В коридоре снаружи раздался грохот и звон бьющегося стекла, исторгнув испуганные вопли из тридцати семи глоток группы «Б» девятого класса.
Холли сказала:
— Я думала, это бомба.
Из-за бристольского акцента, такого же, как у Эллы, любая сказанная ею фраза звучала как вопрос.
— Я подумала, что это, типа, ИРА?[4] Я решила, что мы все сейчас умрем! — и Холли хихикнула.
Элла, Холли и Флора Седжвик стояли у экспозиции «История развития транспорта в Бристоле» в лекционном зале средней школы Сент-Джонс-Лейн, Бедминстер. Первой в расписании после большой перемены была география, последний урок перед рождественскими каникулами. Ради такого случая миссис Хайд собиралась показывать слайды, которые она делала на протяжении двадцати пяти лет, запечатлевая перемены в жизни Норвегии. Поэтому они собрались в зале, где стоял единственный в школе проектор, и поджидали ее.
— Мистер Эванс сказал, что это не могло случиться само собой, — продолжала Холли. Мистер Эванс был школьным уборщиком. — Он сказал, что кто-то, наверно, бросил камень, но ведь никто не бросал, так? Да и не мог бы один камень расколотить все эти стекла.
Всю большую перемену она ни о чем другом не говорила, кроме как о вылетевших из дверей во время урока английского стеклах, усеявших все вокруг острыми как бритва осколками. Холли Мейор сидела прямо у двери, когда та разлетелась вдребезги, и до сих пор не могла поверить, что осталась цела. Элла и Флора, как преданные рыцари, держались поближе к Холли, так как из-за пережитого шока она никак не могла успокоиться, и глаза у нее были на мокром месте. За ней надо было присматривать. Холли и Флора вообще всегда были не разлей вода, но маленькая темноглазая Холли и для Эллы была лучшей подругой.
— Никто ничего не кидал, — авторитетно заявила Флора. — И дверь была закрыта. Я знаю, мистер Мак-Налти сказал, что мы ее оставили открытой, но это неправда. Так что это и не ветер.
— Может, что-то типа землетрясения? — предположила Холли.
— Да, похоже что так, — важно кивнула Флора, радуясь, что они пришли к заключению, до которого не додумался ни один из учителей. — И я что-то такое почувствовала, типа вибрации, перед тем как это случилось.
— Правда? А ты что-нибудь почувствовала, Элла?
— Элла ничего не видела, — ответила за нее Флора. Элла уже заявила о своем полнейшем неведении. Она сказала, что «замечталась», когда случился взрыв. Девочки поняли, что она имела в виду: выпад Мак-Налти ее слишком расстроил.
— Наверняка это землетрясение, — подытожила Холли.
— Сегодня вообще очень странный день, — вставила Элла.
— Я и не думала, что в наших краях бывают землетрясения, — поддержала Флора.
— У нас в доме посреди ночи все лампы зажглись. А мой магнитофон включился сам собой на полную мощность, хотя рядом с ним никого не было.
— Какой ужас! — воскликнула Холли, цепляясь за ее локоть.
Элла пристально разглядывала стенд, раздумывая, не рассказать ли им, как она парила в воздухе.
— Похоже на полтергейст или что-то вроде, — заметила Флора.
— Перестань. Вон Холли из-за тебя вся в мурашках.
Элла уставилась на фото центра Бристоля до налетов авиации, когда трамваи еще огибали ипподром. В передней части экспозиции был чертеж «Мэтью» — корабля, на котором Джон Кэбот отплыл из Бристоля, чтобы открыть Ньюфаундленд. Там были еще две фотографии испытаний «Конкорда» на взлетной полосе «Бритиш Аэроспейс» в Филтоне.[5] А в центре стола, под табличкой «Руками не трогать!», стояла сборная модель гоночного автомобиля производства «Бристоль Моторс» в 1/8 натуральной величины, с величайшим тщанием собранная, и раскрашенная мистером Эвансом.
— А знаете, о чем я тогда думала? — сказала Элла. — Тогда, когда разбилось стекло? Я представляла себе, как выхожу из класса и хлопаю дверью.
— Ужас, — повторила Холли без особого интереса. Ей явно понравилась теория землетрясения.
— Простите, что опоздала, — громко объявила мисс Хайд, откатывая в сторону раздвижную створку двери лекционного зала. — Пожалуйста, все по местам, нам много надо пройти. Элла, будь добра, перестань разглядывать витрину.
Они уселись смотреть слайды Тронхейма[6] в 1970-х годах, и у Эллы больше не было возможности поговорить о странных событиях этого утра. Может быть, подруги и поверят ей потом, если она сумеет им все объяснить.
Уборщик мистер Эванс отправился прямо к директору, а директор пошел к миссис Хайд, и миссис Хайд позвала всех учеников девятого класса обратно в зал прежде, чем кто-либо из них сумел улизнуть за пределы школы. Было десять минут пятого, и их ждали автобусы.
— Быстрее, быстрее, — покрикивал директор на столпившихся у дверей учеников. — Я знаю, что всех вас ждет транспорт, но из-за глупости одного из вас страдать придется всем. Барбара, — понизив голос, обратился он к миссис Хайд, — не могли бы вы выглянуть и попросить водителей немного подождать?
Директор был хрупким, как тростинка, человечком с высоким голосом. У него были тонкие руки с длинными пальцами, которыми он беспрестанно шевелил, будто собирался сыграть на рояле.
— Садитесь. Кто сразу не нашел себе места — встаньте сзади. Я очень сожалею… — он сделал паузу, собираясь с духом перед концом фразы, — но среди вас оказался вор.
Мистер Эванс стоял перед экспозицией. Его седые бачки встопорщились от негодования.
— Сразу после сегодняшнего урока географии мистер Эванс пришел запереть зал. И каково же было его удивление, когда он обнаружил, что в нашей транспортной экспозиции кое-чего недостает! Модель спортивной машины, которую мистер Эванс сделал собственными руками, — ее там больше нет! — и директор драматическим жестом указал на стол. «Руками не трогать!» — возвещала осиротевшая табличка в центре. — Я совершенно уверен, что когда миссис Хайд выходила из зала, все было на месте. Значит, машину взял кто-то из вас. Не хочет ли кто-нибудь сразу признаться в этом?
Тишина.
— Я могу вам пообещать, что легче будет встать, и сказать об этом сейчас, чем когда вас поймают. А вас обязательно поймают! Что ж, ладно. Мистер Эванс проявил необыкновенную щедрость, позволив нам использовать свою ценную модель в нашей экспозиции, а мы обманули его доверие. Вор опозорил всю школу, и вы все будете наказаны. А теперь пусть каждый поменяется с соседом сумкой или ранцем. Быстро! И все очень внимательно ищут модель. И не думайте пытаться прикрыть так называемого друга, ибо ни один настоящий друг не стал бы вредить репутации всей школы.
