— Но оставшиеся деньги ты бы потратила на ночевку в общежитии! Как собиралась ехать дальше, до Краснодара и обратно?
— В крайнем случае автостопом. Но, я думаю, мне бы хватило: здесь такие низкие цены!
— Автостопом? Ты путешествуешь по России с одной пятидесятирублевкой в кармане? Не может быть!
«Ну, покажи мне этот полтинник!» — хотел я крикнуть.
— Хочешь, покажу?!
Я замер: как легко она прочитала мою мысль! И вспомнил: так бывало часто между нами.
— Ну, покажи.
Она проворно вывернула наружу оба кармана ветровки, достав оттуда металлическую мелочь. Затем распахнула курточку и, извиваясь, принялась выворачивать карманы слишком тесных джинсов. Как же она хороша! У меня перехватило дыхание. Я опять спонтанно сделал шаг вперед, однако не приблизился к ней ни на дюйм.
— Вот, видишь?
В руке она держала несколько крупных монет, похоже, пятаки, и пятидесятирублевую бумажку. Вывернутые карманы смешно трепыхались на ветру.
— Убедился?
— Кстати! — воскликнул я как можно естественнее, — не убирай пока свое сокровище. Дай мне на нее посмотреть поближе.
— На что?
— На купюру эту пятидесятирублевую.
— Зачем?
Ее тон едва уловимо изменился. Откуда это вдруг возникшее сопротивление?
— Покажу тебе фокус. Я его недавно освоил.
Любимая женщина смотрела на меня с подозрением.
— Ну нет. Ты ее порвешь на мелкие кусочки и скажешь, что фокус не удался, а она у меня последняя.
Я вздрогнул: она опять прочла мою мысль!
Настаивать дальше не имело смысла. Я чувствовал, как нарастает в ней сопротивление.
— Ладно! — сказал я, постаравшись добавить в интонацию легкого лукавства и загадочности и демонстративно сделав совсем коротенький шажок назад. — Пойдем к машине: дождь начинается.
Интересно, сможет ли она сесть в мою машину, хотя бы на заднее сиденье?
— Пойдем.
Она сделала шаг мне навстречу — получилось вбок. Расстояние между нами не сократилось. Она все еще держала в руках деньги. Осознав это, она приостановилась, чтобы рассовать их по карманам. Задумалась, глядя на синюю бумажку. Взглянула на меня.
— Виктор!
Ура! Она назвала меня по имени!
— А какой фокус?
Я искренно засмеялся. Сработало! Однако если я снова попрошу передать мне купюру, сопротивление вернется. Я изучил фольклор на тему неразменной монеты. Есть… есть единственный естественный способ хотя бы ненадолго заполучить ее в руки: надо что-нибудь продать!
— Сейчас покажу, он короткий. Для начала давай свою бумажку, а я дам тебе за нее в залог фунт стерлингов. Идет?
— Идет! — азартно воскликнула Александра.
Я наугад достал из кармана бумажку, глянул — действительно попался фунт. Чистая случайность: намеренно я не потащил бы с собой за море такую мелочь.
Правой рукой я подал ей фунт, левую придержал в кармане: пусть она первая протянет мне искомую купюру. Ей пришлось немного наклониться вперед, чтобы взять фунт. Она автоматически сделала шаг ко мне, снова промахнувшись вбок.
— Держи!
Теперь обе ее руки были протянуты ко мне, и обе моих — к ней. Непереносимо хотелось схватить белые ладони, притянуть ее к себе. Но наши пальцы не соприкоснулись.
Быстро, пока не передумала, я принял у нее пятидесятирублевку.
Я едва не взвыл! Как будто сильный разряд тока продернулся по всей руке — от кончиков пальцев до плеча. Пальцы на мгновение непроизвольно разжались.
Александра тихонько ойкнула и отдернула руку: видно, ей тоже досталась искра электрического разряда.
Трепыхнувшаяся в моих пальцах бумажка исчезла. Я быстро сжал ладонь в кулак, взглянул на жену. Та смотрела на меня в спокойном ожидании: она не заметила исчезновения купюры.
— Загляни в карманы и скажи мне, что там есть, — уверенно распорядился я, почти не сомневаясь в том, что произойдет дальше.
Аля улыбнулась, передернула плечом — от этого знакомого жеста по моему телу прокатилась горячая волна! — и сунула руку в карман джинсов.
— Вот твой фунт. Как ты это сделал?!
— Еще раз! — воскликнул я, не давая ей опомниться.
Александра энергично кивнула.
Начал накрапывать дождь — она, заинтригованная, увлеченная, сбитая мною с толку, не замечала. Как я любил, как я всегда ценил в ней эту порывистую страстность, эту готовность к веселым авантюрам! Только для меня в данном случае происходившее совсем не было легкой, беззаботной игрой.
На этот раз я обменял ее купюру на стофунтовую бумажку: пусть у нее останется, если что.
Я приготовился к удару током, но не ожидал, что он окажется в десять раз сильнее, чем предыдущий. Рука на несколько секунд отнялась. Когда я сжал кулак, в нем снова оказалась пустота.
Жена слабо пискнула, потерла пальцы.
— Как ты больно стреляешься! Что это ты такой наэлектризованный?
— Прости. Это из-за грозы. Весь воздух пропитан электричеством.
Я помахал перед Александрой пустой ладонью, демонстрируя отсутствие в ней полтинника.
Она не стала ждать моей команды, самостоятельно заглянула в карман.
— Есть!
— Еще!
— Нет. Хватит экспериментов! Колись, как ты это делаешь.
В висках застучало. Я очень не хотел говорить ей правду, еще не сознавая почему.
— Ты телевизор смотришь, радио слушаешь?
— Естественно. Я всегда новости смотрю, — сказала Александра нежно и со значением.
Когда мы только начинали встречаться, я был корреспондентом, работал для телевизионных новостей.
— Ты слышала что-нибудь о проблеме «неразменной купюры»?
— Очень много… — произнесла она медленно, в ее голосе послышалась настороженность.
— Это не выдумка. Неразменная купюра в самом деле существует. И она находится в твоих руках.
Ее лицо быстро и страшно менялось. Как будто я ударил ее. Мне казалось, я вижу даже в полутьме, как она бледнеет. Стремительно сменяли друг друга растерянность, паника и, наконец, ярость. Сказать, что любимая смотрела на меня со злостью, с ненавистью — было бы неверно. Смертельная, не знающая преград ярость затравленного зверя потоками изливалась на меня из ее глаз, от ее сжатых губ.
— Так наша встреча не случайна. Ты искал меня. И вот для чего, — сказала она ровно, не повышая голоса. — Ты — журналист, — произнесла она с предельной гадливостью, — тебе нужна сенсация.
