореть, поэтому я оставлю их в покое. Для этой комнаты достаточно штор.
Зал рядом... тот же процесс со шторами. Более продолжительные всплески пламени на диван.
Бросаю баллончик и иду на кухню так быстро, как только позволяет больная лодыжка.
А теперь включу газ и как можно быстрее уйду из дома.
Я не уверена, что произойдет. Полагаю, что в худшем случае дом мгновенно взорвется. По крайней мере, это будет быстро и решит мои проблемы. В лучшем случае дом взорвется. Даже если этот план не сработает, я устроила в доме достаточно пожаров, чтобы все, в конце концов, сгорело. Если город так далеко, как предположил старик... людям будет трудно обнаружить огонь, пока не станет слишком поздно.
Кроме того... люди все равно найдут тела и свяжут меня с преступлением. Мне нечего терять.
Я нервно протягиваю руку и поворачиваю все газовые ручки.
Теперь нет пути назад.
Что, если я просто лягу и позволю пламени поглотить меня?
Это было бы так плохо?
Нет.
Не сдавайся сейчас.
Поскольку газ просачивается в комнату, я бегу по коридору и выхожу из дома так быстро, как только могу.
Я сразу же забираюсь в машину и вставляю ключи в замок зажигания – еще одно плавное движение, и двигатель машины оживает.
Последний взгляд на дом. Бушующий ад.
Я надеюсь, что память о Питере тоже сгорит там – вместе с любым свидетельством того, что я сделал.
Я смотрю вниз на рычаг переключения передач и включаю задний ход. Смотрю в зеркало заднего вида, чтобы увидеть, куда я еду. Питер на заднем сиденье улыбается мне.
Блядь.
Я задним ходом отъезжаю на безопасное расстояние и останавливаюсь.
Дом хорошо горит. Я готовлюсь к взрыву.
Но ничего.
Забудь. Дом хорошо горит. К тому времени, когда кто-нибудь придет, от него не останется ничего, кроме обугленных останков. Уезжай.
Я включаю первую передачу, прежде чем ехать по проселочной дороге... так быстро, как можно.
Когда я набираю скорость и с хрустом переключаю остальные передачи, я все еще не понимаю, куда я еду - в полицейский участок? Больницу? Может быть, если я поеду в больницу, они вызовут за меня полицию...
Пройдёт ли эта боль?
Я ударяю по тормозам и резко останавливаюсь.
Что ты делаешь?
Взгляд в зеркало заднего вида; Питер смотрит прямо на меня.
Я не знаю, что делаю.
Боль, которую я испытываю, касается не только моей лодыжки. Это все. Мне больно от того, через что он заставил меня пройти, что он сделал со мной.
Мне больно, потому что я не могу перестать думать о маме и папе. Что они, должно быть, думают обо мне сейчас...
После всего, что я сделала!
Они ни о чем не думают, они мертвы.
Я бросаю на него взгляд через зеркало заднего вида.
Я знаю, что его на самом деле нет.
- Да пошел ты, – отвечаю я.
Должно быть что-то еще, после того, как мы умрем. Я отказываюсь верить, что для них ничего нет после смерти.
Они со мной...
– ПОЖАЛУЙСТА, ОСТАВЬ МЕНЯ В ПОКОЕ! – кричу я.
Протягиваю руку и ударяю по зеркалу заднего вида, поворачивая его так, чтобы больше не видеть его отражение.
Я никогда не оставлю тебя одну. Ты и я. Мы навсегда.
– Пожалуйста, почему ты не оставишь меня в покое? – я начинаю рыдать.
Больница.
Просто езжай в больницу.
Может быть, они дадут мне что-то настолько сильное, что я вырублюсь. По крайней мере, что притупит мои чувства...
Я все еще буду здесь, когда ты придешь в себя.
В конце концов, он уйдет.
Просто двигайся дальше.
Мы могли бы хорошо провести время вместе.
Я включаю первую передачу и трогаюсь с места.
Больница.
Врачи могут помочь.
А потом полиция все решит. Может быть, они уберегут меня от безумия СМИ, которое, без сомнения, последует.
14
Я ехала по крайней мере час со слезами на глазах, случайными остроумными комментариями с заднего сиденья и вот, наконец, я здесь...
В очередной раз непонятно, что делать дальше.
Питер наклонился ко мне с заднего сиденья.
Итак... мы собираемся войти?
– Пожалуйста, оставь меня в покое...
Я поворачиваюсь к нему, и он улыбается мне и нахально подмигивает.
Не обращай внимание.
Он уйдет.
Я надеюсь.
Открываю дверь машины и выкатываюсь, с громким грохотом падая на пол.
– Кто-нибудь, помогите мне, пожалуйста, – слабо зову я.
Никто не приходит
– ПОМОГИТЕ МНЕ, ПОЖАЛУЙСТА!!!
В переулок с ревом вылетает скорая помощь – водитель нажимает на гудок скорой помощи. Фельдшер из машины скорой помощи выпрыгивает и бежит к водительской стороне моей машины, где он видит меня.
– Мэм? У вас все нормально?
Я не могу не плакать слезами искренней радости. Первые слезы, которые я на самом деле выплакала и, как ни странно, наслаждалась ими.
– Помогите мне, пожалуйста! – хнычу я.
Фельдшер помогает мне подняться на ноги.
Аварийные двери больницы распахиваются, и оттуда выбегает бригада врачей. Я чувствую, как по моему телу проходит волна облегчения... и они пробегают мимо нас, когда фельдшер кивает им в сторону ожидающей машины скорой помощи. Однако он остается со мной – помогает пройти в приемную.
– Можете помочь? – окликает он одного из носильщиков, который в ответ примчался с инвалидной коляской.
Обычно я боюсь больниц. Впервые в жизни я счастлива быть тут.
– Он убил их всех, – говорю я фельдшеру.
– Что? Кто убил их всех?
– Девушек! Всех! Моих родителей! – я чувствую, что начинаю впадать в истерику.
Я пытаюсь сдержаться, но не могу...
- ОН УБИЛ МОИХ МАМУ И ПАПУ!!!
– Ладно, все в порядке, теперь Вы в безопасности... – толкая инвалидное кресло к занавешенной кабинке, он успокаивающе положил руку мне на плечо.
Я не могу не вздрогнуть.
* * *
Я на кровати.
Я даже не помню, как тут оказалась, но вот я здесь.
Маленькая, белая, чистая кровать. Перила с обеих сторон, чтобы я не соскользнула на твердый пол. Три занавески – одна передо мной, одна справа и одна слева... все они закрыты, чтобы дать мне немного уединения, пока я жду, наверное, врача.
Врача и полицию.
Если честно, я бы предпочла, чтобы шторы были открыты. Я бы чувствовала себя менее пленницей, и вид других людей... нормальных людей... это приятно.
Отодвигаю занавеску в сторону и вижу Питера. Я вздрагиваю и крепко закрываю глаза...
Открой их снова.
Это не Питер.
Это врач с медсестрой.
– Извините, я не хотел Вас напугать, – сказал доктор, когда медсестра прошла между нами двумя к другой стороне кровати.
Доктор посмотрел на месиво, которое раньше было моей лодыжкой, и начал говорить "докторскими терминами" с медсестрой, которая просто стояла и слушала и кивала, делая, без сомнения, мысленные пометки. Я отключилась, но было упоминание об установке капельницы... возможно обезвоживание... восполнить потерянную жидкость... рентген лодыжки... возможные переломы и обезболивание...
