class="p1">— Вы что, шутите? — возмущенно закричал в трубку Базиль. — Вы даже не соизволили поинтересоваться, кто говорит с вами.
— Простите, сэр. Этого не требуется. Мистер Уоткинс с шести до семи утра принимает любого клиента без предварительного согласования.
Базиль в сердцах швырнул трубку и спустился вниз, к машине. Чтобы доехать до Бреретона, потребовалось два часа непрерывной езды «с ветерком». Он притормозил, въезжая в старые железные ворота и окидывая придирчивым взглядом особняк, представлявший собой безвкусную казарму красной кирпичной кладки, которая казалась сероватой в сумеречном свете, пробивавшемся через ноябрьские облака.
На его звонок вышла горничная в голубом фартуке. Скучающее выражение на ее лице сразу же испарилось., как только она заметила незваного гостя-мужчину.
— Дома ли миссис Лайтфут?
— Она вам назначила, сэр?
— Нет, но, думаю, она примет меня, если вы соизволите передать ей мою визитку.
Губы девушки беззвучно шевелились, когда она разбирала содержание визитной карточки: «Доктор Базиль Уиллинг, помощник прокурора нью-йоркского округа по медицинской части». Она взглянула на него с нескрываемой жаждой закоренелой любительницы автографов, но вдруг, вспомнив о требованиях хорошего тона, сказала:
— Прошу вас, сэр, войдите. Я выясню, дома ли миссис Лайтфут…
— Доктор Уиллинг? — громко произнесла миссис Лайтфут, стоя у края письменного стола в своем кабинете. Она пренебрежительно зажала визитную карточку Базиля между большим и указательным пальцами. — Но здесь ведь Коннектикут, а не Нью-Йорк. И вообще я не вижу, с какой стороны может заинтересовать Бре- ретон окружного прокурора или его помощника по медицинской части.
— К сожалению, у меня в кармане оказалась только эта карточка, — пояснил Базиль. — Моя работа в окружной прокуратуре — лишь часть моей деятельности. Прежде всего я врач-психиатр.
Слово психиатр, судя по всему, так же подействовало на миссис Лайтфут, как и словосочетание «окружной прокурор».
— Кажется, вы — знакомый одной из моих преподавательниц, мисс фон Гогенемс. Я помню ваш телефонный звонок сюда, в школу.
— Мисс фон Гогенемс познакомила меня с мисс Фо- стиной Крайль.
Миссис Лайтфут тяжело вздохнула.
— Не хотите ли вы тем самым сказать, что намерены вернуться к этому злосчастному делу? — Она мастерски демонстрировала сдержанное негодование. — Это может самым неприятным образом отразиться на всех заинтересованных лицах, да и на самой миссис Крайль прежде всего.
— Неужели вы считаете, что поступили справедливо, уволив учительницу без характеристики и не приведя при этом никаких серьезных причин?
— Садитесь, пожалуйста, доктор Уиллинг.
Она тоже уселась за письменный стол. У нее были припухшие, как у ребенка, руки, которые она сцепила над промокашкой на столе, но в ее приземистой фигуре, в ее профиле правильной формы на фоне красной шторы, висящей за стулом, угадывались большой человеческий опыт и твердость характера. Само собой разумеется, она многое оценивала, пропуская через призму своей любви к школе и заботы о ее процветании. Чувство собственного достоинства было тем профессиональным вкладом в общее дело, который она постоянно умножала. Она была интеллигентной и агрессивной по характеру женщиной, и ей был неведом покой. При случае она могла и пренебречь щепетильностью, если что-то затрагивало ее собственные интересы.
Миссис Лайтфут внимательнейшим образом изучала его, а Базиль, в свою очередь, ее. Чуть изогнутая дугой бровь подсказывала ему, что его приход сильно ее озадачил. Она, несомненно, ожидала увидеть перед собой человека, связанного с нью-йоркской окружной администрацией, завзятого политика, типа какого-нибудь пламенного ирландца или горячего выходца из Италии. Но этот визитер совсем не был похож на тип людей, которых она распознавала по нескольким произнесенный словам или жестам. Это был индивидуум, в котором, вероятно, таилась бездна противоречий, которого, вероятно, сбивала с толку или даже раздражала обычная, повсеместно распространенная практика.
— Вы утверждаете, что я уволила мисс Крайль, не предъявив ей никаких формальных обвинений. Это правда. Я даже не стала расследовать более чем странные обвинения, выдвигаемые против нее другими.
— Почему?
— Потому что я не обладаю вульгарным любопытством.
— Вульгарным любопытством? — переспросил Базиль и улыбнулся. — Любопытство — это побочный корень нашей интеллектуальной жизни, наиболее ценная из наших обезьяноподобных черт.
Миссис Лайтфут ответила ему улыбкой на улыбку, правда, ценой небольшого усилия над собой.
— Позвольте вам получше объяснить смысл моих слов. Даже если все невероятные истории, которые рассказывают о мисс Крайль, являются ложью или галлюцинациями, мне абсолютно все равно. Так как их воздействие на школьную атмосферу — ложь они или правда — от этого не меняется.
— Но это далеко не все равно для мисс Крайль. Почему ей ничего не объяснили? Ведь она, несомненно, чем- то заслужила такое повышенное к себе внимание!
— В большинстве случаев, может, и да. Но суть не в том. При таких обстоятельствах чем скорее все будет забыто, тем лучше для всех действующих лиц. Так что же вы хотите, доктор Уиллинг?
Он ответил ей с той же откровенностью.
— Выяснить, по какой причине была уволена мисс Крайль. Вы выдали ей шестимесячное жалованье всего за пять недель работы. За этим, вероятно, кроется какой-то нешуточный мотив?
— Да, конечно. А сама мисс Крайль не намекнула вам на этот самый… нешуточный мотив?
— Она не в состоянии этого сделать, поскольку не имеет понятия о причинах…
— Я никогда до конца не была уверена в том… что мисс Крайль на самом деле представляла себе, что происходит здесь, в Бреретоне. Иногда мне казалось, что она все же отдает себе в этом отчет, более того, сама является зачинщицей, хотя я никак не могла уразуметь, в силу каких причин. Иногда мне приходила в голову мысль, что она стала жертвой каких-то внешних сил, ничего о них не знает и не в состоянии сдерживать их натиск.
— Внешних сил? — удивился Базиль. — Все это звучит весьма расплывчато. Конечно, существуют какие-то обстоятельства, таящиеся в тени, которые могут вызывать подозрения и не поддаваться проверке. В таком случае вы могли бы уволить мисс Крайль, так как не желали брать на себя определенный риск. Но вы сделали бы это, конечно, не приводя истинных причин, так как она могла бы привлечь вас к суду за клевету или необоснованные обвинения в ее адрес. Именно так рассуждают многие, когда узнают об увольнении мисс Крайль без указания побудительных причин. Это ведь тоже не красит вашу школу.
Оторвав взгляд от стола, миссис Лайтфут посмотрела на Базиля.
— Здесь ничего подобного не происходило. Вероятно, все же мне придется рассказать вам обо всем.
— Почему вы меня боитесь? — спросил он без прежней напористости.
Ее ответ неожиданно поразил его.
— Потому что вы мне не поверите. — Она вздохнула. — Да и сама я в
