— Афродита, иногда ты говоришь бессмысленные вещи.
— Всегда пожалуйста, рада расширить твои кругозор. Так или иначе, как я сказала, что ты собираешься делать с Близняшкой-дурашкой и Близняшкой-деревяшкой?
— М-мм, ничего. Они — подруги. Иногда подруги сердятся друг на друга. Они сами должны найти способ помириться.
— Правда? И это все, что ты можешь сказать?
— Афродита, ну и какого черта ты от меня ждешь?
— Ты только что выругалась? Разве "черт" — она показала пальцами кавычки в воздухе, — не бранное слово?
— Как на счет того, чтобы самой сходить к нему и убедится?
Я вопросительно глянула на неё.
— И в триллионный раз повторяю — нет ничего плохого в неумении ругаться!
— Брань или ругань. Но в одной вещи я уверена наверняка, что мои снежки пролетят даже не задев его рогов.
— Ты! Злючка! — воскликнула я.
— Спасибо. Но серьезно. Что ты собираешься делать с Близняшками?
— Дайте им свободу! — Я не хотела кричать, но эхо, звучавшее в каменном здании говорило об обратном. Я глубоко вздохнула и попыталась забыть о чувстве, что я хотела задушить Афродиту. — Я не могу быть ответственной каждый раз, когда у одного из моих друзей проблемы с другим моим другом. В этом даже нет смысла.
— Об этом говорится в глупом, но пророческом стихотворении, — сказала она, полируя свои коготки.
— Я все еще не понимаю, почему я должна…
Я замолчала, поскольку огромный черный Линкольн Таун проехал по круглой подъездной дорожке и остановился перед Афродитой и мной. В то время, как мы смотрели с неприлично открытыми ртами, Сын Эреба вышел с места водителя, полностью проигнорировав нас, и открыл заднюю дверь автомобиля.
Длинная, худощавая и одетая в синий бархат, Танатос приняла протянутую руку Воина и изящно вылезла. Она улыбнулась нам и благодарно кивнула, когда мы поклонились ей, но ее внимание было сосредоточено на здании вокзала.
— Какой прекрасный пример мастерства Арт-деко тридцатых годов XX века, — сказала она, обводя пристальным взглядом фасад вокзала. — Я оплакиваю утрату популярности путешествий поездом. Когда их наконец построили, это был чудесный, расслабляющий способ перемещения по этой огромной стране. Фактически, он все еще существует и по сегодняшний день. Печально, что у нас так мало современных железнодорожных маршрутов, из которых можно было бы выбрать. Вам бы посетить вокзал в сороковых — трагедия, надежда, отчаяние и отвага — все сконцентрировалось на одной яркой, оживленной площади. — Она продолжала любоваться старым зданием. — Это не похоже на сегодняшние неприглядные аэропорты. Они лишены всего этого — любви, души, жизни, особенно после той трагедии 11 сентября. Так печально … так печально …
— М-мм, Танатос, могу я чем-то помочь вам? — наконец спросила я, когда стало очевидно, что она собиралась стоять так вечность, всего лишь глазея на вокзал.
Она показала жестом Воину, чтобы тот вернулся в автомобиль.
— Ждите меня через улицу на стоянке. Я скоро присоединюсь к вам.
Он поклонился ей и уехал. Она повернулась лицом к Афродите и мне.
— Леди, я верю, что это время перемен.
— Для перемен чего? — спросила я.
— По-видимому, смена нашего входа, — сухо произнесла Афродита. — Калона зашел к нам отсюда. Танатос оттуда же. Нам необходимо постелить здесь коврик с приветствием "Добро пожаловать", потому что наш "проходик с занавеской" в подвал не под стать нам.
— Странно сказано, но думаю все верно, — сказала Танатос. — Это одна из причин, почему я от имени Высшего вампирского Совета купила это здание для вас.
Я моргнула от удивления и попыталась сформулировать достойный ответ, когда Афродита сказала:
— Я надеюсь, это подразумевает и реконструкцию.
— Да, — ответила Танатос.
— Погодите, — сказала я. — Мы не Дом Ночи. Почему Высший Совет занялся тем местом, где мы живем?
— Потому что мы особенные и клевые, и они не хотят, чтобы мы жили в грязном сарае, — сказала Афродита.
— Или потому что они хотят контролировоть то, где мы живем и что делаем, — сказала я.
Брови Танатос взлетели.
— Вы говорите с властностью Верховной жрицы.
— Я пока еще ею не являюсь, — уверила ее я. — Я все еще недолетка. Стиви Рей наша Верховная жрица.
— И где же она?
— Она с Рефаимом. Скоро рассвет и она любит быть с ним прежде, чем он превратится в птицу, — сказала я прямо.
— А что же ты?
Я нахмурилась.
— Вы не меньше меня знаете кем я являюсь. Вы так же знаете, что Старку был подарен Меч Хранителя в Потустороннем мире, а это означает, что в некоторой степени я Королева, так как он является моим Воином и Хранителем.
— Для чего все эти вопросы? Я думала вы на нашей стороне, — поинтересовалась Афродита.
— Я на стороне истины, — ответила Танатос.
— Вы знаете, что Неферет — лживая сучка, — сказала Афродита. — Мы рассказали вам об этом на острове Сан-Клементе, когда Зет была в стране Грёз.
— Она имела в виду в Потустороннем мире, — я выпучила глаза на Афродиту.
— Ага, верно, в Потустороннем мире. Мне пофигу, — сказала она. — Но мы рассказали вам как реально обстоит дело по поводу Неферет, и вы дали нам понять, что поверили нам. Вы даже помогли нам выяснить о Скае для Старка. Итак, что же происходит с вами сейчас?
Затянулась огромнейшая пауза, которая дала возможность подумать достаточно времени — не зашли ли мы с Афродитой слишком далеко. Я имею в виду, Танатос была мощным, древним вампиром, членом Высшего совета, которая была одарена Богиней близостью со смертью. И, скорее всего, это было не очень хорошей идеей — допрашивать ее, не говоря уже о том, чтобы начать выводить ее из себя.
— Я верю, что то, что ты мне сказала, когда душа Зои была разбита на осколки, было то, о чем ты и все остальные думали, и было настоящей правдой, — наконец произнесла Танатос.
— Я вернулась, и мы уже не в Италии, но правда не изменилась. Неферет не изменилась, — ответила я.
— И все же она настаивает на том, что была прощена Никс, которая одарила ее Ауроксом в знак божественного благоволения, — сказала Танатос.
— Это же собачьи какашки, — ответила я. — Неферет не изменилась и Аурокс вовсе не дар от Никс.
— Я по-настоящему верю, Неферет скрывает правду, — сказала Танатос.
— Есть только один способ выяснить это, — заметила я.
— И это не тот способ, которым мы пытались это выяснить, — добавила Афродита.
— Мы не хотим показаться непочтительными, — добавила я. — Это просто то, с чем мы уже столкнулись в противостоянии с Неферет, и мы видели такие вещи, которые она с осторожностью предпочла скрыть от Высшего совета и, на самом деле, от большинства вампиров.
