Но на этом его мучения не закончились. Снова что-то невидимое поставило его на ноги и потащило по проходу, мимо столов, к рядам сверкающих всеми цветами радуги игровых автоматов. Одежда его превратилась в пропитанные кровью лохмотья, кровь текла с него ручьем, пачкая ковер. Он уже потерял сознание, возможно, и умер, мешок растерзанной плоти и сломанных костей, но какая-то сверхъестественная сила заставляла его двигаться.
И вот тут в толпе ужас пересилил любопытство. Люди побежали. К входным дверям, к театральному залу, в кафетерий, к лестнице на второй этаж. Куда угодно, лишь бы подальше от этого кровавого месива, в которое за считаные секунды превратился живой человек.
И только Реджина, словно зачарованная, последовала за Эдди в его последнем походе к игровым автоматам. Она держалась в пятнадцати футах позади и боковым зрением увидела, что охранники следуют за ней.
— Женщина, остановитесь, — приказал ей один. — Станьте, где стоите!
Она посмотрела на них. Три здоровяка в одинаковой униформе. Все с оружием на изготовку. Бледные и ничего не понимающие.
— Уйдите с дороги, — сказал второй, а первый уже наставил на нее револьвер.
Она вдруг поняла, что они, возможно, видят в ней причину случившегося с Эдди. Но что они подумали? Что она обладает сверхъестественными способностями и охвачена жаждой убивать?
Она остановилась, как ей и приказали, но вновь повернулась к Эдди. От игральных автоматов его теперь отделяли десять футов.
Двадцать хромированных одноруких бандитов, которые располагались непосредственно перед ним, волшебным образом активировались. Одновременно завертелись двадцать комплектов цилиндров. В окошках замелькали вишни, колокольчики, другие символы. Двигались они так быстро, что слились в цветовые полоски. Цилиндры вращались несколько секунд, а потом все двадцать комплектов разом остановились, и в каждом окошке каждой машины появился лимон.
Эдди рванулся вперед с наклоненной головой, вернее, что-то понесло его вперед, наклонило голову, и на полном ходу врезался в сверкающий игральный автомат. С такой силой, что череп треснул, как брошенный на землю арбуз. Эдди рухнул. Но что-то мгновенно его подняло, оттащило назад и вновь бросило на автомат. Он опять упал. Его подняло. Оттащило назад. Бросило на автомат. На этот раз с такой силой, что разбилась плексигласовая панель.
Мертвец упал на пол.
Остался там, недвижим.
И воздух оставался холодным.
Реджина обхватила себя руками.
Почувствовала, как что-то разглядывает ее.
Потом воздух начал согреваться, и Реджина поняла, что неведомого существа или силы в казино больше нет.
Она посмотрела на Эдди. Узнать его более не представлялось возможным. В глубине души Реджина нашла крошечную толику жалости, но в основном думала о том, какой сладкой была эта смерть, какую невоображаемо острую, всепоглощающую, мучительную боль испытал Эдди. И как же она ему завидовала.
* * *
После того как Мелани спокойно пролежала несколько минут, Лаура решила, что худшее уже позади и Дэн может спокойно убирать револьвер в кобуру. Но, как только они вернулись к маленькому столику у окна, девочка вновь начала вертеться и стонать. В комнате похолодало. С гулко бьющимся сердцем Лаура вернулась к кровати.
Лицо Мелани исказилось, но не от боли, а, похоже, от ужаса. В этот момент она не напоминала ребенка. Она выглядела… не как старуха, нет… но как маленькая женщина, умудренная опытом, обладающая знаниями, которые накапливаются многие и многие годы, знаниями, которые вызывают тревогу и душевную боль, знаниями о темной стороне человеческой натуры, которые лучше бы и не знать.
Оно шло, и до его появления оставалось совсем ничего. Интуитивно Лаура почувствовала приближающуюся к ним зловещую силу. Тоненькие волосики на руках, волосы на затылке встали дыбом. Оно.
Лаура в панике огляделась. Никаких демонических существ. Никаких рожденных в аду бестий.
«Покажись, черт бы тебя побрал, — со злостью подумала она. — Чем бы ты ни было, откуда бы ни пришло, дай нам себя увидеть, чтобы мы могли тебя ударить и пристрелить».
Но Оно не улавливалось пятью органами чувств, и единственным свидетельством его приближения являлось понижение температуры воздуха.
И на этот раз температура падала очень быстро, до минусовых значений, чего раньше не случалось. Дыхание паром вырывалось изо рта, оконные стекла и зеркало покрыл конденсат, который на глазах замерзал, превращаясь в лед. Но тридцать или сорок секунд спустя воздух стал нагреваться. Ребенок перестал стонать, невидимый враг ушел, вновь не причинив девочке вреда.
Глаза Мелани разом открылись, но смотрела она по-прежнему в свой мир.
— Оно их достанет, — пробормотала она.
Дэн Холдейн наклонился над ней. Положил руку на маленькое плечико.
— Что это за оно, Мелани?
— Оно. Оно их достанет, — повторила девочка, обращаясь скорее не к нему, а к себе.
— И что же это за чертовщина? — спросил Дэн.
— Оно их достанет. — По телу девочки пробежала дрожь.
— Успокойся, сладенькая, — обратилась к дочери Лаура.
— А потом оно достанет меня.
— Нет, — возразила Лаура. — Мы позаботимся о тебе, Мелли. Клянусь.
— Оно идет… изнутри… и съест меня… съест меня всю…
— Нет, — повторила Лаура. — Нет.
— Изнутри? — спросил Дэн. — Как это, изнутри?
— Съест меня всю, — голос девочки переполняла печаль.
— И откуда оно идет? — спросил Дэн. Девочка тяжело вздохнула, и вздох этот выражал не страх, а скорее смирение с судьбой.
— Было здесь что-то несколько мгновений тому назад, Мелани? — спросил Дэн. — То, чего ты боишься, было в этой комнате?
— Оно хочет меня, — сказала девочка.
— Если оно хочет тебя, то почему не взяло, когда находилось здесь?
Девочка его не слышала. Едва слышно произнесла:
— Дверь…
— Что за дверь?
— Дверь в декабрь.
— Что это значит, Мелани?
— Дверь…
Девочка закрыла глаза. Дыхание изменилось. Она соскользнула в сон.
Лаура через кровать посмотрела на Дэна.
— Сначала Оно хочет добраться до других людей, участвовавших в экспериментах в серой комнате.
— До Эдди Коликникова, Говарда Рензевеера, Шелдона Толбека, Альберта Ахландера, может, до кого-то еще, до людей, неизвестных нам.
— Да. А после того, как все они умрут, Оно… Оно придет за Мелани. Это она говорила сегодня вечером в нашем доме, после того как в радиоприемник… что-то вселилось.
— Но откуда она это знает?
Лаура пожала плечами.
Они посмотрели на спящую девочку. Паузу прервал Дэн:
— Мы должны пробиться через этот… через транс, в котором она находится, чтобы она смогла сказать то, что нам необходимо знать.
— Я сегодня предпринимала такую попытку. Ввела ее в гипнотическое состояние. Но без особых успехов.
— Вы можете это повторить?
Лаура кивнула:
— Утром, когда она немного отдохнет.
— У нас не так много времени.
— Ей нужно отдохнуть.
— Хорошо, — с неохотой согласился Дэн.
Она знала, о чем он думает: «Раз уж ждем до утра, будем надеяться, что не опоздаем».
32
Лаура спала с Мелани на кровати у стены, тогда как Дэн — на той, что стояла ближе к двери, которая могла стать источником проблем. Лег он в рубашке, брюках, носках и туфлях, с тем, чтобы при необходимости не терять времени на одевание. Лампу над дверью они выключать не стали. После событий прошедшего дня темноте более не доверяли. Дэн прислушивался к их глубокому и ровному дыханию.
Сам он спать не мог. Думал об изувеченном до неузнавания теле Джозефа Скальдоне, о трупах в доме в Студио-Сити, о Реджине Саванне Хоффриц, физически и умственно живой, но с умерщвленной душой. И, как всегда, когда он слишком долго думал об убийстве в мириаде форм и удивлялся способности человека убивать и убивать вновь, мысли его плавно перетекли к убитым брату и сестре.
