Проговорив последнее, Убыр посмотрел на Амиру и покачал головой:
Начал пробовать, и спустя какое-то время… Спустя какое-то время я с ужасом понял, что вытащить его мне было не по силам.
Не по силам? – шёпотом переспросила Амира, и сама не понимая, зачем переспрашивала.
Да, именно так! На кол тот были наложены такие мощные заклятья, – воевавшие со мной монахи оказались не так просты! – что преодолеть их не мог даже я.
Только пол-века спустя, – вздохнув, продолжал Повелитель упырей, – в муках проведённые мной в том подземелье, у меня как будто бы стало получаться его понемногу из себя вытаскивать. Но это происходило так медленно, что порой я впадал в отчаяние. На то, чтобы вытащить его всего лишь на толщину конского волоса, уходили десятилетия! Хорошо ещё, что с самого начала своих мучений я смог призвать к себе уцелевшего при той, роковой для меня, охоте монахов на других Степана, благодаря чему я не остался все эти долгие десятки лет без крови кровавых…
При последних словах Убыр угрюмо покачал головой.
Прошло ещё пять десятков лет, я же почти не вытащил из себя тот проклятый кол, однако, отлежавшись и вдоволь напившись приносимой мне ежедневно Степаном, по нескольку раз на день, крови кровавых, я смог вернуть себе какую-то часть моей прежней силы. И тогда, опираясь всё на того же Степана, я смог возглавить уже начатое к тому времени последним восстановление почти полностью уничтоженной монашеским братством армии моих рабов. Одновременно, благодаря вернувшимся силам, я начал испытывать самые разные, унаследованные мной от матери, чары и заклинания для того, чтобы избавиться, наконец, от ненавистного, мучившего меня серебряного кола полностью. Да только всё это по-прежнему оставалось бесполезным. И остаётся до сих пор.
До сих пор?
До сих пор! Он и сейчас торчит у меня в груди…
Убыр угрюмо посмотрел на собеседницу.
Ну, слушай дальше, – продолжил он после совсем недолгого молчания. – Всё это время я знал, вернее сказать, помнил слова своей матери о том, что из очень многих бед меня сможет выручить моя спутница, моя убырская жена, которую мне предстояло взять из кровавых. От исходящих же от последних проклятий, заклятий или какой-нибудь ещё беды она будет куда больше способна меня избавить, пока ещё такой, как я, не станет. То есть, оставаясь прежней, кровавой. Будучи просто той, на ком лежит заклятье стать моей женой. Ибо наложенное на другого кровавым и снять больше по силам кровавому.
Посмотрев на Амиру, Убыр продолжал, теперь зачем-то прищурившись:
Когда я ещё только становился тем, кто я есть ныне, мать моя как-то умудрялась бывать среди наших с ней сородичей и там присмотрела мне ту, кого надумала взять в невестки. Присмотрела и наложила на избранную ею девушку заклятье стать моей спутницей. Ибо женить означало сделать меня ещё сильнее и неуязвимее. И когда я после моего пятидесятого дня рождения стал, наконец, таким могущественным, как это представляла себе моя мать, убыром, мне оставалось только за наречённой мне в жёны поехать. Её родные, стараниями моей матери, уже этого ждали. Моей невесте к тому времени уже исполнилось семнадцать…
Лицо Убыра стало задумчивым. Уйдя в воспоминания, он замолчал. Впрочем, через пару минут, в течение которых Амира не смела его потревожить, он словно встрепенулся и тут же продолжил:
Однако, сплести свои судьбы воедино нам с ней всё же было не суждено. Из-за какой-то нелепой, в общем-то, случайности, – сказав это, упырский предводитель так сильно сжал челюсти, что едва не раскрошил зубы. – Когда я отправился за своей наречённой, дома у неё меня встретили чёрной вестью – за день до моего приезда она упала с лошади и погибла.
При последних словах лицо Убыра стало невообразимо мрачным. Амира совершенно этого не ожидала, думая, что Повелителю убившего её мать упыря вряд ли были знакомы хоть какие-то человеческие чувства. Впрочем, всего через какие-то несколько мгновений он смог загнать свои эмоции куда-то в самый затаённый уголок своего разума, и на лице его в тот же миг не осталось от той минутной слабости и следа, после чего он снова продолжил своё грустное, несмотря на то, кто его рассказывал, повествование:
Моя мать при жизни мне поведала, что дважды то заклятье, что делало какую-нибудь девушку из кровавых наречённой мне в жёны, наложить нельзя. Потому что даже если та, на которую оно было наложено, умрёт, заклятье не исчезает. Оно просто ложится на весь её род. Родителей, братьев, сестёр… Кому-то из их потомков слабого пола обязательно выпадет стать моей женой.
С последними словами Убыр вздохнул и исподлобья взглянул на Амиру, словно ожидая от неё какой-то реакции. Однако, у той получилось абсолютно никак не показать своих чувств, и тогда он продолжил:
Как было узнать, что у кого-то них родилась именно та, кому надлежит исполнить наложенное моей матерью заклятье? Да очень просто. Всё это мне предстояло увидеть во сне. Я всегда вижу то, что мне нужно знать, но я ещё не знаю, в своих ночных видениях. Об этом тоже, в своё время, позаботилась моя мать.
–
И я увидел такой сон, – не останавливался Убыр. – Совсем недавно, если говорить о том, как воспринимаю время я. Ибо это произошло чуть больше семнадцати лет назад, в день, когда на Земле появилась ты.
–
Я?!
–
Именно ты!
–
Но почему?! – в голосе девушки снова отчётливо послышалась дрожь.
–
Что почему? – Убыр уставился на неё непонимающим взглядом.
–
Как это связано с моим рождением? – уточнила она свои слова, хоть уже и сама догадывалась, что сейчас ей ответит Убыр.
Тот же в следующий миг невесело рассмеялся:
–
Вижу, что ты уже догадалась и сама. И догадалась правильно. Именно тебе выпало стать моей преданной спутницей на века, верной женой на всю мою бесконечную убырскую жизнь. И именно ты поможешь мне вытащить из моей груди этот проклятый серебряный кол!
–
Я? Вытащить?! – Амира едва смогла это промолвить из-за вмиг ещё больше обуявшего её страха.
–
Ну чего ты испугалась? – покачал головой Убыр. – Это совсем не страшно. Просто берёшь тот кол за его конец и тянешь. У тебя легко это получится, силы в тебе много. Особенно теперь, ведь узнав всё то, о чём я тебе сейчас рассказал, ты стала намного сильнее.
–
То, что ты мне только что рассказал, сделало меня сильнее? – удивлённо выдохнула Амира, хотя в тот момент её больше беспокоило совершенно другое.
–
Именно так! Ты стала намного способнее снять с меня монашеское заклятье ещё и потому, что обо всём, о чём я тебе только что рассказал, узнала! Хотя ты и без того оказалась намного сильнее, чем это предвидела моя мать…
–
И без того намного сильнее? – голос Амиры стал ещё больше растерян.
–
Я открою тебе и это, ибо приходится дорожить каждым источником твоей силы, – не обратив внимания на то, как отреагировала она на его слова на этот раз, продолжал рассказывать Убыр, по лицу которого теперь было заметно, что сейчас он делал это не с такой охотой, какая чувствовалась в его словах раньше. – Слушай же. Причиной этому послужило ни что иное, как воля случая. В общем, с течением времени произошло такое, чего не смогла предугадать даже моя мать. К крови рода той, что была избрана мне в спутницы, по прошествии многих лет примешалась кровь отпрысков одного из предводителей осмелившегося со мной воевать монашеское братства.
–
Братство по очищению земель русских от упырей?
–
Да, именно его. Волею течения судеб и времени ты оказалась потомком ещё и одного из его предводителей. И именно того из них, кому довелось накладывать на кол, который потом вонзили мне в грудь, поражающие меня заклятья. Благодаря этому ты оказалась способна повелевать той огромной силой, которую употребили монахи из ненавистного мне братства, опутывая поразивший меня кол чарами. А значит, сила та тебе не воспротивится, когда ты станешь его из меня вытаскивать.
–
Что?! Я потомок кого-то из предводителей того братства?! – Амира никак не могла поверить услышанному.
–
Да, – с невеселой усмешкой отвечал ей Убыр. – По отцу…
На несколько минут в подземелье воцарилось молчание, в тишине которого, казалось, стало слышно даже «дыхание» наваленных вокруг сокровищ. Убыр пристально наблюдал за реакцией сидевшей с ним у одного столика девушки на его слова, Амира же была настолько шокирована последними, что первые мгновения была просто не в состоянии хоть как-нибудь на них отреагировать.
–
А ещё ты сказал, что сил мне придаст только что от тебя услышанное… – наконец, хоть что-то пробормотала она.
–
Для того, чтобы меня исцелить, – снисходительно улыбнулся Убыр, – сил тебе понадобится очень много, и их, среди прочего, тебе дадут и только что услышанные знания обо мне. Обо мне и обо всём, что меня хоть как-то касается. А если и не обо всём, – столько узнать за столь короткое время вряд ли возможно, – то хотя бы об основном из произошедшего в моей уже достаточно долгой жизни. Поэтому-то я тебе сейчас так много о себе и рассказал.
