Глаза водилы побелели от ярости. Казалось, он сейчас расплющит Сало в лепешку.
Но Сало спокойно выдержал его взгляд.
– У нас три дня, дядя, – напомнил он. – Если через три дня Марику покажется, что мы ему еще что-то недодали, перетрем эту тему по новой.
– С тобой, что ли? – остывая, буркнул водила.
– Там видно будет.
Водила плюнул нам под ноги и уехал.
– Ну, Павлон, теперь обратной дороги нету. Или ты делаешь Марика, или заказывай инвалидную коляску, – объявил Сало.
Я еще не мог прийти в себя.
– Что ты наделал! Не мог нормально разговаривать?!
– Нормально нас бы уже поставили на большие деньги, – сказал Сало.
– Да как?!
– Есть сто способов развести лоха и только один способ не дать себя развести: сразу бить в нюх или, по крайности, хотя бы ругаться, – наставительно заметил Сало. – Допустим, он говорит: «Бедные детки, конечно, я защитю вас от этого нехорошего Марика! Но прям сейчас у меня большое горе: мне позвонили на мобилу и сказали, что моя бедная мамочка лежит при смерти. А ведь я здесь не просто так, а приехал типа отдать лекарство своей бедной тетушке, инвалиду горячего цеха, которая ждала меня, ждала, да, видно, сама пошла в аптеку. Теперь не знаю, как быть. Если ехать к мамочке, то тетушка останется без лекарства, потому что в аптеке такого нет, а если дожидаться тетушку, то мамочка умрет, не увидев единственного сына». Он покажет пакет, и там правда будет лекарство, – объяснил мой опытный враг, – и ты сам скажешь: «Чего там, езжайте, а я возьму пакет и дождусь вашу тетю». Ты влипнешь, как только возьмешь пакет, а ты возьмешь обязательно. Потому что ты жалостливый, Павлон, а жалостливый человек и есть лох!
Я сказал:
– Но-но! Давно физрой не занимался?! Хочешь прыжок на стену с прилипанием и сползанием?
Сало только усмехнулся, потому что давно разгадал меня.
– Одного не пойму, – вздохнул он. – За что тебе, лоху, такая сила?
– Для равновесия, – объяснил я. – Бодливой корове бог рогов не дает.
Вырвав из тетради листок, я подгреб им с асфальта плевок водилы и завернул. Если годится пот со стельки, то и плевок сойдет наверняка.
Сало проводил меня до трамвайной остановки. Когда он увидел, что я сажусь на «тройку», глаза у него стали по блюдцу. Старый Город есть Старый Город. Одно то, что я туда ехал, добавляло таинственности моим и без того таинственным делам.
Сев на трамвай, я подумал, что сдуру выдал Салу еще одну часть своей тайны. Сейчас мы союзники против Марика, но это не значит, что Сало перестал быть моим врагом. Он может выследить меня и найти Семеныча…
К счастью, трамвай оказался не тот. Я впустую проехал до конечной, пересел на одиннадцатый и только на нем добрался до магазинчика «Сыр». Целый час потерял, зато запутал след. «Если в следующий раз Сало пойдет меня провожать, сяду опять на третий», – подумал я и сам испугался, потому что «следующий раз» означал «следующий враг». Хотя нет, мне же надо будет вернуть божка Семенычу…
Глава XI. Кое-что о Легбе
Семеныч, легок на помине, сидел на скамейке у дверей магазинчика, расстегнув свое ископаемое пальто и щурясь на солнце.
– Рано ты вернулся, – заметил он. – Что-нибудь не сработало?
Его лицо, как будто составленное из груш, морщилось в хитрой улыбке.
– Вы все знаете, – буркнул я.
«Знаю», – подтвердил он одними глазами, а вслух спросил:
– Как догадался?
– Иногда что-то начинает щекотаться, как будто муравьи снуют по телу. Тогда мне кажется, что за мной следят… А Легба жульничает, – пожаловался я. – Сначала мне чуть глаз не выбил, потом отдал нас девчонке поиграть, потом Сало из-за него облил Марика компотом.
По-моему, я не зря обвинял божка. Два десятка игрушек на полке, тысяча учеников в школе, и вот надо было, чтобы девчонка выбрала именно клоуна и медвежонка со спрятанными куколками и Сало облил именно Марика! Таких совпадений не бывает.
– Это похоже на Легбу, – как о хорошем знакомом сказал Семеныч. – Пройдоха он порядочный, вроде Гермеса у древних греков. Такой же покровитель путешественников, в том числе торговцев и воров.
– Ага, вот почему он Владыка Перекрестков, – понял я. – Только разве торговцы – путешественники?
– Самые знаменитые. Колумб искал путь в Индию, чтобы товары возить, а нашел Америку. В древние времена путешествовали в основном торговцы да еще воины, но у них свои покровители. И жульничество всегда рядом с торговлей: где деньги и ценности, там и обман. Поэтому у Легбы такой характер: он и смелый, и всезнающий, и при этом пройдоха невероятный… Не расстраивайся, ты ему понравился, – добавил Семеныч.
– Ничего себе понравился! Что же тогда он делает с теми, кто не понравился?
Семеныч развел руками:
– Такова любая сделка с духами: ты используешь его, он использует тебя. Легба хочет новую жертву, вот и обеспечил тебе нового врага.
– А мне-то что делать?! Был у меня врагом обычный хулиган, а Легба подсунул настоящего преступника, потому что ему, видите ли, захотелось крысу. А если захочется еще одну? Может, из-за третьей крысы он заставит меня объявить войну Германии?
– Просто будь с ним поуважительнее, – посоветовал Семеныч. – Он у тебя где?
– На балконе с крысой своей!
Семеныч схватился за голову:
– Да-а, ты ему вправду очень понравился! Вудуисты воздвигают алтарь, свечи жгут, курения ему… А ты выставил духа на балкон и еще жалуешься!
– А на антресоли его можно? – спросил я. – И кто такие вудуисты?
– Делай что хочешь, у вас уже свои отношения, – махнул рукой Семеныч. – А вуду – африканская религия, скорее всего самая древняя на Земле.
– Так вы вудуист?
Семеныч встал:
– Я торговец. Арендую четыре квадратных метра в этом магазине. Налоги плачу и в чужие дела не лезу.
Намек был ясен.
– Пойдемте куколку лепить, – попросил я.
– А ты вещь принес?
– Волос.
– Отлично. Биологический материал лучше всего, – похвалил Семеныч.
Я спросил:
– А слюни биологический материал?
Не ответив, Семеныч внимательно посмотрел на меня поверх очков. Вот еще фокус! Секунду назад очков на нем не было. Я вообще не видел его в очках, и вдруг пожалуйста – надел и глядит поверх стекол. Зачем тогда надевал?
Семеныч, заметив мой взгляд, неуловимым жестом фокусника стер очки с лица, как будто они были нарисованные.
– Что, так плохо? – спросил он.
– Бывало хуже, но реже, – ответил я с бодростью идиота, и мы пошли лепить куколку. Продавец-байкер вылупил глаза – наверное, не ожидал, что я вернусь так скоро.
Все шло как в первый раз. Семеныч замешал в тазу зеленую соплю, которая превратилась в розовый колобок. Теста он сделал вдвое меньше: лепить надо было только куколку Марика.
