такая сила… ах!..
Дыхание ведьмы сделалось частым. Она упивалась наслаждением и благодатью, которую получала.
— Часть ее силы… моя… моя… Ах… Ах…
Он чувствовал, как ее передние верхние зубы впиваются в кожу снова и снова.
Скальд не понимал смысла этих слов
— Я хочу, чтобы вы были моим… целиком и полностью.
«Насколько она безумна? Что она от меня хочет? Что течет в моей крови?».
Скальд взял себя в руки и произнес:
— Я не могу быть вашим, и вы это знаете. Как вы сами сказали, я принадлежу Верховной Матери.
Это ее разозлило.
Скальд добился того, чего хотел.
Он видел, как исказилось лицо Присциллы. Ее губы скривились в недовольстве и от осознания того, что есть кто-то, кто сильнее и важнее ее. Кто-то, кому он, Скальд, должен достаться по праву. А она — просто фигура на шахматной доске. Пешка, жаждущая стать ферзем. Слуга, которому нравится сидеть на троне в отсутствии короля. Присцилла недовольна своим положением в Лиге. Она хочет большего.
Она хочет то, что принадлежит Верховной Матери…
Присцилла страстно желает занять ее место в их пантеоне зла.
— Пока ее нет, я смогу получить то, что хочу…
И потом… она открыла рот и уткнулась зубами в ладонь. Скальд ощутил острую жгучую боль под большим пальцем — она кусала его.
Скальд закричал.
Правую ладонь словно прожигали раскаленным металлом. Пытка не прекращалась. Он слышал мерзкое чавканье и чувствовал металлический запах собственной крови.
— Хватит! — не выдержал и закричал он. — Прекрати! Перестань!
Он не мог не кричать.
Боль оказалась нестерпимой.
— Прошу! Перестань! Не делай этого!
И Присцилла остановилась.
Она отлипла от его руки и предстала перед его взором с окровавленным ртом.
— Это такой… деликатес. Теперь я понимаю, что нашла в тебе Верховная Матерь. Ты точно не такой, как все, Скальд. В тебе есть… нечто прекрасное. Настоящая благодать. Внутри.
Присцилла достала из кармана пальто белый платок и вытерла губы и подбородок.
— Мои совы… видишь их?
Присцилла запрокинула голову к потолку.
Скальд вновь поднял взял и увидел, как на него смотрят сотни желтых глаз. Он никогда не забудет ту ночь, когда сова влетела к нему через окно с кошкой в клюве.
— Значит, это ты, хозяйка сов?
— Они — мои питомцы. Вестники снов. Вестники судьбы.
— С их помощью ты насылаешь на меня кошмары?
— Они… помогают мне. Я могу обойтись и без сов, но с ними гораздо легче.
— И где же мы сейчас? Куда ты меня затащила?
— В свой дом. Тебе не обязательно знать, где он находится. Никто не придет, Скальд. Будь в этом уверен. Я хорошо прячусь. Никому и в голову не придет пробраться сюда. Нужно быть абсолютно сумасшедшим, чтобы…
Она выдержала театральную паузу.
— …прыгнуть в Колодец.
«Колодец».
Скальда пронзило воспоминание: стая сов, вылетевшая из Колодца. В ту ночь.
«Вот оно что… Колодец. Она все это время скрывалась под ним!».
— Так что будь уверен, Скальд: здесь ты полностью в моей власти. Я — хозяйка дома сов. И я знаю все тайные ходы и выходы этой подземной пещеры. Отыскать тебя невозможно. Я все равно настигну всех незваных гостей раньше, чем они поймут, в чем дело. И им не выстоять против меня — будь уверен.
Присцилла щелкнула пальцами, и над ее ладонью загорелся огненный рыжий сгусток.
Скальд замер в изумлении.
«Огонь… она воссоздала его из воздуха».
— У меня в запасе еще много фокусов. И целая армия. Моя семья.
«Совы».
— Они тоже хотят тебя, Скальд. Так же неистово, как хочу я. Мне довелось первой испытать настоящее наслаждение. Но я не могу лишить моих совят такой благодати и удовольствия. Ты же не будешь возражать? Поделишься с ними… собой? По одной частички для каждого будет достаточно. Что скажешь?
Скальд знал, что любой его ответ не сработает. Она все равно сделает это.
«Совы… их так много… она хочет, чтобы они все…».
И Присцилла свистнула:
— Мои крошки, налетайте… кушать подано.
Скальд с ужасом уставился на потолок. Он словно зашевелился. Бесчисленная стая сов расправила свои крылья.
Вестники ночи. Вестники снов.
Они сорвались с крыши голубой пещеры и полетели к нему. Все вместе.
Сыпались перья. Перемешивались крылья. Глаза горели. И клювы щелкали.
Уже близко…
Они совсем рядом.
И Скальд закрыл глаза, принимая невыносимую пытку.
Он старался уйти в свои мысли и запереться там, пока дикая стая сов будет поедать его плоть.
Сотни клювов вцепились в обе руки.
Полилась кровь.
Как бы Скальд ни старался уйти в себя, он слышал лишь назойливый смех Присциллы и трепетание сотен крыльев.
— Так гораздо лучше. Не сильно перетянул?
— Все отлично, Альбедо. Ты всегда заботился о моих поломанных конечностях. Этого у тебя не отнять. Навык с годами не потерян.
— Стараюсь, дружище, стараюсь.
Альбедо похлопал Хоакина по плечу и взглянул на Элеонору. Она стола у стеклянной двери и смотрела наружу.
За окном поднялась настоящая буря. Деревья вырывало с корнями. В воздухе летала пыль. Гремел гром. Черное небо рассекали белые вспышки молний. Мусор и ошметки травы кружились над Пляжем. Море бушевало. Ливень бил по стеклу.
— Хорошо, что мы спрятали всех дельфинов до наступления этого кошмара, — высказался Хоакин Мартинес.
Энтони, Матео и Беатрис так и не дождались вразумительных ответов на свои вопросы. И их терпение постепенно иссякало. Энтони терпеливо ждал, пока его дядя закончить обрабатывать раны Хоакина и бинтовать раненого воина.
— Расскажите же, — не сдержался он.
— Альбедо, — обратилась к нему Элен, не отрываясь от жуткого вида за окном, — ты же понимаешь, что, если расскажешь им, обратного пути не будет?
— Знаю, — ответил Альбедо Эрнандес.
— И они будут в опасности, если узнают правду.
— Знаю! — ответ его стал жестче и громче.
Элен взволновалась за состояние Альбедо и повернулась к другу лицом.
— Но у нас нет выбора, друзья. Они имеют право знать.
Энтони радовало, что дядя это понимал. Эти последние слова дарили ему надежду. Им все расскажут. Сейчас. Нужно только подождать.
— Что ж, Альбедо, это твой выбор. Начинай.
Элен дала свое согласие, и Альбедо обратил взор на Хоакина, будто спрашивая его о том же, прося разрешение. Мистер Мартинес молча кивнул в ответ.
— Садитесь ближе ко мне, ребята, — Альбедо позвал троих друзей, — сейчас я вам все постараюсь объяснить.
«Наконец-то! И стоило так долго тянуть кота за…».
Энтони обрадовался, что его дядя наконец не будет играть с ним в загадки. Он устал от этого. Каждый день с тех
