– Ну, что случилось? Тихо, девочка, тихо. А я вот сломался, – будто это могло как-то успокоить девушку, произнес он.
Соня успокоилась и рассказала Сергею Трофимовичу о смерти друзей.
– Да, деваха. И встряли же вы. Сейчас трактор заведем да поедем отсюда. А утречком к Савеличу. Может, кто живой там еще остался… Проверим.
Сухоруковой вспомнились слова песни, которую пел Сергей Трофимович.
«А кто победит – они или мы? Архангелы света иль демоны тьмы?»
– А что это вы пели такое?
– А? А это. Да черт, привязалась. Это «Сектор Газа». Глупости всякие.
– Ммм. А что там было дальше?
– Дальше чего? – не понял тракторист.
– Ну, вы закончили на фразе: «До тех пор продлится Святая война».
– А, – улыбнулся Бандурин. – До тех пор продлится Святая война, пока не подружат Бог и Сатана. Ну что? Поехали?
Он подсадил девушку в кабину и залез сам.
– Тут, конечно, нет удобств, но все-таки лучше, чем на своих двоих…
Соня кивнула. Двигатель завелся, и трактор, покачиваясь, покатил по ночному лесу. Сергей Трофимович снова начал что-то напевать, а Софья погрузилась в раздумья.
«Как славно, что мне попался этот хороший человек. Наконец-то я умоюсь и лягу в чистую кровать», – думала она.
А ведь она бы не смогла выбраться, если б не он. Если б трактор не сломался… Да черт возьми, сотни подобных «если» и приводят к тем результатам, к которым приводят. Раз уж так, то если бы Бандурин не поехал за свининой к Финагину… Стоп! Ее сердце бешено заколотилось. Ведь нет никакой свинины, нет деревни и нет… Она повернулась к мужчине. Он смотрел на нее. Один глаз выели черви, по всему лицу сидели белые личинки-рисинки.
– А кто победит – вы или мы? Архангелы света иль демоны тьмы? – пропел мертвец.
* * *
Сильный удар в грудь отбросил парня к подвешенным на крюках. Прудников ударился о землю и выдохнул. Он не справится. Он это знал. У этой горбатой твари силища трех здоровых мужиков. Слава подскочил и собирался бежать к тоннелю. Ему уже было наплевать, заблудится он в темноте или нет. Но Марина была быстрее. Она оказалась рядом и придавила к стене. Капюшон съехал с головы. Она быстро поправила его.
– Я убью его, – сказала Марина.
Славу удивило, что она обратилась не к нему, будто с ними рядом был кто-то третий.
– Я убью его! – повторила она и склонила голову, словно прислушивалась.
– Не надо, – раздалось из-под балахона.
Прудников даже руки опустил. У нее на плече кто-то сидел. Это не горб! И тут он решился и скинул капюшон с девушки. Он едва не потерял сознание. В его мозгу не укладывалось то, что он увидел на ее плече. Там была голова Олеси. Она была пришита грубыми стежками к коже Марины. Олеся открыла глаза.
– Привет. Слушай, Ань, давай не будем его убивать, а? Он такой милый.
– Какой нам прок от него? – огрызнулась Марина-Аня и схватила Славу за горло.
– Какого хрена? – прохрипел Прудников, и тварь надавила сильнее.
– Аня, он же спрашивает. Ответь, – сказала голова Олеси и подмигнула Славе.
Рука-тиски разжалась, и парень вздохнул полной грудью. Славик потер шею и сполз по стене на пол.
– Янка, ты такая сентиментальная. Зачем вообще мне с ним разговаривать?
– Ну, ты же видишь, он чистый, – настаивала голова.
– Вон тот приполз сюда полуживым, – Марина-Аня показала на подвешенных, – не признавался. А подвесили – все выложил. Так что и этот выложит как миленький.
– Я тебе говорю, он чист! – Олеся-Яна уже кричала.
Прудников не совсем понимал, о чем они. И что значит – чистый? Он находился будто в бредовом сне. Сумасшедшая баба спорила с мертвой головой, пришитой к собственному плечу. Такого в кино не увидишь, такого, черт возьми, нигде не увидишь. Двухголовая тварь могла быть порождением только больного мозга. Он снова посмотрел на ругающихся. Им осталось подраться.
– Тише, девочки, тише. Не ссорьтесь.
Прудников посмотрел в сторону тоннеля, как ему казалось, ведущего к выходу. Там стояли тракторист и Финагин. Если Бандурина он узнал без труда, то дядька Марины немного изменился. Лицо его опухло, будто он умер и пролежал какое-то время в воде. Он теперь не производил впечатления живого человека.
– Принимайте. Она тоже чистая.
Финагин отошел в сторону. Там стояла Соня. Бандурин взял ее под локоть, вывел вперед и толкнул. Соня упала на колени. Прудников понял, что шансы спастись теперь стали равны нулю.
– Неожиданно, да? – с издевкой спросила Олеся. Надо полагать, у Марины. Потому что та вдруг насупилась и произнесла:
– Не бывает безгрешных, чистых людей. Если хорошенько копнуть, можно что-нибудь нащупать.
– Зачем?
Прудников даже привстал. Соня попыталась подняться, но снова упала.
– Зачем? – повторила свой вопрос Сухорукова. – Зачем вам нужно копаться в нас?
– Давай я расскажу, – заверещала голова Олеси.
– Ну, давай-давай, – снисходительно позволила Марина и закатила глаза.
– Ну, начало вы знаете…
– Знают-знают, – заверил Бандурин.
– После того как мы уничтожили деревню, жажда мести не была утолена. Мы решили наказывать чужаков, забредших в эти земли. Но это было настолько редко, что…
– Что мы заскучали, – подсказала Марина-Аня.
– И вот однажды нам представился случай обрести эти тела. И мы пошли искать грешников.
– Грешников? – Слава все-таки встал. – А куда же делись дети? Они тоже были грешниками?
– Если покопаться, то… – начала Марина-Аня.
– Ничего подобного, – возразила Олеся-Яна. – В ярости мы убили всех, но они были чистыми. Они попали сразу в рай.
– Тем более не вижу причин оставлять их в живых, – сказала Аня и уперла руки в бока.
– Ну, послушайте, – Слава пытался понять, – почему бы вам не убить нас сразу? Я не знаю, в Москве, например. Или в вашей деревне. Для чего вам это шоу?
– Вы должны были понять свою грязную сущность, – в унисон сказали сестры.
* * *
Финагин и Бандурин исчезли. Не по волшебству, просто Слава не заметил, куда они делись. Как просто, когда ты можешь объяснить себе происходящее, но сейчас был не тот случай. Если собаки Демихова становились двуглавыми в процессе длительных операций, то как эта тварь смогла на дне угольной шахты пришить себе вторую голову? Да еще так, чтобы она не болталась мертвым грузом, а разговаривала, дышала, смотрела, слушала, вела себя так, будто являлась действительно другим человеком. Яной. Да это оправдывалось только тем, что они и есть Аня с Яной. Сестры, проклявшие свою деревню за то, что ее жители не уберегли ее от чужаков.
– Мы разделили вас на группы, – сказала Аня. Она снова была недовольна. Возможно, тем, что ей приходится разговаривать с ними.
– Это я придумала, – заверещала Яна и замотала головой. Так сильно, Славику даже показалось, что швы сейчас разойдутся и голова отвалится.
