Тут я задохнулась и потеряла дар речи. В кресле лежал «Пакт Глазго».
Я осторожно подняла книгу, держа ее, как драгоценную фарфоровую чашку. Это был мой экземпляр, тот самый, который я просила Сета подписать месяц назад, Я совсем о нем забыла. Когда я открыла обложку, из книги посыпались лепестки лаванды. Их оказалось всего горстка, но эти лепестки были мне дороже всех букетов на свете. Я собрала их, а потом прочитала:
Фетиде.
Я понимаю, что сделал это с большим опозданием, но очень часто то, чего мы желаем больше всего, приходит только в результате терпения и после долгой борьбы. Думаю, такова человеческая природа. Это знал еще Пелей.
Сет.
— Знаешь, он вернулся.
— Что? — Я отвлеклась от загадочной надписи и увидела Дага, остановившегося в дверном проеме.
Он кивнул на мою книгу.
— Мортенсен. Снова сидит в кафе и строчит, как обычно.
Я закрыла книгу и вцепилась в нее обеими руками.
— Даг… ты еще не забыл греческие мифы?
Он фыркнул.
— Обижаешь, Кинкейд.
— Фетида и Пелей… это ведь родители Ахилла, верно?
— Верно, — ответил он.
Даг считался у нас экспертом в области классической филологии.
Я была совершенно сбита с толку. Не понимала смысла надписи и не могла взять в толк, почему Сету понадобилось намекать на великого героя времен Троянской войны.
— А остальное ты помнишь? — с любопытством спросил меня Даг.
— Что именно? Что Ахилл был бездельником и психопатом? Да, это я помню.
— Ну, это знают все. А я имею в виду самое интересное. Про Фетиду и Пелея.
Я покачала головой, и он продолжил тоном профессора:
— Фетида была морской нимфой, а Пелей — любившим ее смертным. Но когда он решил за ней поухаживать, Фетида повела себя как последняя сука.
— Как это?
— Она умела превращаться.
Я чуть не уронила книгу.
— Что?
Даг кивнул.
— Когда Пелей подошел к ней, она начала превращаться во всякое дерьмо, чтобы его отпугнуть. Становилась дикими животными, силами природы, чудовищами и так далее.
— А он… что он делал?
— Держал ее. Схватил и не отпускал во время всех этих жутких метаморфоз. В кого она только не превращалась, он все равно держал.
— И что было потом? — еле слышно спросила я.
— Наконец, Фетида превратилась в женщину и осталась ею. А потом они поженились.
Когда прозвучало слово «превращаться», я затаила дыхание. Теперь я держала книгу, смотрела в пространство и ощущала себя так, словно у меня в душе выросли крылья. Душа взмахнула ими, я воспарила к небесам и снова начала дышать.
— Кинкейд, ты здорова? В последнее время ты какая-то странная.
Я заморгала и заставила себя вернуться к действительности.
— Да. Извини. Я просто задумалась. — Борясь с невесомостью, я добавила: — Отныне я приложу все силы, чтобы больше не быть странной.
У Дага отлегло от сердца.
— Конечно, соврать тебе ничего не стоит, но будем надеяться, что это правда.
— Да, — с улыбкой подтвердила я. — Будем надеяться.
Благодарности
Во-первых, хочу поблагодарить друзей и родных, которые своей любовью поддерживали меня во время написания этой книги. Этот роман никогда бы не увидел свет без моего мужа Майкла. Мы так часто говорили дома о Джорджине и ее неврозах, что ты вполне мог считать ее своей второй женой. Я люблю тебя.
Я должна выразить признательность клубу моих первых поклонников: Майклу, Дэвиду, Кристине и Марси. Вы послушно читали каждую страницу, которую я вам вручала, и с пониманием относились к моим требованиям дать ей немедленную оценку. Ваш энтузиазм и одобрение неизменно поддерживали меня. Не волнуйтесь, в один прекрасный день «Вестник» будет опубликован. Честное слово. Можете не сомневаться.
И наконец, спасибо редакторам и сотрудникам издательства, которые не давали мне сбиться с пути истинного: Кейту Маккину, Джиму Маккарти и Джону Сконьямильо. Благодарю за руководство и ценные советы.
