Ему хотелось ей ответить, но между голосом и разумом возник невидимый барьер.
Крис кинул взгляд назад, на форт, и увиденная сцена запечатлелась в его памяти с фотографической точностью. Он отвернулся и в последний раз вышел за ворота.
Сейчас, следуя за женой и сыном по насыпи, он не обращал внимания на холодную воду, омывавшую лодыжки. В его глазах мелькали картины: новая машина; фургон, в который они перебрались с такой радостью; пушки, купленные у священника Рида и придававшие обличью форта столь горделивый вид; сам морской форт, сложенный из кремового камня. За свою двухсотлетнюю историю форт никогда не сдавался осаде — до последней недели. Его основатели могли бы гордиться.
Крис твердо ступал по булыжникам. Он шел вслед за Рут и прочими мимо уже тронутой ржавчиной груды металла, которая некогда была машиной Уэйнрайта; волны сотрясали ее и перемещали с места на место. Он шел мимо сафдаров; повернув головы, твари безмолвно следили за ним из моря.
Стейнфорты присоединились к остальным у приливной отметки на берегу. Собравшиеся люди напоминали ветхозаветное племя, ждущее конца света.
Перед ними выстроилась цепочка сафдаров, застывших подобно статуям. Им не было нужды торопиться; обитатели форта беспомощны, расправиться с ними — все равно что сорвать сливу с дерева. Между охотником и жертвой — три ружья с дюжиной патронов да револьвер майора с двумя пулями.
В дюнах, на берегу и в море насчитывалось пятнадцать сафдаров.
Рут присела на кромку берега, держа Дэвида на руках, рядом устроились остальные. Все ждали, когда же кончится этот кошмар.
— Ну и что теперь? — прошипел Марк. — Идти нам некуда. Что же ты предлагаешь делать?
— Я знаю, что я буду делать: смотреть, как горит моя собственность.
Крис стал с края группы, в то время как сафдары потихоньку собирались вокруг людей в широкое кольцо.
Со стороны дюн шествовала другая процессия — Уэйнрайт, близнецы Фоксы, мальчик-утопленник, мертвый рыбак, пилот. Они надвигались для убийства, ими правили кровожадные сафдары.
Из форта шел дым, как из паровой трубы.
Вот оно, жертвоприношение Криса.
Чуть раньше, зайдя в дом, он нашел молот, потом отыскал канистру бензина, оставшуюся со времен последней атаки сафдаров. Со всем этим добром прошел в помещение, где хранились баки с горючим, стоявшие наподобие синих солдатиков. Рядом была сложена куча дров. На подоконнике в аквариуме продолжала метаться золотая рыбка Дэвида.
С удивительным и несвойственным ему спокойствием Крис плеснул бензина из канистры на дрова и баки с горючим. Двухсотлетние деревянные конструкции вспыхнули в один миг. Едкий запах ударил в нос, пламя чуть не обожгло лицо.
С тем же спокойствием он подхватил молот и вышел наружу. Понадобится минут десять, чтобы нагрелись баки с горючим; потом все помещение станет громадной бомбой.
Теперь он взирал на форт со стороны берега; туда же глазели и остальные.
Это была его жертва: мечтам его суждено сгореть. Он полюбил это место; ничего более значительного в его жизни еще не было. Теперь он все это отдавал, жертвовал самым драгоценным достоянием.
Тони и Рид оказались правы: древний бог подписывал контракт со всяким, кто поселялся на этой полоске земли. И даже если обитатели этого не знали, соглашение все равно сохраняло свою силу. Древнее божество ожидало выполнения условий контракта и требовало жертвоприношения, взамен же предлагало что-то из своих даров.
Божество не отличалось смиренностью и кротостью; агрессивное и кровавое, оно повелевало жизнью и смертью. Если соглашение не выполнялось, гнев бога обретал полную силу, а сафдары становились его исполнителями.
Там, в форте, Крис понял, что теперь их выживание зависит от него одного. Помочь никто не мог; следовало действовать самостоятельно. Вот это и стало его сделкой — горечь от утраты форта, разбившиеся мечты.
Он понимал, что через несколько часов сафдары войдут в форт и уничтожат всех голыми руками. Крис уже представлял себе, как пытается забаррикадироваться со всей семьей, как красные твари проникают сквозь хлипкие преграды... И что тогда? Вот они хватают Дэвида, вырывают мальчика из рук матери и тащат на берег... где вначале всласть с ним позабавятся.
А что они сделают с Рут? Ведь эти создания некогда были особями мужского пола. Теперь сверхъестественные способности придадут силу их аппетиту.
И тогда, позже, все укрывшиеся в морском форте уподобятся Уэйнрайту и Фоксу. Станут марионетками сафдаров, будут вышагивать по улочкам соседнего городка под влиянием все той же сверхъестественной и неумолимой силы.
Крис смотрел на форт и представлял себе каждую мелочь. Это место было его мечтой, ему хотелось приобрести его до дрожи в коленках. Сколько трудов, сколько денег они сюда вложили! Здесь он надеялся обрести будущее, здесь рассчитывал вырастить детей.
Между тем валивший из каменного сооружения белый дым становился желтым, потом из глубины двора вырвался столб пламени и раздался оглушительный грохот.
Крис выжидал. Вот так-то: его жилище, его дело, его будущее только что обратилось в прах.
Что же он чувствовал в этот миг?
Ну, Крис, что же ты чувствуешь? Все, над чем ты трудился, полыхает. Есть ли чувство горше этого?
Я ничего не чувствую.
Осознание потрясло его.
Ничего, я не чувствую ничего.
Он содрогнулся до глубины души.
Жертвоприношение не удалось. Ему следовало испытывать горечь потери, а ее не было. Утрата груды камней не представлялась столь уж значительной. Эмоциональной вспышки, обращенной к богу, не последовало. И взамен они ничего не получат. Теперь у него не остается средств к спасению своих близких.
Высоко наверху небеса становились ярко-красными; песок под ногами раскалялся. В форте вот-вот взорвется горючее. Пока здание было еще в целости и выбрасывало вверх клубы дыма.
С ощущением холодной опустошенности Крис обернулся к смотревшим на него соседям.
— Простите... мне думалось... — Царившая в нем пустота не дала договорить.
Марк и Ходджсоны взяли ружья наперевес и повернулись навстречу краснолицым тварям, двинувшимся в сторону людей.
Майор, вконец сбитый с толку, неверной походкой отделился от остальной группы.
— Мне нужно домой, — проговорил он растерянно.
Один из краснокожих двинулся ему навстречу, длинные его руки свисали по бокам обманчиво безмятежно. Тварь шла к своей жертве, как профессиональный грабитель.
Собака старика зарычала и кинулась на монстра, пытаясь куснуть его мелкими зубами. Вначале «красный» не реагировал, потом его длинные руки ожили. Мак только пискнул; хребет бедняги был переломан. Собака беспомощно возилась в песке, оставляя мокрый след.
