— Мне такая идея нравится, — сказал он, подходя еще на шаг и прижимаясь голым бедром к бедру Малачи. — Давно я не развлекался тюремными изнасилованиями. А ты похож на мальчика из моих снов. — Поднявшись на цыпочки, он прижался ртом к уху Малачи:
— Знаешь отличный способ перевоспитать пидора, который думает, что насилие — лучший способ обращаться с женщиной? Затрахать его до того, что он начнет вопить, как маленькая девчонка.
Джейкоб видел, что взгляды Лиссы и Белизара скрестились. На лице его госпожи застыла легкая улыбка, которая все же не могла растопить лед в ее взгляде. Если бы Белизар вывел Малачи из игры, он бы тем самым признал, что на самом деле это не игра. Оставить Малачи стоять там, подвергнув его зад насилию со стороны нижестоящего слуги — это завуалированное оскорбление, скорее всего, было ответом Лиссы на недавнюю попытку Малачи убить Джейкоба.
Нет. Что-то здесь не так. Он подумал о слуге, которого клеймили в саду. Возбуждение, отсутствие страха. Он также вспомнил слова своей госпожи о Карнале и Мелинде. Если бы я знала, что он собирался делать, я бы его остановила… Он позволил этому образу и ее словам поддерживать его уверенность.
Белизар снова взглянул на Малачи. Когда Малачи стиснул зубы, Джейкоба захлестнуло ощущение злого торжества, он знал, что мужчине приказали остаться на сцене. Джейкоб наклонился к Девлину.
— Я так думаю, — Девлин в одну руку взял свой внушительный орган, а другую положил на спину Малачи, заставляя его сантиметр за сантиметром медленно наклоняться над Деброй, — тебе, наверное, понадобится немного смазки, да?
Малачи неохотно взял хрустальную бутылочку, стоявшую неподалеку. Он открыл ее, капнул немного масла между ягодиц Дебры.
— Теперь давай, двигайся. Легче. Очень медленно. Есть своеобразное наслаждение в том, чтобы научить даму, как получать удовольствие от хорошего анального секса. Она получит такое удовольствие, какого никогда не получала раньше, да, детка?
Джейкоб благословил сексуальный, успокаивающий тон голоса Девлина, почувствовав, как губы Дебры попытались сжаться на его члене, благодаря его. Она не сводила глаз с лица Джейкоба, словно заряжаясь смелостью и уверенностью в том, что он сделает так, как сказал. Позаботится о ней.
Он снова начал двигаться у нее во рту, разделяя ее внимание между двумя мужчинами: он уже был внутри, а второй только готовился это сделать. Напряжение ее губ говорило о том, что ее влагалище занято работой со статуей. Кончики пальцев ног касались сцены, подталкивая девушку вверх и вниз помимо ее воли.
— Вот так. — Когда Малачи начал медленно входить в нее, Девлин положил руку ему на бедра, предупреждая его: — Медленнее, медленнее, по сантиметру за раз, не больше.
Дебра застонала, задергалась — Джейкобу стало трудно сосредоточиться. Ее язык все яростнее работал над ним, несмотря на то, что ее сдерживал кляп.
Когда Малачи глубоко погрузился в Дебру, двигаясь, однако, мягко и аккуратно, Девлин поудобнее ухватился одной рукой за его талию, а другой за шею, и вставил свой покрытый маслом член между его ягодиц. Малачи задохнулся, у него затряслись ноги, из глаз полились слезы. Он с трудом сумел проглотить рвущееся с языка проклятие.
— Так, ну вот мы и на месте, очень глубоко. Это хорошо, что твой господин как следует размял тебя заранее, иначе сейчас у нас были бы небольшие проблемы. Могу поспорить, все чертовски горит, правда?
Малачи проворчал что-то в ответ, Девлин еще сильнее прижался бедрами к его бедрам, в то время, как Малачи начал постепенно и очень медленно погружаться в Дебру. Дебра содрогнулась от боли. Джейкоб схватил ее за волосы, двигаясь у нее во рту, пытаясь контролировать свою собственную реакцию. Ее бедра приподнялись навстречу Малачи, который выполнил все, чего от него требовали, сосредоточившись на движениях Девлина внутри него.
Дебра издала полупридушенный звук.
— Не раньше, чем я кончу, — приказал Джейкоб. — Твой господин тебя учил. Правила ты знаешь. Не опозорь его.
Она издала какой-то звук, наполовину рыдание, наполовину возглас согласия. Пока Малачи занимался ее задом, ее качающиеся груди касались лица статуи, мраморного носа и бровей. Ее соски были твердыми — Джейкоб даже позволил себе протянуть руку и ущипнуть ее за грудь. Он задвигался сильнее и чаще, приспосабливаясь к движениям Девлина. Когда Девлин как следует устроился, Малачи начал соизмерять свои движения с его: теперь они двигались синхронно, а Малачи потерял часть ярости, уступившей место насильно возбуждаемому желанию.
Самоконтроль Джейкоба дал еще одну трещину, когда его госпожа показала ему, как все это выглядит со стороны, ее глазами. Он не знал, хотела ли она, чтобы он увидел их так, как их видела она, или была слишком возбуждена, чтобы скрывать свои мысли, но эффект все равно оставался тем же.
Факелы были расставлены таким образом, чтобы освещать площадку, и пятна света ложились на литые мускулы троих мужчин. Рот Дебры был открыт — ему не позволял закрыться кляп; тело растянулось по статуе, влага стекала по алебастрово-белому члену статуи, словно вода по мрамору фонтана. Большой член Малачи то входил, то выходил из нее, бедра ее были раздвинуты так широко, что все присутствующие могли видеть ее розовые внутренности.
И там был еще Джейкоб, его член блестел, когда он почти полностью вытаскивал его изо рта Дебры, а затем снова погружался в нее, заставляя работать ее щеки и горло, а пальцы — в бессилии стискиваться на стягивавшем их ремне.
И словно этого было недостаточно, чтобы еще больше его завести — темнокожие мужчины, чьи тела, покрытые маслом, тоже блестели в свете факелов, приподняли «лепестки», заставив их выпрямить ноги. Лодыжка каждой женщины касалась лодыжки соседки: своеобразная органичная связь, с помощью которой вибрации каждой женщины передадутся всему кругу. Все мужчины одновременно вошли в женщин, а женщины, возбужденные тем, что происходило перед ними, вскрикнули. Крики еще больше распалили их, служа дополнительным афродизиаком, — Джейкоб подозревал, что он был гораздо сильнее, чем тот, что ему предложила девушка-рабыня.
Женщины одновременно закинули назад головы: волосы взметнулись, словно полосы шелка, словно разноцветные волны. Мужчины использовали волосы вместо поводьев, держа их так, чтобы было больнее, груди женщин свободно свисали вниз, двигаясь в такт движению мужских членов, входящих и выходящих одновременно.
Платформа начала поворачиваться — когда это случилось? Его взгляд всюду натыкался на «живые статуи», — все благодаря его госпоже и его собственным глазам. Дюжина женщин с задранными бедрами. Темные, плотные мускулы на ягодицах мужчин, входящих в женские розовые бутоны. Голова Девлина, запрокинутая от удовольствия. Ответный крик Малачи. Резкий выдох Дебры, ее отчаянные глаза, ее взгляд, не отрывавшийся от лица Джейкоба все то время, пока она отчаянно трудилась на каменном члене.
