Я лежал на широкой лестнице, толстый слой земли холодил голову. И смотрел на бездыханного монстра. Клодия стояла у него в ногах, вяло опустив руки. На секунду она прикрыла глаза, опустила веки и застыла в лунном свете, как маленькая статуя. Потом она покачнулась.
«Клодия»,– окликнул я ее.
Она очнулась. Редко я видел ее такой усталой. Клодия указала на человека, лежавшего неподвижно на поду у противоположной стены башни. Он был еще жив. Я совсем забыл про беднягу: тело мое по-прежнему саднило, а сознание было затуманено зловонием окровавленного трупа. Я догадывался, какая судьба уготована человеку, но мне было уже все равно: до рассвета оставалось не более часа
«Он шевелится», – сказала Клодия».
Я попытался встать со ступеней. Лучше бы он не шевелился, лучше бы вообще никогда не встал, подумалось мне. Клодия пошла к нему, равнодушно миновала мертвое чудовище, которое чуть не убило нас обоих. Человек лежал перед ней, раскинув в траве ноги. Я ожидал увидеть насмерть перепуганного крестьянина, какого-нибудь жалкого бродягу, которому довелось взглянуть в лицо существа, притащившего его сюда. Я подошел и не сразу понял, кто лежит передо мной. Это был Морган. Луна освещала его бледное лицо и отметины вампира на горле; мутные и бессмысленные глаза глядели в пустоту.
Я подошел поближе, его глаза расширились, он прошептал изумленно:
«Луи! – Губы не слушались его. – Луи…» – повторил Морган и улыбнулся. Он попытался встать на колени и потянулся ко мне. Бледное, искаженное лицо вытянулось, звук застрял в горле. Морган отчаянно тряс головой, его длинные, спутанные рыжие волосы упали на глаза. Я повернулся и бросился прочь.
Клодия догнала меня, схватила за руку и прошипела:
«Ты видишь, небо уже светлеет!»
Морган приподнялся на руках.
«Луи!» – звал он меня.
Казалось, он ничего не видит вокруг, узнал только одно лицо, только одно слово срывалось с его губ. Я зажал уши и попятился; он протягивал ко мне руку, по которой текла кровь, и меня сводил с ума ее запах. Клодия тоже почувствовала его, стремительно бросилась на Моргана и опрокинула его на каменный пол. Молодой человек попытался поднять голову, провел ладонью вокруг ее лица и вдруг погладил ее золотистые локоны. Клодия вонзила зубы в его горло. Руки Моргана бессильно упали.
Она нагнала меня на границе леса.
«Иди к нему, возьми его»,– сказала Клодия.
Я чувствовал запах крови на ее губах, тепло, разлившееся по щекам, горячее прикосновение ее руки и все же не двигался с места.
«Послушай, Луи,– сказала она отчаянно и сердито. – Я оставила его для тебя, но он уже умирает… Осталось мало времени».
Я схватил ее на руки и пошел вниз по длинному склону. Не нужно было прятаться и осторожничать: дверь к секретам Восточной Европы захлопнулась перед нами. В предрассветной темноте я пробирался обратно к дороге.
«Ты выслушаешь меня, наконец! – кричала Клодия. – Посмотри на небо, уже светает!»
Но я не слушал ее и быстро шел вниз. Она цеплялась за мои волосы, за плащ, Она чуть не плакала. Я перешел ледяной ручей и побежал по дороге в поисках фонаря кареты.
Когда мы отыскали свой экипаж, небо было уже темно-голубое.
«Дай мне распятие, – крикнул я Клодии, щелкнув кнутом. – Есть только одно место, куда мы можем сейчас поехать».
Карета резко развернулась, Клодия опрокинулась на меня, мы поскакали к деревне. Я смотрел вокруг со странным чувством. Туман поднимался меж бурых деревьев. Воздух был прохладен и свеж, запели птицы, казалось, вот-вот взойдет солнце, но я не волновался. Я знал, что еще рано для восхода. У нас еще есть время. Мне было легко и спокойно. Тело ныло от царапин и порезов, сердце болело от голода, но голова была удивительно ясной. Наконец показались уже слишком отчетливые серые очертания постоялого двора и церковной колокольни. Звезды над нами стремительно гасли.
Через минуту я уже стучался в дверь постоялого двора. Она открылась, я надвинул поглубже капюшон и крепко прижал к себе под плащом Клодию.
«Ваша деревня избавлена от вампира,– сказал я изумленной хозяйке и отдал ей распятие. – Слава Богу, он мертв. Его останки в башне. Идите и расскажите остальным».
И я прошел мимо нее в дом.
Крестьяне тут же поднялись, чтобы отправиться к монастырю, но я сказал, что безмерно устал, что должен помолиться и отдохнуть, велел им перенести мой ящик из кареты в какую-нибудь приличную комнату, где можно было бы спокойно поспать. Я предупредил, что будить меня следует, только если приедет посланник от епископа из Варны.
«Когда прибудет святой отец, сообщите ему, что вампир мертв, накормите и напоите его и попросите подождать меня».
Женщина перекрестилась.
«Понимаете, сказал я, поднимаясь по ступеням, – я не мог открыть вам цель моей миссии, пока вампир…»
«Да, да, – поспешила ответить женщина. – Но ведь вы не священник… У вас ребенок!..»
«Нет, я всего лишь сведущий в этих делах человек, но нечестивцу со мной не справиться», – сказал я и замер: дверь в маленькую комнату под лестницей была открыта, внутри было пусто, остался лишь дубовый стол, накрытый куском белой материи.
«Ваш друг, – сказала женщина, глядя под ноги. – Он совсем сошел с ума… и убежал в ночь».
Я лишь кивнул в ответ…
Закрывая за собой дверь комнаты, я слышал крики людей: казалось, они бегут во всех направлениях, а потом тревожно ударил церковный колокол. Клодия соскользнула с моих рук, я запер замок, пока она мрачно следила за мной. Я осторожно приоткрыл ставни, и бледный луч света просочился в комнату. Она смотрела на меня. Потом подошла ко мне и протянула руку.
«Вот», – сказала Клодия.
От слабости мне казалось, что ее лицо мелькает передо мной и голубизна глаз плясала на бледных щеках.
«Пей»,– прошептала Клодия, подвинулась ближе и поднесла к моим губам теплую и нежную кисть.
«Нет,– ответил я. – Я знаю, что делать. Так бывало уже не раз».
Она плотно закрыла окно, а я опустился на колени возле маленького камина. Древняя отделка давно сгнила под лакированным слоем и легко подалась под моими пальцами. Я пробил ее кулаком, зазубренные края пролома царапали руку. Там, в темноте, я натолкнулся на что-то теплое, пульсирующее, и крепко сжал пальцы. В лицо мне дохнул сырой, холодный воздух, темнота вокруг стала сгущаться, словно ледяной мрак из черной дыры в камине заполнил комнату, и она исчезла, а я пил из нескончаемого источника теплую кровь, которая текла в мое горло, к моему бьющемуся сердцу по венам, согревая меня в холодном сумраке. Поток крови стал ослабевать, но все мое тело умоляло, чтобы он не кончался. Мое сердце тяжело билось, пытаясь заставить другое сердце биться в унисон. Я почувствовал, что поднимаюсь, плыву во мраке. Но бешеное сердцебиение стало успокаиваться, темнота рассеивалась, и в моем затуманенном сознании мелькнуло видение. Оно вздрагивало от шагов по лестнице и половицам, от стука колес и топота лошадиных копыт, оно звенело. Сквозь мерцание в деревянной рамке появилась фигура человека. Я знал его. Высокий, тонкий, с черными волнистыми волосами, зеленые глаза смотрели прямо на меня, его зубы вцепились во что-то большое и мягкое.
