— Вы можете двигать предметы силой мысли? — справившись с изумлением, спросила я.
— У меня сверхвысокий уровень психокинеза, — улыбается он. — Проще говоря — да, могу.
— Для этого есть название? — пропищала я и, смутившись, постаралась успокоиться.
— Для моего отклонения — да. Для твоего — не уверен.
— А другие, что они…
— Можешь познакомиться с ними, если хочешь.
— Я? Да, я хотела бы… — заикаюсь я, восторженная, как четырехлетка, верящая в фей.
Неожиданный звук заставляет меня замереть.
Кто-то бежит, гулко топая по каменному полу.
— Сэр! — зовет кто-то.
Касл вздрагивает, но, тут же овладев собой, выходит за угол навстречу бегущему.
— Брендан?
— Сэр! — задыхается прибежавший.
— У тебя новости? Что-нибудь видел?
— Сейчас прослушивали радио, — зачастил Брендан с британским акцентом. — Наши камеры зафиксировали намного больше патрульных танков, чем обычно. Мы считаем, оздоровленцы подбираются к нам…
Послышались статический треск и искаженные голоса, как при электрических помехах.
Брендан чуть слышно ругается.
— Простите, сэр, обычно искажений меньше, я еще не совсем умею сдерживать разряды…
— Не волнуйся, тебе просто нужна практика. Обучение проходит хорошо?
— Очень хорошо, сэр. У меня почти все под контролем. — Брендан замялся. — В основном.
— Прекрасно. Дай мне знать, если танки подойдут ближе. Не удивлюсь, если оздоровленцы усилили бдительность. Внимательно слушай любое упоминание о наступлении. Оздоровление пытается нас обнаружить несколько лет, но сейчас здесь особо ценный для них человек, уверен, они хотят ее вернуть. У меня предчувствие, что события будут развиваться стремительно.
Секунда замешательства.
— Сэр?
— Я хочу тебя кое с кем познакомить.
Тишина.
Брендан и Касл огибают угол, и я изо всех сил стараюсь не выдать удивления при виде прибежавшего с докладом. Я не могу отвести от него глаз.
Он белый с головы до ног.
Дело не только в странной форме ослепительного искрящегося белого цвета; кожа Брендана бледнее моей. Волосы настолько светлые, что их нельзя назвать иначе чем белыми. Глаза гипнотические, самого бледного голубого оттенка, пронзительные, практически прозрачные. На вид Брендан моего возраста.
Он кажется нереальным. Созданием из снов.
— Брендан, это Джульетта, — говорит Касл. — Она приехала вчера вечером. Я показываю ей «Омегу пойнт».
Брендан улыбается так ослепительно, что я чуть не вздрагиваю. Он протягивает руку, и я уже начинаю паниковать, когда он спохватывается, становится серьезным.
— Опс, подождите… Извини! — Он сгибает руки и хрустит костяшками. От пальцев летят искры. Я смотрю на него раскрыв рот. Брендан съеживается и робко улыбается: — Порой мне случается устроить людям электрошок.
Что-то в моей тяжелой броне щелкает и отлетает. Недоверие тает, как лед. Я вдруг ощущаю, что меня понимают. Я не боюсь быть собой — и не могу удержать улыбки.
— Не волнуйся, — говорю я ему. — Если я пожму тебе руку, ты можешь умереть.
— Да ладно, — растерянно заморгал Брендан, глядя на меня в ожидании, не возьму ли я слова обратно. — Ты что, серьезно?
— Очень.
Он смеется.
— Понятно! Без рукопожатий. — Подавшись вперед, он говорит, понизив голос: — У меня была проблема. Со мной. Девушки вечно толкуют об электризующем влиянии романтики, но ни одной не нравилось, когда их бьет током. Ужасно неловко получалось, — пожимает он плечами.
Моя улыбка шире Тихого океана. Сердце наполняют облегчение, комфорт, расположение. Адам был прав. Может, все наладится. Может, мне не обязательно быть чудовищем. Может, у меня правда есть выбор.
Думаю, мне здесь понравится.
Брендан подмигивает:
— Очень приятно с тобой познакомиться, Джульетта. Увидимся?
— Наверняка, — киваю я.
— Блестяще. — Он дарит мне новую улыбку и поворачивается к Каслу. — Я сообщу, если что-нибудь услышу, сэр.
— Хорошо.
Брендан уходит.
Я поворачиваюсь к стеклянной стене, отделяющей меня от половинки моего сердца, и прижимаюсь лбом к прохладной поверхности, желая, чтобы он проснулся.
— Хочешь с ним поздороваться?
Я поднимаю глаза на Касла, который по-прежнему смотрит на меня. Анализирует. Отчего-то его внимание меня совсем не раздражает.
— Да, — говорю я. — Очень хочу.
Ключом, который он так и держит в руке, Касл отпирает дверь.
— Почему медицинское отделение обязательно нужно запирать? — спрашиваю я.
Касл поворачивается ко мне. Я впервые замечаю, что он не очень высокий.
— Зная, где его найти, ты стала бы терпеливо ждать за дверью?
Я опускаю глаза и молчу. Надеюсь, не покраснела.
— Исцеление — процесс деликатный, — поясняет Касл. — Его можно прервать или ослабить случайными эмоциями. Нам повезло, в наших рядах есть две целительницы, близнецы, кстати. Самое интересное: каждая специализируется в своей сфере — одна на физических немощах, вторая на психических расстройствах. Нужно лечить сразу по двум направлениям, иначе исцеление будет неполным. — Он поворачивает дверную ручку. — Но сейчас, я считаю, Адаму уже можно тебя повидать.
Переступив порог, я сразу ощущаю запах жасмина. Осматриваю комнату в поисках букета, но ничего такого не вижу. Неужели духи? Запах упоительный.
— Я буду снаружи, — говорит мне Касл.
Комната заполнена длинным рядом простых кроватей. Их около двадцати, и все пусты, кроме кровати Адама. В конце комнаты вторая дверь, но я слишком нервничаю, чтобы проявлять любопытство.
Взяв свободный стул, я очень тихо присаживаюсь у кровати. Я не хочу будить Адама, мне только нужно знать, все ли с ним в порядке. Сжимаю руки. Слышу гулкий стук своего сердца. Наверное, я не должна его трогать, но ничего не могу с собой поделать. Накрываю его руку своей. Пальцы Адама теплые.
Его веки двигаются, но не открываются. Он глубоко вздыхает, и я с трудом удерживаюсь от слез.
— Что ты делаешь?!
Я быстро обернулась на голос Касла, в котором слышалась паника.
Я тут же отпустила руку Адама и отбежала от кровати, взволнованная, с расширившимися глазами.
— А что?
— Почему ты… ты только что… ты можешь прикасаться к нему? — Я еще не видела Касла в замешательстве. Куда только делась его невозмутимость: он вбежал, протянув руку и пытаясь остановить меня.
— Конечно, я могу его… — Я замолкаю и стараюсь сохранить спокойствие. — Кенджи не говорил вам?
— У этого молодого человека невосприимчивость к твоему прикосновению? — изумленно шепчет Касл.
