Шум прекратился. Земля была усеяна трупами. От вампиров несло смертью, и даже непрекращающийся ливень мог смыть с их рук всю ту гниль, что осела на них за время битвы. Убрав оружие, путники двинулись к дому старосты.
Дверь открыла жена Морамира. Ни о чем не подозревая, женщина вышла на порог, чтобы тут же оказаться в объятиях Ангуса. Она не успела ничего почувствовать. Вампир был достаточно голоден, чтобы сделать это быстро.
Кларисса смотрела на вошедших сородичей, как на чудовищ, но не произнесла ни слова. Лишь Эльза стыдливо улыбалась позади своей защитницы, прикрывшись рыжими локонами. Она видела в том, что произошло, нечто совсем иное. Что именно ‑ никто не знал, и знать не хотел. Злость и усталость накатились на вампиров с такой силой, что ноги подкашивались сами собой. Размазывая по дощатому полу кровавое месиво, они прошагали к столу, жадно вытягивая из запасов бутыли с заточенными душами и опорожняя их одним яростным глотком.
Что бы ни произошло там, за порогом, это умерло под тихий шелест дождя. Переждать ливень и двигаться дальше. А пока ‑ отдыхать.
Это был отвратительный день.
‑ И вы отправили его туда?! ‑ возмущался Сей Фа. ‑ Вы разрушили целый город, чтобы спасти его шкуру, вместо того, чтобы просто убить?! Да вы хоть понимаете, чем это грозит?!
Никто еще не видел дитя востока таким возбужденным. Его народу было свойственно меланхоличное спокойствие в любой ситуации, но теперь Сэй Фа словно подменили. Он рвал и метал, сотрясая широкими рукавами своего халата. Даже зал совета возмущенно дрожал при каждой реплике волшебника.
‑ Что тебе не по нраву, брат? ‑ спросил Молох. ‑ Мы предоставили совету доказательства, и я считаю наш выбор целесообразным.
‑ Доказательства?! О чем ты говоришь, Молох?! Братья и сестры! Это преднамеренная провокация и подстрекательство к открытой войне!
‑ Успокойся, Сэй Фа, ‑ сказала Нефертари, водя пальцем по узору на каменном столе. Ей была безразлична судьба этого вампира, но в глубине души она была рада, что это чудовище сложит голову на дороге в Ашеран. ‑ Ты прекрасно знаешь, что за пределами изолирующих стен мы бессильны.
‑ Не принижай наши возможности, сестра. ‑ Праведный гнев восточного колдуна поутих, в его глазах плескалась холодная ярость. ‑ Предположим, все видения этого вампира истинны, но что будет, если он доберется до Ашерана? Он связан со Светом!
‑ Прости, брат, но это понятно и ежу, ‑ добавил Вальдран. Северянин видел, как смотрят на них члены совета. Если вовремя не осадить самых крикливых (Сей Фа ‑ кто бы мог подумать!), вся многолетняя совместная работа волшебников, и без того разобщенных, пойдет прахом. ‑ Смотри на это иначе. Возможности, брат, возможности.
‑ О чем ты говоришь? ‑ недоуменно спросил Сэй Фа.
‑ Я поясню, ‑ сказал Молох, посмотрев на северянина. Тот одобрительно кивнул, позволив ему продолжать. ‑ Скажите, братья и сестры, сколько лет Белендар беснуется в своей бесконечной агонии? Три тысячи лет? Может, больше?
Волшебники молчали. Кто‑то недовольно ухмылялся, некоторые с интересном слушали Молоха.
‑ И какой смысл в этом бесконечном гниении? Ни одно проклятие, даже подаренное Катаклизмом, не может длиться вечно. В конце концов, Белендар очистится от него самостоятельно, и тогда никто, даже Боги не смогут удержать тучи над нашими головами.
‑ Подожди, Молох, я тебя правильно понимаю? ‑ прохрипел Одрен, скривившись в напряженном мышлении. ‑ Ты предлагаешь нам попустительствовать Свету и добровольно отдать свои души на всесожжение? Если это так, то Лунная Пыль окончательно разжижила твой мозг. Это неприкрытое самоубийство.
‑ Вот именно, брат! ‑ воскликнул Сэй Фа. ‑ Братья, сестры, послушайте! Последовав совету Молоха, вы не только самостоятельно погибните, но и отдадите на заклание тех людей, за которых в ответе!
‑ Не играй в благородство, Сей Фа, ‑ сказал Молох. ‑ Мне самому тошно от того, что пытался донести до нас Зеин, но он пожертвовал собой, чтобы спасти этого вампира и помочь ему в этом похождении. За ним стоит сила, с которой не справится вся наша магия. Так что, брат Одрен, ты понял меня несколько превратно, но верно. Мы должны следить за Бральди и ждать результата.
‑ Результата чего? ‑ спросил Одрен.
‑ Понятия не имею.
Собрание превращалось в цирк. Чародеи галдели и рукоплескали, словно базарные бабы. Кто выдвигал свой товар красочнее, называл свою цену, грубой бранью сбивал конкурентов. Хотя товар, по сути, один. Судьба золота, серебра и власти. Но кто захочет расстаться с нажитым за сотни лет богатством ради шанса умереть от рук Врага?
Сейчас перед ним не было членов совета, Архимагов, властителей мертвого мира. Шлюхи, торгаши, богобоязненные суеверы, тираны, жадные до могущества ‑ все многообразие людских душ раскрылось перед Молохом. И не понятно, каким образом они достигли той силы Воли, что имели сейчас. Они недалеко ушли от своих прародителей. Все еще люди, скованные цепями идеалов и целей, неизменных из года в год. И все их оправдания про войну, церковников и Механистов, лишь пустые слова. Пугало, спасающее их поля от жадных ворон критики.
‑ Орден Психиков, ‑ начали Стефано и Вильям. Толпа орущих скотов мгновенно затихла, ‑ поддерживает Архимага Молоха в его решении и будет осуществлять всяческую поддержку.
Несколько волшебников, беспечно молчавших все собрание, согласно кивнули своим собратьям по ордену. Что ж, подумал Молох, уже неплохо. Почти треть чародеев Белендара теперь на его стороне. И можно было нисколько не сомневаться в их преданности, среди них нет дезертиров и предателей. Единый разум выносит общее решение, и каждый колдун, выражающий мнение Ордена ‑ лишь глас этого единого существа.
Другое дело, что такое соседство отпугнет других магов. Психиков недолюбливали во все времена не меньше, чем некромантов. Настоящих некромантов.
‑ Я не выражаю мнения большинства членов моего Ордена Элементалистов, ‑ добавила Нефертари, ‑ но я тоже отдаю свой голос за Архимага Молоха.
‑ Орден Алхимиков не поддержит тебя, Молох! ‑ сказал Сей Фа. ‑ Я против!
‑ Оставь свое мнение при себе, брат, ‑ усмехнулся Вальдран. ‑ Пусть каждый решает за себя. И я, например, вынес свое решение. Я поддерживаю решение Молоха. Остальное за вами, братья и сестры.
Волшебники молчали. Обмениваясь незаметными взглядами и кивками, они наконец серьезно задумались над своим решением. И робко, словно дети, принялись излагать его под строгими взглядами собратьев.
Один за другим сыпались голоса за и против старшего Архимага, мелькали вопрошающие взоры, обращенные к другим магам. Их слишком мало, чтобы вынести справедливый вердикт. Но уже около сотни голосов Молоху обеспечили Психики, приличная фора. И, к сожалению, голоса против решения алхимика росли гораздо быстрее.
