— Вы думаете, она может что-нибудь знать об Эрнчестере? Или… о Джеймсе?
Он сидел на старом ящике, служившем здесь столом, и вслушивался в ночь за оконными решетками. Створки окон были открыты. Трущобы у подножия холма лежали во мраке. Откуда-то тянуло дымом.
— Да, — тихо подтвердил вампир. — И кое-что другое.
Несколько секунд он без особого интереса смотрел сквозь узорчатые решетки на смутно белеющие стены и черепицу крыш. Затем желтоватые глаза богомола обратились к Лидии.
— Мои способности улавливать мысли, тепло, запахи сейчас ослаблены. Тем не менее я должен чувствовать тех, что бродят в ночи. Если не здесь, то, во всяком случае, возле Айя-Софии, где сны всего города собираются как бы в фокусе. Однако я и там ничего не ощутил.
Лидия поправила очки. Серебряные цепочки на запястьях и на горле обжигали, как лед.
— Но менее всего вы нуждаетесь в присмотре со стороны двух глупых героинь, — печально сказала она.
Он взглянул на нее с почти человеческим изумлением. На улице залаял пес, ему отозвались собаки из переулков, вскоре уже надрывалась вся свора. Исидро переждал шум и вслушался снова.
— Я был прошлой ночью в кварталах Галаты, — продолжил он через некоторое время. — Перешел по мосту в Стамбул, походил среди армянских кварталов на той стороне, добрался до городских стен, где обитает самая беднота. Вампиры, как вы понимаете, охотятся именно на тех, чья жизнь в глазах турок ничего не стоит. Незримая дымка, о которой я упоминал, там особенно густа, она притупляет внимание, замутняет мысль. Такое впечатление, что на глаза и разум людей наброшена вуаль. Однако, судя по плотности этой вуали, чувствуется, что предназначена она для иных созданий…
— То есть в этом городе вампиры воюют друг с другом? — Лидия вспомнила многочисленные меры предосторожности в лондонском доме Исидро, и ей пришло в голову, что, вероятно, приняты они были не только против возможного вторжения живых. — Вы полагаете, что кто-то из птенцов… восстал против своего создателя? Пытается его свергнуть? И вынуждает Эрнчестера помочь ему в этом?
— Возможно и так, — согласился Исидро. — Хотя обычно столь старые и опытные вампиры, как Мастер Константинополя, при выборе птенца проявляют большую осмотрительность. Или появился чужак, бежавший от своего создателя, и теперь пытается сам стать Мастером Константинополя. Но это, должен сказать, трудная задача.
— Эрнчестер?!
Исидро еле заметно шевельнул бровью. Лет триста назад он бы поднял ее повыше.
— По правде говоря, у меня это не укладывается в голове, особенно если учесть, что Чарльз знал здешнего Мастера еще при жизни. Тем не менее война идет. И Чарльз принимает в ней участие…
— А поскольку об этом известно Кароли, — задумчиво произнесла Лидия, — он попытается извлечь все возможное из такой ситуации. Не он ли стоял за… исчезновением Джеймса?
— Думаю, он мог подготовить инцидент с дворцовой стражей. Обратите внимание на обстоятельства этого дела. Во-первых, время. Джеймса взяли утром, давая живым целый день на то, чтобы хватиться и начать поиски. Во-вторых, место. Большой Базар. Там ведь многие знали, что Джеймс собирается беседовать со сказителями. То есть адрес его организаторам похищения был неизвестен. Кроме того, Кароли не принял во внимание, что Джеймс — приятель вашего раззолоченного варвара… Я думаю, — добавил он, — Кароли знал кое-что, но далеко не все. И еще: возможно, Джеймса не убили только потому, что надеются с его помощью найти Антею.
— Выходит, они еще были вместе?
— Выходит, что так.
Лидия обратила внимание, что на плечи Исидро наброшен плащ, словно холод осенней ночи пробирал даже вампира.
— Я не нашел следов Антеи. Зенайда о ней тоже ничего не слышала. Это может означать, что Антея где-то скрывается или что она тоже захвачена Кароли, либо самим Беем… либо даже его противником, будь он чужаком или же взбунтовавшимся птенцом. А где может быть Чарльз… — Он покачал головой. — Это древний и очень большой город. Зенайда говорит, что незримая дымка легла на Константинополь совсем недавно, сразу после мятежа и прихода армии к власти. Не то чтобы она горевала о свержении султана (тайных укрытий у нее и сейчас достаточно), но, по ее словам, она ничего не знает о нынешнем местонахождении Бея и прочих вампиров. Хотя нельзя сказать, что это сильно ее расстраивает…
Лидия в молчании смотрела сквозь переплет решетки на залитый лунным светом город. Потом спросила:
— А она ничего не знала о Джейми?
Исидро не ответил.
«Мой Мастер велел показать тебе это место», — сказал мальчишка.
— А нельзя найти тайное укрытие Мастера этого города?
Он бросил на нее ироничный взгляд, как бы говоря: «Тем же способом, каким вы нашли мое укрытие в Лондоне?»
— Будьте уверены, их у него много. Учитывая то, что среди вампиров идет война, он скорее всего каждый раз спит в другом месте.
— Понимаю, — сказала Лидия. — Но если мы найдем хотя бы одно из них, это может дать нам ключ… Мы можем узнать что-нибудь об Антее, об Эрнчестере… или о Джейми.
— При условии, что Джейми не лежит с перерезанным горлом на дне гавани.
— Будь я в этом уверена, — огрызнулась она, — я бы уже возвратилась в Лондон.
Он склонил голову — то ли насмешливо, то ли с уважением.
— Так или иначе, — продолжила она, помолчав, — у меня нет навыков Джейми толковать со сказителями… не говоря уже о владении турецким. Здесь ведь изъясняются по-турецки?
— По-турецки и по-гречески — на улицах. Ученые — по-арабски.
— Поскольку здесь, наверное, нет и центрального архива, я, пожалуй, встречусь за чашкой чая с немецкими дельцами и выспрошу их о местных клиентах, странно платящих по счетам. Я не очень хорошо говорю по-немецки, но, как я слышала вчера, все они владеют французским. Не знаю только, начать с Оттоманского банка или же с Немецкого Восточного?… — С каждой фразой Лидия вновь обретала уверенность в своих силах. Она уже сортировала слова, как карты. — Прежде всего: комиссионеры и корпорации, без нужды перепродающие векселя одних и тех же фирм. Затем — те, что предпочитают платить не серебром, а золотом и кредитками. Клиенты, не появляющиеся вообще или появляющиеся только с наступлением темноты. Примерно так. Приобретение строений с обширными подвалами — наподобие того резервуара в старом дворце. — Она приостановилась, глядя на бесстрастное лицо Исидро. Его молчание длилось и длилось, становилось тягостным.
Наконец он сказал:
— Даже если мы обнаружим одну из его нор и выйдем на Чарльза и Антею — этого мало. Необходимо понять, что же все-таки происходит в этом городе. Коль скоро Кароли здесь, то, стало быть, сделка еще в силе.
