— Что с тобой, Кларк! — орал на нее Бишоп. — Встряхнись! Ты ведь только что читала эту ориентировку, и ничего не можешь сказать по ней, будто в глаза ее не видела!
Правильно, потому что, читая ориентировку, она думала о том, почему ее жизнь пошла наперекосяк. Кого винить в своем нынешнем болезненном состоянии. Иногда ей хотелось надавать самой себе пощечин. Участок без Рона стал уже не тот. Ее удивляли сочувственные взгляды ее коллег, она была уверенна, что заслуживает только осуждения. Из-за нее погиб такой парень и Эшли изводила себя бесконечными "если бы…".
Она начала бегать по утрам и чуть ли не каждую день выкладывалась в спортзале. Но и это не помогало, да и не имело смысла, и Эшли перестала изматывать себя физически. Ее жизнь не желала входить в привычное русло. Правильно сказал Элк: она, Эшли, уже не станет прежней. Это точно.
Зато с завидным упорством ей названивала Рейчел с предложением сходить в "Гранат". Эшли слышала звонки и голос подруги на автоответчике, требовавший, чтобы она подошла к телефону. Только зачем? Какой смысл в пустой болтовне? Что она сможет сказать ей? Дни, похожие один на другой, сливались во что-то серое, дождливое и однообразное настолько, что она не различала их и если бы ее спросили, не смогла бы сказать сколько их прошло с того момента, когда она вернулась из Уошборна.
В один из таких никчемных вечеров к ней на диван тихо подсела Рейчел. Эшли не слышала, как она вошла в квартиру и, ей вяло подумалось, что она, должно быть, не заперла дверь. Когда Рейчел взяв за плечо, лежащую лицом к спинке дивана Эшли, перевернула ее на спину, то увидела пустой, отсутствующий взгляд подруги.
— Господи, Эшли! Что ты с собой делаешь? — испугалась она.
Эшли равнодушно смотрела на нее и, кажется, только и ждала, когда Рейчел уйдет.
— Ты выглядишь как зомби в ужастиках, когда у них крадут душу, — охнула она. — Ты влюбилась? Спала с ним? Ах, ты дурочка… Знаешь, что я в таких случаях делаю? Затеваю новый роман и тоску, как рукой снимает. А если еще попадется классный парень, то, глядишь дня через три, я уже забываю того без кого прежде не мыслила жизни. Так-то!
Но Эшли опять молча, отвернулась к спинке дивана. Рейчел вздохнула и погладила ее по плечу.
— А я со своим помирилась, — сказала она, чтобы хоть что-то сказать, но подругу по-прежнему молчала.
Рейчел еще полчаса сидела с ней рядом, потом ушла, тихо прикрыв за собой входную дверь, и Эшли надеялась, что она больше не объявится со своими глупыми советами. Однако через три дня Рейчел объявилась.
Она позвонила ей на сотовый, когда Эшли была на работе и получала очередную выволочку от Бишопа.
— Знаешь что, — сказал он, глядя на нее поверх очков, — если это дело подействовало на тебя, таким образом, то это означает одно — твой удел заниматься канцелярщиной, у тебя это лучше получается. Но если все дело в личных проблемах, то это другое. Я дам тебе отпуск, пока ты не привела себя в норму. Все равно от тебя здесь никакого толку. Но если… — он помолчал и тихо добавил: — Если дело в Роне, то знай: тебе не в чем винить себя. Что ты мне ответишь?
— Это всего лишь личные проблемы, кэп, я справлюсь. Не надо отстранять меня от работы.
— Точно? Уверена?
— Да.
Может быть, потому Эшли и ухватилась за предложение Рейчел, когда та позвонила ей, приглашая на концерт, гастролировавшего чешского оркестра. Эшли вяло удивилась: с каких это пор Рейчел интересуется классической музыкой, но спрашивать не стала. Не хотелось слушать очередную выдумку Рейчел, которую та наплетет ей с бодрым видом. Она лишь уточнила:
— Мы пойдем вдвоем?
— Да… конечно…
Конечно? Разве Рейчел можно было верить. За час до начала концерта, она позвонила Эшли и заявила, что никак не может поехать с ней, что-то с Беном… То ли он не хочет, чтобы она ехала, то ли они идут в другое место, Эшли так и не разобрала. Но, сказала Рейчел, она не хочет портить подруге удовольствие, а потому попросила некоего Т. сопровождать Эшли. О, пусть она не беспокоиться: парень хороший, надежный, лучший друг Бена. Ведь Эшли не будет упрямиться, и дуться на нее за это? Эшли будет паинькой, да?
— Да, — согласилась Эшли.
Ей было все равно.
Через час в ее дверь позвонили и, открыв ее, Эшли обнаружили на пороге брюнета с ослепительной голливудской улыбкой и огромным букетом лилий. Эшли любезно пригласила его и, приняв букет, предложила чаю. Т. и не подумал отказаться, бодро заявив, что ничего страшного не произойдет, если они немного опоздают. Поставив лилии в вазу, Эшли почувствовала, что от их приторного аромата у нее сжимает виски. За чаем, они познакомились. Т. охотно рассказывал ей о себе: о том, какой пост занимает в фирме по продаже недвижимости, что у него свой дом за городом, что… Эшли встала, напомнив ему о концерте.
Возле подъезда Т. поспешил открыть перед ней дверцу "мустанга" последнего выпуска и всю дорогу до отеля Леланд, возле которого находился Оперный театр Детройта, рассказывал об истории чешского оркестра. Эшли смотрела в окно на омытый осенними дождями город.
Аккуратно припарковавшись на указанное распорядителем место, Т. помог Эшли выйти из машины и повел к освещенному мраморному крыльцу театра. Помпезная роскошь, богатая лепнина, хрустальные люстры, бархат кресел, прекрасная прозрачная музыка чуть отвлекли Эшли, во всяком случае, головная боль прошла. Она заметила, что Т. украдкой подавил судорожный зевок, между тем, как его красивое гладкое лицо было само внимание. Ей подумалось, что Элк не поступил бы так. Он или начисто отказался идти на концерт, либо сидел с непроницаемым лицом. Эшли удивленно огляделась.
Ей казалось, что здесь все было не настоящим, фальшивым. Она видела, какие старания прилагали окружающие, что бы поддерживать иллюзию своего избранничества и скрыть то, чем они являются на самом деле. За внешним лоском, одно притворство от которого сводит скулы. Лишь двум трем слушателям из всей здешней публики интересна была музыка, которую они слушали бережно и с наслаждением, а не изнывали от скуки. И Эшли почувствовала такую острую тоску, что чуть не застонала от душевной боли. То, что сейчас происходило с ней, было неправильным. Что именно было неправильно не важно, главное, что она чувствовала, что это неправильно. Настоящим была ее боль и одиночество.
Слава богу, когда Эшли предложила Т. уйти до окончания концерта, он тут же согласился. В машине оба молчали. Эшли хотела домой, ей ничего не было нужно. Т. сосредоточенно молчал, готовясь к продолжению вечера, а Эшли не хотелось вникать в то, что он думал об их уходе с концерта.
