Они спустились вниз. Там была тяжелая дверь. Фишер толкнул ее плечом, и она открылась.
Стоя у входа, они посмотрели на мумифицированную фигуру, прямо сидевшую в большом деревянном кресле.
— Его так и не нашли, потому что он был здесь, — сказал Фишер.
Они вошли в маленькую сумрачную комнатку и подошли к креслу. Несмотря на чувство, что все закончилось, Эдит не могла удержаться от содрогания при виде темных глаз Эмерика Беласко, глядящих на них из царства смерти.
— Смотрите. — Фишер поднял кувшин.
— Что это?
— Не знаю точно, но... — Экстрасенс провел ладонями по его поверхности, и тут же пришел образ. — Беласко поставил его рядом с собой и заставил себя умереть от жажды, — сказал он Эдит. — Это было последнее деяние его воли. То есть при жизни.
Отвернувшись, чтобы не видеть мертвых глаз, Эдит взглянула вниз и вдруг наклонилась. В комнате было так темно, что она не заметила этого раньше.
— Его ноги.
Фишер ничего не сказал. Он поставил кувшин и опустился на колени рядом с трупом Беласко. Эдит увидела, как в темноте двигаются его руки, и потрясенно вскрикнула, когда Фишер встал, держа в руках ноги мертвеца.
— «Если правый глаз твой соблазняет тебя», — проговорил он. — Конечности. Видите, она давала нам ответ. — Он провел рукой по искусственной ноге. — Он так презирал свои короткие ноги, что хирургически удалил их и вместо них носил вот эти, чтобы стать выше. Почему и предпочел умереть здесь — чтобы никто не узнал. Он хотел быть или Рычащим Гигантом, или никем. Но не имел достаточных внутренних качеств, чтобы компенсировать свою коротконогость — как и свое незаконное рождение.
Фишер резко обернулся и огляделся, потом поставил протез на пол и приложил руки к стене.
— Боже мой!
— Что такое? — спросила Эдит.
— В конечном итоге он, наверное, все-таки был гением. — Фишер прошел по комнате, прикасаясь к стенам, проверяя потолок и дверь. — Последняя тайна раскрыта. Дело не в том, что его сила была столь велика, что он смог противостоять реверсору. — В тоне его слышался чуть ли не почтительный трепет. — Должно быть, он знал, еще сорок лет назад, о связи между электромагнитным излучением и жизнью после смерти.
Стены, дверь и потолок здесь обшиты свинцом.
* * *
21 ч. 12 мин.
Вдвоем они медленно спустились по лестнице; Эдит несла свой чемодан, Фишер — чемодан Барретта и его туристскую сумку.
— Как это ощущается? — спросила Эдит.
— Что?
— Быть человеком, победившим Адский дом?
— Его победил не я. Тут потребовались все мы. Эдит постаралась подавить улыбку. Она и сама это знала, но хотелось услышать от него.
— Усилия вашего мужа ослабили могущество Беласко. Усилия Флоренс привели нас к окончательному ответу. Я только отшлифовал все это, вот и все, — но даже это было бы невозможно, если бы вы не спасли мне жизнь.
Наверное, так и должно было быть. Помог рациональный склад ума вашего мужа, но одного этого было недостаточно. Помогла и одухотворенность Флоренс, но и ее одной было мало. Потребовался еще один элемент, который привнес я, — стремление встретиться с Беласко на его условиях, победить его за счет его же собственной слабости.
Фишер насмешливо хмыкнул.
— И кроме того, Беласко мог сам устроить себе погибель — думаю, и без этого не обошлось. В конце концов, он более тридцати лет ждал новых гостей. Возможно, ему так не терпелось снова проявить свою силу, что он переоценил свои возможности и совершил первые ошибки за время пребывания в этом доме.
Он остановился в дверях, и оба обернулись. И долго стояли молча. Эдит думала о возвращении в Манхэттен и жизни без Лайонела. Она не могла представить себе это, но теперь ее охватило какое-то необъяснимое спокойствие. У нее осталась его рукопись, и она позаботится о ее публикации, чтобы люди его круга поняли, чего он добился. А потом можно подумать и о себе.
Фишер огляделся и распустил щупальца подсознательных мыслей. При этом он сознательно задумался о ждущей его судьбе. Но дело было не в ней. Как бы она ни сложилась, теперь он способен встретить ее. Странно, что в этом доме, где и зародился его ужас, теперь он ощутил пробуждение уверенности в себе.
Фишер обернулся и улыбнулся Эдит.
— Ее там нет, — сказал он. — Она оставалась там, только чтобы помочь.
Они бросили на дом последний взгляд, а потом, ничего не говоря, повернулись и двинулись в туман. Фишер хмыкнул и что-то пробормотал.
— Что? — не расслышав, спросила Эдит.
— С Рождеством, — тихо повторил он.
Подогревательный шкаф в ресторанах.
Haut monde (фр.) — высшее общество.
Lin peu (фр.) — немного.
Soupcon (фр.) — здесь: капелька.
Даниэль Дуглас Хоум и Юзэпия Палладино — знаменитые медиумы XIX века.
Иезекииль, 3:27.
Гарри Аллен Смит (1907 — 1976) — известный журналист и юморист, публиковавшийся в 1940 — 1960-е гг.
Сидней Джозеф Перелман (1904 — 1979) — писатель и сценарист, известный своими короткими юмористическими пьесами.
Сходное звучание: «hallowed be thy name» — библ. «да святится имя твое» и «Hollywood be thy name» — «да будет имя твое — Голливуд». — Прим. переводчика.
Kamerad (нем.) — товарищ.
«Последний ужин» — библейская сцена, «Тайная вечеря».
Мф. 5:29.
